Любовь в законе - Владимир Колычев

Он смазал ее палец зеленкой, перебинтовал и повез в травматологию. Нужно было сделать снимок. Вдруг перелом?

За все время, что они прожили вместе в этом доме, претензий у него к ней не было. Она почти не курила, совсем не пила, о наркотиках и речи не было. Помогала ему делать ремонт, навела в доме почти стерильную чистоту. Правда, она много ела и без конца говорила, чтобы не скучать, но так ведь это же не грех. К тому же готовила она вкусно, как перед этим устоять? А денег на еду Севастьян не жалел.

В больнице перелома не обнаружили, обработали рану, перебинтовали. Врач с удовольствием принял двадцатидолларовую купюру и велел приезжать завтра на перевязку.

– Не везет мне сегодня, – уже в машине в очередной раз пожаловалась Полина.

– Ничего, до свадьбы заживет.

– А свадьба когда?

– Когда дом построим.

– А родители твои разрешат? – грустно усмехнулась она.

– Вышел я из того возраста, чтобы спрашивать.

Действительно, спрашивать Севастьян никого не станет: надо будет – женится на Полине без всякого на то разрешения. А стоит ли? Ведь она, возможно, в розыске. Ему-то все равно, а ей регистрация брака может выйти боком… Да и зачем эта свадьба? Ведь жила же она с Макаром как гражданская жена, и ничего, жива до сих пор.

– Они тебя убьют, если узнают, что ты на мне женился.

– Лишь бы с ними самими ничего не случилось.

Агапов не подавал признаков жизни, во всяком случае, не пытался воздействовать на Севастьяна через родителей. И сына его не трогал, которого попеременно воспитывали бабушки. Отец недавно продал новостройку, и Сева ездил в Степнянск за деньгами. Тайком пробрался в отчий дом, побыл с родителями, пообщался с сестрой, которая все норовила приехать к нему в Москву. И ничего, никто его не тронул. Правда, адрес он свой Марине называть не стал. Мало ли, вдруг она братву на хвосте приведет, тогда Полина обречена. Да и ему достанется.

– Ты меня в чем-то упрекаешь? – нахохлилась Полина.

– В каком смысле? В том, что ты с Макаром жила?

– Нет, что из-за меня у тебя проблемы с бандитами. Может, я тебе в тягость? Так ты скажи.

– Как ты можешь быть мне в тягость, если я тебя люблю? – заученно отозвался он.

– Ты бы со стороны на себя посмотрел. Как будто роль играешь. Причем плохо… Ты заставил себя поверить в то, что любишь меня. А как на самом деле?

– А на самом деле я чертовски устал. Ты же видишь, кручусь как белка в колесе.

– Ты сам говорил, что это твое нормальное состояние.

– Да, так было раньше. Потому что тебя не было. А сейчас ты со мной. Но как будто и нет тебя. Раньше хоть Зойка была… Господи, о чем это я, – спохватился он.

– Да все о том же, – опуская голову, сказала Полина. – Ты же мужик. А я баба. Баба-дура… Но я исправлюсь.

– Не надо исправляться, – едва заметно скривил он губы. – Ты не в колонии, чтобы исправляться.

– Не хочу в колонию, – испуганно мотнула она головой.

– В том-то и дело, – невесело вздохнул Севастьян.

Нравится Полине с ним жить или нет, выбора у нее нет. Сева для нее – защита, но не более того. Не чувствует он в ней желания стать его женщиной. Поэтому ничего такого от нее не требует. Она это чувствует, но ее вполне устраивает такая жизнь, поэтому она лишь обозначает попытки исправить ситуацию. Обозначит и тут же успокоится до следующего раза. Ну да ладно, пять лет жил одними мечтами о ней и еще столько же проживет. Лишь бы с ней…

Возле своего дома Севастьян увидел не совсем новый, но сверкающий лаком «Ниссан». К машине подходила женщина, в которой он узнал Инну Игоревну.

– Это ко мне, – останавливая свой автомобиль, с волнением сказал он.

– Кто это такая? – заметно встревожилась Полина.

– Да познакомился тут по случаю.

– Старуха! – пренебрежительно фыркнула она.

– Не знаю, не знаю.

Он вышел из машины и со сдержанной улыбкой подошел к Инне Игоревне.

– Какими судьбами?

– Я бы могла сказать, что проездом…

Ей оставалось пройти через неглубокую канаву, чтобы сесть в свою машину. Мостик находился в трех-четырех метрах правее, но она вполне могла обойтись без него. Сухо, дождевая вода из берегов не выходит, но Инна Игоревна протянула ему руку. Разумеется, он подставил ей свою ладонь. Пальчики у нее нежные, гладкие. Севастьян невольно протянул к женщине вторую руку, но вовремя спохватился. Полина уже вышла из машины и встала, скрестив руки на груди.

– Но вы тут в тупике живете, так что придется сказать правду: я ехала к вам, – вроде бы шутливо, но всерьез сказала Инна Игоревна.

