Треугольник (СИ) - Олофинская Юлия "Olofin"

— Не верю! Ни одному твоему слову НЕ ВЕРЮ! Не хочу верить, не буду! Ты моя женщина, была ей и ею и останешься!

Сминая её губы, он доказывает Владе, что не собирается её отпускать. Его язык проникает в её рот, лаская её, заставляя раскрыться, рука, собственническим жестом, хватает её за волосы, в надежде подчинить себе эту строптивую женщину. Он сгорал от своей не контролируемой страсти, от захлестнувшей его ненависти и от раздирающей душу любви к Владе.

Пересилив себя, Влада отталкивает от себя Диму, закрывает лицо руками.

— Дима, Димочка, пожалуйста, не надо так поступать со мной, прими мои слова, прими моё решение. Я выбираю семью, выбираю своего мужа. Не надо меня заставлять изменить Данилу, я не хочу. Пожалуйста, не надо рвать меня сейчас, не надо. Если ты меня действительно любишь, отпусти, отпусти нас, иначе это не жизнь, а пытка. А я хочу жить, очень хочу жить, — по её щекам катились слезы, плечи сотрясались от рыданий. Убрав от своего лица ладони, она посмотрела на Дорогова, заплаканными глазами, в которых было такое отчаяние, такая боль, что у Димы защемило в груди.

Что он делает, что?! Мучает любимую женщину, понуждает её, опять, опять ломает её.

Осторожно обхватив ладонями её заплаканное лицо, он заглянул в её глаза, её красивые карие глаза:

— Прости меня! — прошептал Дорогов, убирая поцелуями слезинки с её лица, — прости, что не уберег, прости, что отдал тебя ему…

— Поцелуй меня напоследок, как целовал меня только ты, — прошептала Влада, обхватывая его шею руками и прижимаясь к нему всем своим телом. — Напоследок, на прощание!

Осторожно, словно боясь разрушить, что-то хрупкое и невидимое, Дима прикоснулся губами к её губам, лаская их языком, заставляя раскрыться. Он сжал Владу в своих объятиях так сильно, что еще чуть-чуть и у неё треснут ребра от его хватки, но она молчит, она целует его в ответ, повторяя своим языком у него во рту то, что он делает у неё во рту своим. Они выпивают стоны друг друга, они стали единым целым….

Именно эта картина предстала перед глазами Волковой Алины, которую принесла нелегкая в кабинет к Дорогову.

Глава 33

— Я тебе сейчас все космы повыдергаю, сука, — зашипела Алина, войдя в кабинет.

Влада отшатнулась от Димы и уставилась на вошедшую девушку.

— И тебе здравствуй, Алина. Рада тебя видеть, — произнесла Влада, придя в себя после поцелуя с Дороговым.

— А я вовсе не рада тебя лицезреть, тем более рядом со своим мужчиной и в довольно фривольной сцене. Что, потянуло на бывших, решила снова захомутать Диму, так вот, не выйдет, он мой и мои и останется.

— Алина, заткнись, — раздался грозный рык Дмитрия, который решил вмешаться в женский спор.

— Это я заткнись, ты снова волочишься за этой шлюхой, забыв о том, что у тебя есть я, а я заткнись?

Алина, словно фурия, подлетела к Владе, оттолкнула её от Дорогова и хлестанула её по щеке. Влада отшатнулась. Схватившись за щеку, она недоуменно уставилась на женщину, в этот момент, её потянули за руку и спрятали за мужскую спину.

— Остынь, истеричка. Ты что за цирк здесь устроила? Руки распускаешь, что забыла, как разговаривать? — Дорогов медленно закипал от всей этой ситуации. Мало того, что им помешала Алина, так она еще и драку решила учинить. Больше всего его злил тот факт, что им с Владой помешали.

Осторожно положив руку мужчине на плечо, Влада развернула его лицом к себе и произнесла, игнорируя присутствие Волковой:

— Дима, надеюсь, что мы с тобой поговорили и больше друг друга не потревожим. Прости меня за последнюю сцену и прощай, не стоит меня искать и лезть в мою семью.

