Василиска 3 - Ольга Анатольевна Чумаченко

вешали, и светло и приятно. И вот сейчас, почему-то, пришло ей на ум, что им именно здесь будет в самый раз.

Воспользовавшись своей воздушной магией, Лиска подняла гирлянду в воздух и повесила над лестницей, а «батарейку» прикрепила к стене скрепкой, как выключатель получился. Только после этого, поднялась на ступеньки храма и проверила надёжность проводов. Щёлкнула выключателем, и гирлянды замигали жёлтым светом. Красиво! Но это не всё! Достала белянка впитывающий свет кристалл, оставшийся от дорогих люстр, и бросила его на крышу храма. Где так же магией закрепила его на пике. Теперь, каждый солнечный день он будет впитывать свет, а ночью светиться, как маяк.

Делала Лиска подношения, и на душе становилось легче. Веселее. Так лучше, так правильно! И знала, что к этому свету в ночи будут тянуться люди, дети. И не будет служитель небесного храма теперь стоять один и наблюдать небо.

— А этот осветительный кристалл сами положите, пожалуйста, — протянула Лиска на ладони круглый белый камешек в специальной ткани. Камешек если один раз коснуться — засветится, второй — потухнет. И кусочек специальной ткани с носовой платок, что она отдала, стоил прилично. Теперь кое-что можно было рассмотреть под гирляндами, её магические татуировки соколиной школы на руке.

— Не боишься, что родители заругают? — принял служитель подношение.

— Что Бог ни даст: либо выручит, либо выучит! — припомнила Лиска пословицу.

Глава 21

Старик внимательным цепким взглядом посмотрел на белянку.

— Извините, что капюшон не снимаю, — поняла, что его возмутило, — магией лицо и глаза немного обожгло.

Где-то по дороге послышались шорохи, служитель храма перевёл своё внимание туда. Лиска тоже посмотрела в темноту. Темно! Сложила руки лодочкой-горсточкой, и подула в них. И не магические светлячки, а магические светящиеся бабочки полетели из её ладоней в сторону шорохов.

Это были дети, та самая компания, что бегала у рыжего хозяина на подхвате. Наловили они насекомых, а её нет. А тут такая светящаяся красота на храме появилась. Вот и побежали.

Бабочки детишкам понравились, начали они прыгать, визжать, веселиться. Добежали дети до стоящих на ступенях маленького круглого храма людей, поздоровались со служителем, показали Лиске свой улов.

— Вот!

Дракошка, увидав больших насекомых, которых детишки протянули, выскочила из своего убежища в виде капюшона, спустившись по руке, протянутой к крупному рогатому жуку, выхватила добычу и потащила к себе. Вернее, за пазуху. О, нет! Ну и хороший повод сбежать. Перехватила Лиска свою шаму и, отойдя в сторону от лестницы, поставила урчащего питомца на землю. Всё равно уже, пока Мура не поест, никуда не пойдёт. И хорошо, что дети её окружать не стали, заинтересовавшись гирляндами. «Красиво, красиво, красиво…». Заворожено уставились они на мигающие звёздочки.

Служитель чуть постоял, достал из ткани осветительный кристалл, легонько дотронулся, совсем невесомо, и артефакт засветился мягкий светом. Развернулся и понёс его внутрь. Дети заворожено проследили действия храмовника и, задавая вопросы, пошли за ним. И вопросы детские, улыбнулась Лиска. Дети, они везде — дети! Опять в груди сдавило, накатывая тоской. Подумала, что дети в стае Глеба так же удивлённо глазели бы на искусственные звёзды. Стоило вспомнить о чёрном оборотне, как в животе те же магические бабочки затрепыхались. Этого ещё не хватало! Гормоны! Или просто есть захотела? Нормально ведь так и не удалось поужинать.

Служитель, положив кристалл внутри, подождал, пока дети пройдутся по ночному храму, касаясь священных круглых столбов, что располагались по всему периметру, а молитву он сам за них произнёс, о лучшей жизни, благословении, еде на каждый день, защите.

Лиска, присела рядом со своим грызущем букашек питомцем, обняв колени. У неё была прабабушка, бабушка, мама. Три женщины в её семье, которые утверждали, что каждый день молятся за такую оторву, как она.

Оторва⁈ Теперь, наверное, да! Идёт неизвестно куда. Ночь, тьма, чужие люди, и спать, скорее всего, ей сегодня на земле. Хорошо, что с погодой хоть повезло. Тепло, сухо. И, никто за неё не молится больше. Никто! Скатилась непослушная слеза по щеке. Шмыгнула она носом, растирая мокрые дорожки.

— Почему же ты не заходишь? — обратился к ней, вышедший из храма служитель, а Лиска даже не заметила. Поднялась, отряхнулась. А что сказать?

А тут такая красота… огромная кровавая луна начала выкатываться на горизонте. Вывалились из храма дети, улыбались, гоготали, как гуси, перебивали друг друга, тыкали в луну, на светящиеся предметы. «Что красивей? Что красивей?» Спрашивали они старика.

— Ребёнок спросил ни с того, ни с сего: «-А ну-ка скажи, что красивей всего?». Да, вот так вопрос: «Что красивей всего?» Ответить я сам не сумел на него. И вот я решил послушать ответы, других обитателей нашей планеты… (Борис Заходер).… — Кто славит поля, кто — полярные льды, кто — горы, кто — степь, кто мерцанье звезды. А мне показалось, что все они правы, все: звери и птицы, деревья и травы. И я не ответил, увы, ничего. На трудный вопрос: «Что красивей всего?»

Дети помладше, конечно, не поняли, о чём стих, да и само понятие стих, они и не знали. Останавливались у них в таверне и бродячие артисты: музыканты, барды. Даже целые театральные повозки. Но вот немногие из таких проезжих соглашались петь в их захолустье за медяки.

— Поздно уже, — чуть кивнула Лиск, прощаясь, подхватывая свою дракошку на руки. — Спасибо!

— Вы тоже идите, — отослал служитель деток, и те, догнав белянку, пошли с ней в таверну.

И почему туда? Она думала, что они по домам разойдутся. Но оказалось, что жили они на чердаке самой таверны. Не было у них родителей, как таковых. У кого-то один из родителей погиб, а второй или вторая, оставив ребёнка соседям или родственникам, отправились искать лучшей жизни, да вот назад не вернулись и ребёнка не забрали. Кого-то просто подбросили в этот городок с проходившего мимо обоза. А Родин, так звали хозяина таверны, разрешил сироткам жить на чердаке. Естественно, за посильную помощь. Кто работает, тот ест! Мыли они полы, убирали мусор после отхода обозов, помогали проезжающим.

Пока Лиска дошла с детьми до таверны, сговорились, что возьмут они её на ночь на свой чердак. А служитель храма всю ночь простоял на крыльце небесного храма, наблюдая за порхающими бабочками, летающими над дорогой, ведущей прямо до самой таверны. Ведь всем известно, что чем сильнее маг, тем дольше горит его магический светлячок. У тех