Родня до крови - Валерий Георгиевич Шарапов

жилье до экстра-класса, – вслух произнес Лобанов и полез в холодильник, который, кстати, в ведомственной квартире имелся.

Он достал из холодильника четыре яйца и положил их на узкую полку, которая служила здесь вместо разделочного стола. Из допотопного навесного шкафа вынул коробок спичек, зажег газ. Над горелкой заплясали языки пламени, Лобанов поставил на конфорку сковороду, влил немного масла из бутылки. Вторая конфорка двухконфорочной плиты не работала, поэтому с чайником пришлось повременить. Когда яичница поджарилась ровно настолько, чтобы схватился белок, Лобанов убрал сковородку с плиты, и поставил на ее место чайник.

Порывшись в шкафу, он обнаружил, что хлеб закончился. Чертыхнувшись, капитан вышел из квартиры на лестничную площадку и вдавил звонок соседней квартиры. Ему открыла миловидная женщина средних лет в цветастом домашнем халате.

– Алексей, снова про хлеб забыл? – улыбнулась женщина.

– Простите, Лидия Станиславовна, я обязательно все верну, – виновато улыбаясь, проговорил Лобанов.

– Ничего, Алексей, мне не в тягость. Подожди, я сейчас принесу.

Женщина скрылась в квартире, а через минуту снова вернулась, неся в руках блюдо, накрытое стареньким вафельным полотенцем.

– Вот, возьми, – она протянула блюдо Лобанову.

– Не нужно, Лидия Станиславовна, мне только хлеб, – начал Лобанов, но женщина его остановила.

– Не отказывайся, Алексей, – настойчиво произнесла она. – Кого же еще мне кормить, если не тебя?

Лобанов знал, что муж Лидии Станиславовны, полковник милиции в отставке, умер два года назад, а дети разъехались по разным городам, и с тех пор женщина жила одна.

– Спасибо, Лидия Станиславовна, – поблагодарил Лобанов. – Блюдо я завтра верну.

– Не торопись, Алексей, мне не к спеху.

Лидия Станиславовна закрыла дверь, и Лобанов вернулся к себе. Сняв полотенце, он присвистнул: на блюде лежали блинчики, свернутые в трубочку, солидный кусок ржаного хлеба, два куска жареной рыбы и горка соленых огурцов.

– Ну, Лидия Станиславовна, – протянул Лобанов. – С такой соседкой я никогда голодным не останусь.

Пока расправлялся с соседскими гостинцами, закипела в чайнике вода. Лобанов вскрыл новую пачку грузинского чая, бросил горсть прямо в кружку и залил кипятком. Дожидаясь, когда чай заварится, Лобанов размышлял над странной загадкой, которая возникла в связи с обнаружением трупа Артема Чипайло. Допустим, Бибиков прав и это Артема он видел над телом Татьяны Рогачевой. Что из этого вытекает? Артем пришел на встречу с сестрой? Пусть так. Он ли виновен в том, что его сестра оказалась лежащей на земле в тот момент, когда ее увидел Бибиков? Вариантов два: либо да, либо нет, и, исходя из ответа на данный вопрос, есть два пути развития следственной линии.

Вариант один: да, Артем что-то сделал, возможно, нанес сестре удар, и та упала на землю. Почему он ее ударил? Возможно, разозлился, когда узнал, что денег Татьяна ему не даст. Наверняка, ударив, не хотел серьезных последствий для сестры, но, упав, Татьяна сильно ударилась головой. Возможно, даже потеряла сознание. В этот момент появился Бибиков. Артем испугался, что его обвинят в нападении на сестру, и дал деру. Допустим, так все и было. Но что происходило дальше с каждым из действующих лиц?

Татьяна осталась лежать на земле, когда Бибиков погнался за Артемом, он это видел. Но куда она делась потом? Если бы с Татьяной все было в порядке, она бы вернулась домой. Даже если предположить, что она боялась, что Артем заявится к ней и решила где-то спрятаться, она все равно нашла бы способ сообщить мужу, что с ней все в порядке. Или нет? И как быть с работой? Стала бы она прогуливать работу, если бы просто боялась, что ее брат снова придет туда?

А Артем? Вот он ударил сестру, та упала, и в этот момент в проулке появился милиционер. Первая реакция понятна: он бросился бежать, но что дальше? Он добежал до аллеи, увидел, как Бибиков валится на землю, и понял, что тому его не достать. Что дальше? Он просто ушел? Или же вернулся к магазину, чтобы выяснить, что с сестрой? Если он вернулся, рискуя снова оказаться в поле зрения милиционера, который за ним гнался, или кого-то другого, то увидев, что с сестрой все в порядке, что он сделал дальше? Или же если он увидел, что сестра все еще лежит на земле, подошел он к ней, оказал помощь? Или, если предположить самое худшее, поняв, что та мертва, смог бы он в короткий срок спрятать тело? Стал бы его прятать? И, вопрос на миллион, кто в таком случае убил его самого?

– Нет, все это бред сивой кобылы, – сердито проговорил Лобанов. – Ничего не сходится, не срастается и вообще вызывает лишь раздражение. Вариант с виновностью Артема не вписывается в картину преступления!

Второй вариант Лобанову нравился больше: Артем оказался свидетелем нападения на сестру, а убежал с места происшествия только потому, что настоящего преступника на месте уже не было, и он боялся, что подоспевший милиционер не станет разбираться в деталях происшествия. Но опять же назревает вопрос: вернулся ли Артем к сестре? Возможно, и вернулся. Но что он увидел на месте нападения? Если сестры там уже не было, почему он не поехал к ней домой, чтобы убедиться, что с ней все в порядке? Не хотел нарываться на ее мужа? Допустим. Но тогда он мог бы приехать в понедельник в магазин просто для того, чтобы убедиться, что сестра жива. Только он не приехал. Вместо этого он сидел в доме в Придонском и праздновал возможность скорого обогащения. Ситуация весьма странная: на его сестру напали, а он веселится, планируя сорвать жирный куш. А что, если исчезновение сестры как-то связано с мечтами Артема разбогатеть? Что, если он все же вернулся к магазину и нашел там Татьяну? Женщина находится в бессознательном состоянии, Артем забирает ее оттуда и перевозит в укромное место. Зачем? Каким образом он мог обогатиться, если бы похитил сестру?

– Нет, это тоже не вариант. – Лобанов уперся взглядом в одну точку, ничего вокруг не видя и не слыша. – В таком случае он в первую очередь пришел бы к мужу Татьяны или отправил послание с требованием выкупа. Допустим, сразу Рогачев об этом умолчал, боясь навредить жене, но после того, как он опознал тело, он мог все рассказать, ведь тот, кто пытался его шантажировать, мертв. И потом, если Артем шантажировал Рогачева, то он и должен быть его убийцей, а это практически невозможно. Рогачев – не убийца, даже крайние обстоятельства вряд ли вынудили бы его пойти на такой шаг.

Интуиция подсказывала Лобанову, что он упускает какую-то важную деталь, какой-то незначительный нюанс, который не дает ему