Развод. Не жди прощения - Алиса Роса

Германа рядом нет, а ухмыляется, наверное, потому что видит его перекошенное ответным гневом лицо.

Держащие телефон пальцы побелели от напряжения и ноют. Поворачиваю его камерой к себе. Душу переполняет концентрированный, как кислота, яд.

— Любимый, — почему-то именно это срывается с языка, — тут на борт крыса забежала. Я перезвоню.

Посылаю воздушный поцелуй Герману и поспешно отрубаю звонок. Ему это вряд ли понравится, но сейчас я готова выпустить когти и вспороть Тимуру брюхо.

Телефон в руке вибрирует входящим сообщением, не читаю. Молча опускаю гаджет в карман пальто. Сверлю бывшего мужа взглядом. Прораб подзывает пару крепких парней, но не вмешивается в нашу мексиканскую дуэль.

— Ты почему такая грубая? — обиженно тянет Тимур. — Разве так встречают родных людей?

Видимо, понимает, что поднимать на меня руку в окружении семерых мужчин, которые явно работают на меня, — не вариант.

— Ты не относишься к родным людям. Ты, как возвратный тиф! Никак не вывести! — вкладываю в слова все свое пренебрежение. — Откуда ты вообще взялся, Тимур?!

— Птичка на хвосте принесла, что ты салон открываешь, — он усмехается. — Анонс открытия нового антикварного магазина в центре Москвы, твоя большая закупка, адрес оказалось вычислить несложно.

— Ты меня тут караулил, что ли? Совсем делать нечего! — кручу пальцем у виска. — Ты жалок, Тимур. Разговор окончен. Вали к своей Маше.

В этот момент в дверях показывается крупная широкоплечая фигура Георгия. Тимур смотрит на него, потом снова на меня.

— Нет, встретить тебя оказалось сюрпризом, — произносит вкрадчивым голосом. — На самом деле хотел посмотреть, что Ветров тут придумал.

Тимур снова окидывает взглядом водителя и собирается сделать шаг ко мне, но Георгий мгновенно разделяет нас собой. Стоит в такой позе, что даже мне кажется, он готов в любой момент ударить Тимура, и удар будет сокрушительным.

— Спасибо, Георгий, — произношу сдержанно. — Оставайся там, Тимур. Ближе не надо.

— Смотрю, у тебя теперь личная охрана? — теперь он говорит язвительно, выглядывая из-за огромного плеча Георгия. — Хорошо сосешь?

Он находит в себе наглости, чтобы припереться на мою территорию и оскорблять! Ублюдок! Ярость опаляет разум, застилает глаза. Не помня себя бросаюсь к нему с единственным желанием — впиться в поганую рожу зубами и вырвать кусок плоти. Но крепкие руки останавливают меня на середине движения. Поднимаю глаза — Георгий не дает мне наброситься на Тимура.

— Не надо, Виктория, — он произносит это тихо и с расстановкой. — Тебе нельзя поддаваться на провокации.

Эти слова отрезвляют. Тимур наверняка намеренно меня выводит. Чтобы потом подать в суд на домашнее насилие? Или придумал еще какую-нибудь хитроумную пакость?

Останавливаюсь, стиснув кулаки. Ногти впиваются в ладони. Сердце колотится, дыхание рваное.

Тимур усмехается, глядя на меня.

— Прическу не испорти, тигрица! — произносит саркастично.

— Уходи, Тимур, ты мне отвратителен, — цежу сквозь зубы. Как же хочется разорвать его на куски!

— Только в твоей компании, куколка, — сально отвечает он и облизывается.

Да как ему наглости хватает?!

— У тебя для этого Маша есть, — зверею. — Пошел вон. Отсюда. И из моей жизни!

Георгий недвусмысленно подбирается, явно готовый за шкиряк выкинуть Тимура из салона. Тот это замечает.

— Ладно-ладно, здоровяк, — он улыбается и поднимает руки в знак капитуляции. — Уже ухожу.

Тимур делает шаг к двери, но оборачивается и впивается в меня прямым взглядом.

— Герман тебя использует, Ви, — добавляет голосом провидца. — Вот увидишь. Ты совершила чудовищную ошибку, которая будет стоить тебе всего, что тебе дорого. Не приползай потом на коленях и не моли о помощи. Я не помогу.

С этими словами он открывает дверь и выходит.

— Ты бы лучше дал мне развод! — бросаю ему в спину. — Избавь меня от нашего идиотского брака!

— Ты получишь свой развод! — долетает из-за двери.

Все. Он ушел. А меня колотит так, что это заметно невооруженным взглядом.

— Виктория, ты в порядке? — спрашивает Георгий, по-прежнему стоя ко мне спиной. — Герман Михайлович просил отвезти тебя домой.

— А-ага, — выдавливаю оторопело, постепенно приходя в норму. — Поедем через минуту.

Поворачиваюсь к прорабу.

— С этого момента вы запираетесь на ключ, и другим передайте. Договорились, Василий? — киваю на дубовую входную дверь — Скажу Саше, он договорится об охране этого места.

Тот усердно кивает. Надо и правда сюда какой-нибудь ЧОП приставить.

Георгий с видом настоящего телохранителя провожает меня к машине и усаживает назад. Пока он не закрыл дверь, спрашиваю:

— Георгий, почему ты не ударил его, когда он меня оскорбил? — этот вопрос мучил меня с того самого момента, когда Тимур спросил, сосу ли я.

Георгий молча закрывает дверь и садится за руль. Только потом оборачивается ко мне.

— По той же причине, почему и тебе не позволил сцепиться с ним, — он чуть улыбается уголками губ, выглядит участливо и доверительно. — Герман Михайлович предупредил о том, что такое может случиться. Приказал не оставлять следов, которые можно было бы предъявить в суде.

Киваю. Герман это предвидел, но не стал меня заранее пугать. А еще он просчитал варианты того, что может попытаться сделать Тимур. Приятно от мысли, что Герман продолжает заботиться, хотя и не находится рядом постоянно. Его незримая и ненавязчивая опека начинает мне нравиться.

Георгий везет меня домой. Тимур меня так разозлил, что меня еще потряхивает. Даже оглядываюсь, опасаясь, что он поедет за нашей машиной.

Вспоминаю о сообщении, которое пришло от Германа, и лезу за телефоном. От него пришло аж три послания!

«Виктория, не говори с ним!» — первое.

«Виктория, Тимур опасен. Сейчас же прекращай разговор!» — второе.

«Непослушная заноза. Приеду — накажу!»

Ну и как он меня накажет? По коже разбегается горячая волна. Эти слова заводят больше, чем пугают. В глубине сознания маячит мысль, что Герман может оштрафовать меня, но тут нет рабочего косяка. Я ослушалась его не как руководителя, а как мужчину. Но я и не его женщина, так что предъявлять мне нечего.

Георгий привозит меня домой к десяти вечера. Марта предлагает ужин, но я отказываюсь. Устала и нанервничалась, ничего не хочется, кроме как залезть в душ и смыть с себя отпечаток встречи с Тимуром.

В голову закрадывается предположение, что Герман может приехать уже сегодня, но я в это не верю. Вряд ли он стал бы срываться откуда бы там ни было, лишь по причине моей встречи с бывшим мужем.

Раздеваюсь и встаю в просторную душевую кабину, которая больше похожа на космический корабль. Она такая большая, что, согнув ноги, я могу лежать в ней, как в ванной. Как раз сегодня это приходится особенно кстати. Я долго нежусь в воде с морской солью, успокаиваю мысли и