– Участок посмотреть хотели?

– Неужели бы я поехала сюда из-за такой мелочи? – Женщина натянуто улыбнулась, глядя на Полину. – А это кто, ваша сестра?

– Угадали.

– Признаться, у вас мало общего. Вы, Севастьян, такой спортивный, а она… Ест много, да?

Совсем недавно Полина была худой, как дистрофик, но за последний месяц она и свой прежний вес вернула, и новый набрала. Располнела, расплылась. И ухоженности в ней прежней нет… Севастьян хорошо помнил, в каком виде она пришла на свой выпускной вечер. Да, было в ней что-то вульгарное, но все равно выглядела она потрясающе эффектно. А сколько в ней было внешнего лоска, когда она жила с Макаром! Ну да, с ним она должна была держать себя в тонусе, чтобы не попасть в опалу. А Севастьяну она нужна любая, зачем тогда с ним церемониться? И есть можно сколько угодно, и по дому ходить мятой и непричесанной…

– Ну, бывает.

То ли дело Инна Игоревна: и прическа, и макияж, и костюм вроде бы деловой, но такой эффектный. А какие манеры…

– Если честно, я хотела увидеть вас здесь. – Предвосхищая его возможный вопрос, она махнула рукой. – Только не подумайте, что я соскучилась по вашим красивым глазам. Я должна знать, тот ли вы человек, за которого себя выдаете. Дело в том, что у нас появилась возможность поучаствовать в аукционе.

С заговорщическим видом она повела взглядом из стороны в сторону, будто подчеркивая конфиденциальность разговора.

Осторожность, с которой действовала эта женщина, заслуживала уважения. Она не исключала, что Севастьян мог быть засланным казачком, например из милиции, но она уже взяла у него деньги, поэтому ей хотелось поскорей убедиться в том, что он действительно Севастьян Круглов, проживающий по известному ей адресу. Поэтому она здесь… Вид у нее деловой, но взгляд зовущий, как у женщины, соскучившейся по мужской ласке.

– Так это же хорошо. Средства у меня есть, опыт в строительстве – тоже, а бизнес-план я организую. Думаю, есть люди, которые за это возьмутся…

– Я даже могу подсказать вам такого человека. Но сначала мы должны решить вопрос с аукционом. Время поджимает, нужно спешить. Цена вопроса – двадцать тысяч долларов за гектар.

– И в каком районе?

– В нашем. Участок на окраине населенного пункта, свет и газ есть. Очень выгодное предложение.

– Не сомневаюсь, – кивнул Севастьян.

Двадцать тысяч долларов за сотку сейчас, ну, пусть еще столько же на аукционе – итого четыреста долларов за сотку, тогда как уже сейчас землю в этом районе продают по три тысячи за сотку. Прав был риелтор, цены ползут вверх. К тому же у частных лиц гектар-другой не купишь, а ему нужен большой участок. Есть планы на будущее…

– Хорошо, я согласен. Если не возражаете, завтра я подъеду к вам.

– Да, завтра, но не позже. До скорой встречи.

Инна Игоревна пальчиками коснулась его локтя и села в свою машину. Полина смотрела ей вслед, пока «Ниссан» не скрылся за поворотом. И Севастьян никуда не уходил.

– Разве я твоя сестра? – дрогнувшим от обиды голосом спросила она.

– Кто тебе такое сказал?

– Ты сказал. Этой стерве. Я все слышала.

– Она не стерва. Она из земельного комитета. Я хочу купить большой участок земли, она мне в этом помогает. За определенное вознаграждение, разумеется. Деловой вопрос, ничего личного.

– Ничего личного? Она тебя хочет. Как мужика…

– Ну хоть кто-то хочет, – грустно усмехнулся Севастьян.

Он повернулся к Полине спиной, давай понять, что разговор окончен.

– Значит, я твоя сестра? – спросила она вслед.

Он остановился, но к ней не повернулся.

– У меня нет жены, но есть сестра. Эта тетка узнает об этом, если захочет. И никаких вопросов у нее не возникнет. Но эти вопросы появятся, если я скажу, что ты моя жена. Не забывай, ты в розыске, а она – чиновник, и нам ни к чему ее пристальный интерес к твоей персоне.

– Но я могу быть просто твоей девушкой.

– Но я хочу, чтобы ты была мне женой. В полном смысле этого слова.

Ночью Полина пришла к нему, нырнула под одеяло, грудью прижалась к его плечу. На ней была ночная рубашка из полупрозрачного шелка, волосы распущены…

– Я хочу быть с тобой, – жарко прошептала она ему на ухо и тут же впилась в его губы.

Целоваться она умела, губы у нее вкусные, сочные. Но не хватало ей страсти. Но она может завести, и все будет с избытком. А Севастьян уже на взводе, у него уже нет сил терпеть. Какие тут, к черту, прелюдии?