Кто остановил Гудериана? - Сергей Егорович Михеенков

– Первый мимо пролетел. От второго я ушёл, в сторону машину бросил. Знал, что он упреждать будет. Так утку стреляют, с небольшим упреждением, чтобы сама на заряд налетела… А третий ударил прямо под башню. Загорелись. Башнёра – наполвал. Колька Лучников, из Тамбова, хорошой был парень. Гармонист. Так и сгорел вместе со своей гармонью.

«Вот, – кольнуло в самое сердце Отяпова, – а мы своих, тамбовских, над ямкой постреляли…»

В какой-то момент слушать Кузьму становилось тягостно. Отяпов и сам навидался всей этой крови и грязи и слушать чужую боль было невыносимо. Оставалось одно – терпеть. Иначе как? Товарища надо было понимать – душа просила выхода. Вот он его, Отяпова, и выбрал в слушатели. И Отяпов терпеливо слушал всё подряд.

– Как ты думаешь, – спрашивал Кузьма, – какой мне теперь танк дадут? На «тридцатьчетвёрку» бы попасть. Вот это машина! Экипаж четыре человека. Угол наведения… Мотор – дизель, пятьсот лошадей… Наклонная броня…

– Ты и эту сожжёшь, – подал голос забинтованный с головы до пояса ополченец. – Технику любить надо. Беречь. Под огнём надо уметь маневрировать, а не лезть на рожон. Видел я, как вас возле Одоевского шоссе били. Одна пушка, а набила вас, всю дорогу запрудили…

У пехоты всегда претензии к танкистам, артиллеристам и лётчикам. А танкисты и пушкари всегда бранят пехоту. Эту историю Отяпов знал. С танками, да при поддержке артиллерии, отбиваться от немцев было куда легче. Случалось, и контратаковали. Но танки могли прекратить атаку перед самыми немецкими окопами и вернуться назад. А артиллерия не всегда умела подавить огневые точки, и немецкие пулемёты оживали в самое неподходящее время, когда пехота высыпала в поле и не имела никакого укрытия. Другое дело – зенитчики. Эх, молодцы ребята! Как они жгли немецкие танки!

Отяпов несколько раз спрашивал о них: живы ли? Может, кто тут лежит? На излечении? Никто ему ничего толком ответить не мог. Какие зенитчики? Какие герои? Нет тут никаких героев…

В начале декабря в палату пришли сержант Курносов, Гусёк и Ванников. Отяпов увидел их, глазам не поверил, а когда догадался, что это не контузия ему икается, а самая доподлинная явь открылась взору, образовался и чуть было не заплакал. Так его тронула забота товарищей. Не забыли, навестили калеку, консервов вон принесли, сала и хлеба. Целый кулёк всякого довольствия.

Самым бравым и подтянутым выглядел Гусёк. Он щеголял в белом, ещё не выгвазданном ни сажей, ни окопной грязью овчинном полушубке и высоких необмятых валенках. На плече висел такой же новенький ППШ, а на ремне штык-нож от СВТ. Видать, на махорку выменял, подумал о своём бравом гвардейце Отяпов.

Он сразу кивнул на шанцевый инструмент и сказал:

– Освоил новую матчасть?

– Так точно, – улыбаясь, ответил боец.

Хороший парень, про себя похвалил Гуська Отяпов. Хорошо, что вывел его с Рессеты. Цепкий оказался, не смотри, что на вид хлипкий и всё время дрожал. Вот уж вправду сказано: одного страх, как волк овечку придавливает, что та и не мекнет, а другого героем делает.

– Залежался ты на чистых простынях, Нил Власыч, – сказал Курносов. – Когда на выписку?

– Да уже скоро, – признался он. – Видать, что-то за городом затевается. А? – И он заговорил тише, чтобы слышали только свои: – Выписывать народ стали больше. Видать, маршевые роты формируют, войска на передовой свежими силами пополняют.

