Война олигархов - Павел Генералов

— Как, и домой не заедете, Артур Викторович?

— Да зачем. Там пусто и гулко. Мои в Лондоне, сам знаешь. А в Нефтесеверске — Бисмарк один.

— Понял. Отдыхать опять в самолёте будем?

Чуканов ответом его не удостоил. Только смотрел сквозь стекло на пробегающие мимо московские дома. Ему и в самом деле не терпелось вернуться в Нефтесеверск: дел там было слишком уж много.

По дороге Чуканов приказал остановиться у супермаркета на Смоленской. Там, он знал, приличный отдел для животных. Не может же он возвращаться к Бисмарку без подарка. Сан Саныч тенью следовал за спиной шефа. Тот долго рассматривал какие–то собачьи и кошачьи аксессуары.

Пока Чуканов вертел в руках приспособление для кошачьих когтей, похожее на обвитый толстой верёвкой бочонок, Сан Саныч с изумлением обнаружил нечто совсем несуразное. На упаковке с длинной сухой хреновиной было написано по–русски: «Бычий пенис». Чего только не придумают! — усмехнулся обычно невозмутимый начальник охраны.

Наконец, Чуканов выбрал. Он взял и бочонок, и какие–то специальные кошачьи лакомства, которые отвратительно воняли даже сквозь упаковку.

Ужинали почти молча. Чуканов с Сан Санычем за отдельным маленьким столиком, охрана — за большим круглым, возле окна.

Около десяти отправились в аэропорт. Движение к вечеру было небольшое. Ехали быстро, коротко притормаживая на светофорах: джип охраны следовал позади на расстоянии двух метров.

Когда в очередной раз остановились на пересечении с Обручева, слева, близко от машины Чуканова тормознул мотоциклист.

Сан Саныч цепким взглядом осмотрел парня в поблёскивающем закрытом шлеме, с небольшим рюкзаком на спине. Мотоциклист, опершись правой ногой обо асфальт, быстро сдёрнул рюкзак, державшийся на одном плече, и аккуратно пристроил его прямо на плоской крыше чукановского «мерса».

— Газуй! На красный! — заорал Сан Саныч прямо в ухо водителю: оставался шанс сбросить эту хрень на резком старте.

Но тяжелый рюкзак уже глухо стукнулся о крышу и прилепился к ней словно на магните. И в то же мгновение, секунда в секунду, мощный взрыв разворотил крышу автомобиля словно консервную банку. Пламя провалилось внутрь, а через мгновение вынырнуло вновь на поверхность — ярким чёрно–красным грохочущим грибом. Вокруг запиликали сигнализации припаркованных возле подъездов машин. Из окон домов с мелодичным звоном посыпались стёкла.

Когда охранники выбрались из отброшенного взрывной волной джипа, всё было почти кончено: «мерс» Чуканова пылал снаружи и изнутри. Ясно было как днём: шансов выжить у сидевших внутри не оставалось. Хотя двое из охраны и принялись яростно поливать останки авто пышной пеной сразу из двух огнетушителей. Через четыре минуты прибыли гаишники, ещё через пару — пожарные и скорая.

От мотоциклиста тоже почти ничего не осталось. Не считая мотоцикла, мощной красивой «ямахи». Мотоцикл, похоже, каким–то чудом вообще не пострадал. Даже двигатель продолжал работать — хоть сейчас садись и езжай. Переднее колесо медленно вращалось, поблёскивая спицами.

В доме Вафиных все уже спали. Кроме самого Вафина, который где–то шлялся — и Гоша даже знал где — и самого Гоши. То есть спали женщины, дети и старенький эрдель по кличке Буча. Впрочем, Буча спал практически всегда, делая перерывы только на еду и прогулки. Он не просыпался даже когда маленький Нурислам, только научившийся ходить, заваливался на него всем своим весом. Буча в таких случаях лишь глубоко вздыхал и переворачивался на другой бок.

Гоша не ложился — ждал звонка из Москвы. Он смотрел ночные московские новости под мерное сопение Бучи.

— А теперь — криминальная хроника, — объявил лопоухий ведущий и его синие глаза загорелись алчным блеском.

Гоше нравился этот диктор: он всегда с таким кайфом рассказывал о разборках, словно подпитывался от страшных историй энергией.

Буча вздрогнул во сне и задёргал мохнатыми лапами. Наверное, ему снились кошки.

— Сегодня в Москве около десяти вечера на пересечении Ленинского проспекта и улицы Обручева…

Гоша напрягся — это было совсем рядом с его домом.

— …был взорван автомобиль генерального директора «Севернефти» Артура Викторовича Чуканова. Погиб сам Чуканов, его водитель и охранник.