С этими словами, Влада покинула кабинет Дорогова, оставив парочку разбираться со своими проблемами дальше. Она поступила правильно, выбрала семью, поговорила с Димой, разрубила этот дьявольский узел, сломала треугольник. Данил опять оказался прав, им надо было поговорить, высказать все друг другу, поставить точку в этой непростой истории. По щекам Влады катились слезы, нет, не от жалости к себе, не от безвозвратно потерянного Дорогова, просто от чувств, которые навалились разом, она словно заново пережила всю их историю, прочувствовала боль, что пришлось пережить по вине Дмитрия. Это были слезы освобождения, слезы свободы. Но отчего же тогда на душе камнем что-то лежало, сдавливало так, что дышать было тяжело? Отчего же тогда слезы жгли щеки? Эти мысли Влада просто гнала от себя, убеждая свой разум и сердце в правильности своего выбора.

В это время страсти в кабинете только разгорались. Теперь у Алины не было никаких препятствий, чтобы высказать Дмитрию все свои претензии, поорать что есть мочи, да и вообще, закатить такой скандалище, чтобы Дорогову неповадно было налево шастать и рога ей наставлять.

Её взбесил не сам факт поцелуя, не сам факт присутствия женщины в его объятиях, а то, что этой женщиной была Ластовка. Эта ненавистная Ластовка, которая всегда переходила ей дорогу, от которой Дорогов просто терял голову. Шесть лет спокойствия и вот опять, Ластовка, еще дочь непонятно чья, за что ей все это!!!

— Ты снова таскаешься за этой! — кричала Алина, она уже не сдерживала свои порывы, поэтому на щеке Дорогова красовался алый след от её ногтя, а его грудь уже раскраснелась от её ударов, — как я устала от неё, ты меня понимаешь. Чем я тебя не устраиваю, почему ты все время у её ног, стоит ей только появиться.

— Алина, успокойся, — одернул он женщину, потирая пораненную щеку и шевеля плечами, стараясь размять мышцы, которые уже ныли от её ударов, — тебе не о чем беспокоится, мы расстались с Владой.

— Я это слышу каждый раз, а потом каждый раз натыкаюсь на неё и тебя в незамысловатых позах.

— Мы обсуждали нашу дочь.

— Конечно, обсуждали дочь, по-моему, если бы я не помешала, вы сделали бы второго своего ребенка! Или скажешь, что я опять фантазирую!!! Дорогов, прекрати за ней таскаться! Прошу тебя по-хорошему!

— Прекрати этот бред, Алина. Это я тебя прошу по-хорошему, прекрати эту ревность к Владе, оставь её в покое, прекрати истерику. У тебя нет для этого причин, абсолютно никаких!

Дмитрий постарался обнять девушку и успокоить, но она не унималась. Глаза метали молнии, ноздри раздувались, Алина, словно ничего не слышала, не понимала, у неё была своя программа, о которой она действовала.

— Как же я устала от ваших отношений, от ваших проблем и встреч. Вспомни, Димочка, ведь первый раз ты меня променял на неё, вспомни, а я не давала повода так со мной поступать! А за что, почему, ты объяснил мне? Нет, даже не попытался, просто выкинул, как ненужную вещь. Я — молодая, красивая, была просто променяна на старую женщину, старую!!! Да, потом ты вернулся, но снова на горизонте замаячила эта… Ты одержим ею, сознайся, одержим. Может тебе надо её трахнуть и разочароваться? Еще этот ребенок, не понимаю, как такое возможно, ты же маньяк до предохранения или это только со мной? Зачем тебе этот ребенок? Для чего? Ты и с первым то со своим ребенком не шибко видишься, а здесь, что отцовские чувства разыгрались? Не верю, слышишь, Дорогов, не верю! Тебе она нужна, не ребенок, ни что иное, только она! Это на роже у тебя написано, на твоей поганой роже, — Алина снова начала распускать руки, она лупила по щекам мужчины, шипела, выплевывая свои слова ему в лицо.

— Хватит! — рявкнул Дмитрий, перехватывая занесенные для очередного удара руки девушки, — хватит, успокойся, ты словно помешанная, как чокнутая себя ведешь!

— Я — чокнутая, а вы, вы нормальные? Надоело, мне всё надоело.

С этими словами Алина вылетела из кабинета Дорогова, она была в ярости — это мягко сказано, он просто готова была растерзать кого-либо, кто осмелится встать на её пути. В её воспаленном от ревности мозгу родилась идея, идея разлучить этих голубков раз и навсегда.

Когда Дима рассказал ей о появлении Ластовки и его ребенка, Алина стащила из его записной книжки телефонный номер Медового, на всякий случай, и вот этот случай настал, если Дорогов сам не хочет решать эту проблему, она решит её через мужа Влады. Пусть ей не поздоровится, пусть обманутый муж накажет свою шалашовку женушку за шашни со своим бывшим.