Долго им в палате сидеть не разрешили. Попрощались. Сказали, где искать их полк, и пошли.

Когда они ушли, Кузьма, вернувшись из курился со всегдашним «сороком» в рукаве, кивнул на дверь:

– Товарищи. Хороший народ. Боевой. Такие ближе всякой родни.

– Это да. Я с ними всего повидал. Рад, что живы. – И вздохнул. – Живы, да не все.

– А ко мне никто не придёт. Все погорели. – И вдруг Кузьма объявил: – Завтра мне на медкомиссию. Буду проситься в свою бригаду. Где она теперь? Начальство знает. Механиков-водителей не хватает. Есть приказ, что нашего брата после госпиталей направлять только по прежней специальности. Как думаешь, «тридцатьчетвёрку» мне дадут?

– Дадут, Кузьма. Конечно, дадут. Ты парень ходовой, знающий. – Отяпов задумался. – Это мне винтовка всегда найдётся. Хоть из склада, хоть из-под снега…

Глава восьмая

За линией фронта: Калуга, Лихвин, Козельские леса

«ГРАЖДАНЕ ГОРОДА КАЛУГИ ЛЕНИВЫ И РАБОТАЮТ ПЛОХО…»

Что происходило за линией фронта. «Новый порядок». Рассекреченные документы УФСБ по Калужской области свидетельствуют. Гауптман Власов и его военная одиссея. Полицаи и служащие при новой власти. Городская управа. Земская управа. Совещание хозяйственного актива в Калуге. Когда актёры надевают повязки. Приказы немецкого коменданта. Комендантский час. Лагерь для военнопленных красноармейцев. Еврейское гетто. Развлечения. Организованного сопротивления в Калуге не было. Действия местных патриотов. Какие деньги имели свободное хождение в городе. Странный самолёт над городом. Разведчица-маршрутница Ася: что она увидела в оккупированной Калуге и на дорогах. Другая сторона предательства. Партизанский отряд «Передовой». В козельских лесах. Подвиг начальника штаба Е.И. Осипенко. Конники полковника Н.С. Осликовского атакуют Козельск. Подвиг Саши Чекалина

Тем временем на оккупированной территории немецкие власти продолжали устанавливать новый порядок. Им активно, не за страх, а за совесть, порой не щадя живота, служили люди, которым советская власть и большевики были ненавистны с самого начала, с 20-х годов.

В городах и крупных населённых пунктах стояли немецкие гарнизоны. У ближнего тыла на войне своя задача, свои функции: снабжение войск передней линии всем необходимым – боеприпасами, продовольствием, резервами; размещение лазаретов и госпиталей для лечения раненых и больных; обеспечение отдыха отведённых во второй эшелон частей; место расположения крупных штабов, разведподразделений, диверсионных баз и школ.

Из документов, хранящихся в архивах Управления ФСБ РФ по Калужской области и рассекреченных совсем недавно, стали доподлинно известны многие факты, имена и события октября – декабря 1941 года, касающиеся той непростой атмосферы, которая царила в оккупированной Калуге.

Из справки УФСБ РФ по Калужской области: «В период временной немецкой оккупации (с 12 октября по 31 декабря 1941 г.) в г. Калуге дислоцировалась фельджандармерия[42], ортскомендатура[43], ГПО, вспомогательная полиция, отделение 1-Ц АОК-4 4-й немецкой армии. Последним в г. Калуге с рацией был оставлен немец Виттинг, арестованный Особым отделом воинской части Красной армии.

Кроме того, в Калуге были расквартированы сотрудники отдела пропаганды немецкой армии во главе с офицером Мюллером.

Все эти органы занимались контрразведывательной работой, массовой вербовкой агентуры из числа советских граждан. Одним из видных руководителей контрразведывательной и разведывательной работы в г. Калуге был капитан немецкой армии Владимир Александрович Власов»[44].

Гауптман Власов – фигура любопытная.