Телекартинка в сполохах мигалок показала такой знакомый Гоше перекрёсток. Посреди проезжей части стоял обуглившийся остов машины. Возле места происшествия — камера прошлась полукругом — было множество милицейских чинов, людей в куртках с буквами МЧС и ФСБ.

Комментарии давал генерал, зам. начальника Московского ГУВД:

— Взрыв произведён, — скрипучим голосом говорил генерал, — при помощи взрывного устройства, установленного на крыше машины Чуканова мотоциклистом. Исполнитель теракта тоже погиб. Скорее всего, он должен был скрыться, используя скоростные данные своего мотоцикла. Однако взрывное устройство было приведено в действие дистанционно и так быстро, что исполнитель оказался практически в эпицентре взрыва. Возможно, сообщник преступника просто поторопился, — генерал откашлялся. Он явно не одобрял торопливости сообщника. — Но могло быть и так, что он решил одним махом убрать заодно и исполнителя. На данный момент нами рассматривается одна основная версия — заказное убийство. Чуканов был очень крупной фигурой в нефтяном бизнесе. Главное управление внутренних дел берёт это преступление под особый контроль.

Генерал кашлял уже за кадром, камера показывала какую–то тёмную кучу, наверное, останки мотоцикла.

Не понос, так золотуха. Опять нефтянка, — подумал Гоша. — Какой–то падёж в нефтяном королевстве. И прям возле моего дома! Метров двести пятьдесят по прямой, — прикинул он. — Вряд ли достало. Но вообще–то у стекольщиков в ближайшие дни будет много работы.

А хроника оперативно перешла к новому сюжету.

— Сегодня в Москве, — сладострастно пел ведущий и уши его шевелились, — был убит Артюхов Пётр Афанасьевич, более известный в определённых кругах, как Артюха — Рязанский. Убийство произошло в подъезде жилого дома на улице Фонвизина. Убийство явно носит заказной характер. Артюхов был убит тремя выстрелами в грудь. После чего преступники, которых, как предполагают, было двое, произвели контрольный выстрел в голову.

В кадре появились ступеньки лестницы, залитые кровью. Труп, похоже, уже убрали.

— По сведениям из компетентных источников, — радостно продолжал ведущий, — Артюхов являлся руководителем преступной группы, специализирующейся на заказных убийствах. Артюхова и его сообщников подозревают в организации и осуществлении многих заказных убийств на территории России, ближнего зарубежья и даже за границей. В криминальной среде, как стало известно нашему источнику, группу Артюхи — Рязанского называли также «Синдикатом киллеров». Сам Артюхов давно находился в поле зрения компетентных органов, однако предъявить ему обвинение не удавалось. Артюхов никогда не принимал личного участия в убийствах, являясь лишь их организатором…

Весёлое лицо ведущего с шевелящимися ушами сменилось чёрно–белой фотографией: косая чёлка, нос уточкой, узкие губы и близко посаженные глаза. Фотография была не очень чёткой, однако Гоше этот человек явно кого–то напоминал.

— Услуги наёмных киллеров специалисты оценивают от пятидесяти до двухсот тысяч долларов. Синдикат брался только за крупные дела. Не исключено, что нашумевшее убийство депутата Петербургского законодательного собрания Зверева и вице–мэра Санкт — Петербурга Маневича дело рук группировки Артюхова…

Гоша уже почти не слушал. Этот человек с фотографии был невероятно похож на его университетского преподавателя по кличке Гитлер. Но ещё больше он был похож на того человека, которого он видел в Питере. И которому Сергиенко у крыльца «Европейской» передавал какой–то то ли пакет, то ли чемодан.

Похоже, паззл имел шанс сложиться. Хотя бы в Гошиной голове.

Гоша набрал Лёвкин номер:

— Извини, разбудил?… Выяснил?… И?… Ясно. Спи дальше.

Похоже, позиционные игры кончились. Прямых доказательств не было, но набор козырей прямо–таки жёг Гошины пальцы.

Глава седьмая. И нефть смывает все следы

10 марта 1999 года,

Уфа

Машину — обычную, хотя и новенькую «волгу» — взяли в гараже «Башконефти».

— Он живёт в Новом Сипайлово, это недалеко, — объяснил Нур. — Заодно посмотришь новую Уфу. Значить, так…

Гоша взглянул на внешне невозмутимого друга — он знал, что если Нур вместо «значит» говорит «значить» — значит, волнуется. То есть — значить, волнуется.

— Значить так: первой в половине девятого водитель забирает его жену и отвозит в Аграрный университет, она там преподает. Потом, к девяти с копейками, возвращается за ним. Так что ты должен успеть в этот промежуток.