Охотник встает спозаранку - Сергей Земцов

был. А может и есть, он вроде в сортир срулил. Вернётся ещё, наверное. Угарнёшь с него тогда.

Сказав это Серый заржал, а Макс отпив воды уточнил.

— Что за дед? Ты о чём?

— Да короче, тут пару часиков назад дедок один узкоглазый в клуб зашёл. Охрана ему мол так вот и так, дедуля ты походу с рюмочной попутал, не туда в общем зарулил. Дед упёрся, говорит нет сюда мне, мол я ещё в своём уме, а не в маразме. Ну охрана его и пропустила. Прикид то у него нормальный, пиджачок там, все дела, короче не из бедных. Явно не на одной пенсии живёт. Он, когда уселся вот сюда я прям в осадок выпал, лицо у него сморщенное, как изюм у моей бабки. Ему на вид лет тыща, наверное, не меньше.

Макс только хмыкнул на россказни друга, ничего интересного он в них пока не нашёл, а тот продолжал.

— Да ты лыбу не тяни, а слушай, тема там дальше зачётная будет. Короче сел тут и давай водяру хлестать рюмку за рюмкой, а между тем байки травить. Говорит, когда мелким ещё был, ну что-то лет пятнадцать что ли ему было, лазил он по Алтаю в горах. Или пас он там кого… А, точно, он пастухом был, овец своих пас, или баранов, короче не суть. Пасёт он своих козлов и видит тёлка к нему выходит.

— Корова, что ли? — уточнил Макс.

— Сам ты корова! Баба это была с большими сиськами и вооотакенной жопой!

Серый развёл руки в стороны будто заядлый рыбак, демонстрируя размер бёдер описываемой красавицы.

— Гонишь, — едва сдерживая смех высказался Макс.

— Да не гоню! Так и есть!

— Сам видел?

— Да почему я-то, это дед трындел. Короче не путай меня. Выходит, значит эта голая тёлка из ручья.

— Не холодно ей там?

— С чего вдруг? Я вон был тем летом на Алтае. Две недели потом кожа слоями слезала. Сгорел я тогда конкретно.

— Там ручьи горные, они ледяные и просто так голышом в них не поплещешься в своё удовольствие.

— Макс, ты меня уже бесишь, — возмутился Серый, — это не я же всё придумал, а дед, я тебе только передаю, можно сказать слово в слово.

— Ну-ну.

— Не нунукай, а слушай дальше. Короче. Чё там. А! Малой, ну тот что дед, глянул на тёлочку и тут же в неё втюрился по самое не балуй. Ну и побежал с ней потрахушки на камнях устраивать. Развлекались они говорит весь день, а потом и всю ночь, а когда наконец на перекур отвалились, тёлка ему и говорит, что мол впечатлил меня ты старый хрыч, ну то есть тогда-то ещё старым не был, вот видимо и впечатлил.

— Ближе к сути, — поторопил друга Макс, которому начало становиться скучно. Пьяные истории его никогда особенно не впечатляли.

— Ну да, так вот. В общем мачо наш дедок оказался таким, что тёлка его решила Дунканом Маклаудом сделать. Во как!

— Не понял.

— Ну бессмертным его сделала.

— Так ты же сам сказал, что он древний и лет ему тысяча.

— Ну вот видимо потому и тысяча, что бессмертный. Ты Кащея в наших сказках видел? Он тоже знаешь ли не выглядит, как шкет пятнадцатилетний.

— Аргумент. — согласился Макс, — Ну а дальше что?

— Ну дальше всё оказалось печально. Короче прошла любовь, завяли помидоры и предстала жизнь во всей своей красе.

— Да ты, Серый, поэт!

— А то! Ну дело оказалось в том, что тёлочка эта была некой горной богиней. Мужиков совращала и потом жрала их души. Прикинь! А деду нашему повезло, он реально её чем-то зацепил, и она его жрать не стала, а запрягла в своих жнецов.

— Жнецов? Что-то слово для тебя какое-то сложное, не находишь? — с сарказмом поинтересовался Макс.

— Ну да, он сам так сказал, говорит я терь жнец. Ну фиг его знает, что это значит, но суть такая, он к ней мужиков водить стал, та их сначала трахала, а потом мочила. Блин, дед в куколды что ли заделался. Вот извращенец старый! Или если она этих мужиков потом мочила это нещитово.

Серый вдруг замолчал и задумался над своими выводами, а вот Макс наконец заинтересовался историей и вывел друга из сложных размышлений.

— Ну что дальше то было?

— Дальше… Ну значит мужикам кабздец приходит, тёлке в кайф, а дед дальше на охоту и так овердохрена лет. Но вот видимо несмотря на своё бессмертие дедок стар стал да немощен и решила его эта алтайская богиня на более молодого да прыткого сменить, потому он видимо и решил горе своё водярой залить. И вот тут Максимка начинается самое интересное. Дед, сказав о том, что тёлочка его кинуть решила достал из штанов вооотакенный…

— Ээээ можно без подробностей, — попросил Макс замахав протестно рукой.

— Дебил ты, Максимка, слушай меня и не перебивай.

— Я весь во внимании, только если ты мне сейчас будешь расписывать дедовы причиндалы я тебе в глаз дам.

— Точно дебил. У деда в кармане был здоровенный изумруд! С кулак, наверное, размером, прикинь! Не знаю сколько бабок он стоит, но я бы на месте деда такой каменюкой на людях не светил. А он мало того, что положил его на стойку перед собой, так ещё давай рассказывать какая эта штука бесценная и что внутри неё как раз и содержится сердце его богини, ну то есть тёлки той. Хрень конечно, но дед уже набрался прилично, вот и начал совсем пургу нести.

— А до этого он значит не нёс пургу?

— Да хрен его знает. Я просто в шоке от этого камушка. Никогда такой красоты не видел.

— И что теперь?

— Да ничего. Я тебе что гопник какой, чтобы дедушек на драгоценные камни разводить. Красиво просто…

— А ты сам на алтайскую богиню случаем не запал, — спросил Макс и посмотрел на товарища.

— А это тут при чём?

В этот момент их разговор прервал вернувшийся из туалета герой истории Серого.

— Прошу прощения, молодой человек, но вы кажется заняли моё место, я тут с вашим товарищем беседовал, — достаточно чётко и внятно для вусмерть пьяного человека произнёс старик, обращаясь к Максу.

Тот