Штурмовой отряд. Битва за Берлин - Олег Таругин

– Договоришься ты у меня когда-нибудь, – беззлобно пробурчал подполковник, зажигая тактический фонарь и разглядывая в ярком свете полураскрытую металлическую дверь в стене туннеля. Внутрь вела трехступенчатая вертикальная лесенка без перил. Ну, это-то понятно, чтобы движению поездов не мешала, метрополитен все-таки.

Скрежетнув несмазанными петлями, дверца полностью распахнулась, и в проеме показался лейтенант Новицкий, шурящийся от яркого света:

– Похоже, нашли. Там на двери «Außenstehende sind nicht enthalten. Geheimnis»[18] написано, и цифровой индекс, как раз тот, что наши историки называли. Правда, замок хитрый, открыть можно только изнутри, со стороны бункера, так что придется шуметь. Я и дверь, и коробку простукал, «Импульс» возьмет на раз. Но бабахнет, конечно, знатно, втихаря точно не уйдем.

– Ну, отчего ж не уйдем, – задумчиво пробормотал себе под нос подполковник, прекрасно зная, что чуткий микрофон донесет его голос до всех бойцов отряда. – Может, и уйдем. Костя, ты говорил, у них в туннеле пункт боепитания? Ну вот, а у нас как раз парочка «Шмелей» завалялась, один можем и сжечь. Когда вся эта радость бабахнет, под шумок дверцу и рванем.

– А самих не того, не оглушит? – засомневался старший лейтенант. – Все ж замкнутое пространство.

– Ну, не гаубичные ж снаряды они там хранят? – резонно возразил Трешников, пожимая плечами. – Какой смысл артбоеприпасы из-под земли вручную таскать. Наверняка, стрелковые патроны, гранаты да фаустпатроны. Так что не так уж и сильно рванет, да и мы во время взрыва в проеме туннеля стоять не станем, к стенкам прижмемся, тут метров двести еще, плюс длина самой станции. Костя, у тебя с «РПО» особо теплые отношения, фрицевский дот с первого выстрела вынес, так что бери трубу и дуй к станции. По моему сигналу пальнешь, и падай в канаву между рельсами. Леша, готовь «Импульс», постарайся открыть с первого раза. Все, работаем, пацаны.

Прицелившись в смутно различимые в полутьме туннеля штабеля армейских ящиков, старлей Коробов, уже второй раз за этот долгий день, замер, дожидаясь сигнала. Собственно, первый их день в прошлом закончился полтора часа назад, и сейчас часы, развернутые по старой привычке циферблатом к ладони, показывали половину первого по местному времени, однако субъективно эти, кажущиеся нескончаемыми, сутки все еще продолжались. Наконец в наушниках гарнитуры раздалась команда Нулевого, и оливковый тубус «Шмеля» выплюнул в сторону противника термобарическую смерть.

Не дожидаясь, пока граната преодолеет почти три сотни метров туннеля и пассажирского перрона, стрелявший из положения «с колена» Коробов рухнул вниз, вжимаясь в межрельсовый желоб, как назло, на треть заполненный грязной застоявшейся водой. Впереди сверкнуло, и мгновением спустя по ушам, пусть и защищенным встроенными в наушники демпферами, врезал акустический удар мощного взрыва. А еще через секунду над головой прошла остро воняющая сгоревшей взрывчаткой воздушная волна, затянувшая и подъездные пути, и саму станцию клубами дыма и бетонной пыли. В принципе командир оказался прав: ничего сверхмощного в плане детонации на немецком складе не оказалось, просто взрыв в замкнутом пространстве – это всегда взрыв в замкнутом пространстве. Хорошо еще, что часть ударной волны ушла вдоль туннеля в противоположном направлении и погасилась немаленьким внутренним пространством станции.

Приподняв голову, Коробов несколько секунд наблюдал за пылающим зевом туннеля, в котором весело трещали взрывающиеся в огне патроны и глухо бухали, разбрасывая искры и горящие обломки ящиков, ручные гранаты, затем поднялся на ноги и двинулся вдоль стены в обратном направлении. Пустой тубус отстрелянного реактивного огнемета он забрал с собой – времени играться с запихиванием внутрь гранаты, как он сделал в прошлый раз, не было, да и шуметь лишний раз не стоило. Пусть Нулевой решает, просто выбросить, или все-таки уничтожить.

Подрыва прикрепленных к замку запирающей вход в спецтуннель двери колбасок малогабаритного взрывного устройства в грохоте основного взрыва никто, кроме самих спецназовцев, не услышал. В глубине комнатки просто коротко сверкнуло и глухо бумкнуло, да из проема распахнутой настежь наружной двери – закрывать ее не стали, боясь, что ударная волна может заклинить металлический лист – лениво выметнулся небольшой клуб дыма. Проход был свободен: штатно отработавший «Импульс» выворотил замок вместе с частью дверного полотна, оказавшегося толщиной всего в полтора сантиметра.

Выбив несколькими ударами застрявшую в коробке покореженную дверь, спецназовцы один за другим скрылись в глубине довольно узкого, шириной не больше двух метров, подземного хода. Поскольку полностью возможность погони Трешников не исключал, наружную дверь комнатки они за собой закрыли, благо с внутренней стороны имелся самый обычный сдвижной запор, и заминировали. Реши гитлеровцы ее взломать, их ждал неожиданный и весьма неприятный сюрприз, суммарной мощности которого вполне хватит, чтобы завалить небольшое помещение обломками бетона, намертво блокируя выход в туннель метрополитена. Сами же гости из будущего возвращаться этим путем в любом случае не собирались – найденные спустя семьдесят с лишним лет в разгромленной радиорубке стреляные гильзы не оставляли в этом ни малейших сомнений.

Ведущий к Рейхсканцелярии туннель – в том, что это именно он, сомнений не оставалось, педантичные немцы, несмотря на секретность, нанесли на стены аккуратные трафаретные надписи «In Richtung der Reichskanzlei» и «In Richtung der U-Bahnstation «Kaiserhof» с указывающими в соответствующем направлении стрелками – был спешно построен уже во время войны. Некрашеный, голый железобетон стен и потолка нес на себе следы снятой опалубки; кое-где заляпанные бетоном доски так и валялись под стенами. По правой стороне через каждые двадцать метров располагались забранные защитными решетками плафоны электроламп, соединенные между собой одним-единственным кабелем в резиновой изоляции, сейчас, разумеется, отключенные.

Никаких боковых ответвлений или технических помещений не имелось – просто длинный, постепенно забирающий влево коридор, самая настоящая потерна, какие обычно прокладывают между опорными пунктами укрепрайонов или огневыми точками береговых батарей. Даже пол под ногами не был особо ровным, просто утрамбованная гравийная засыпка, наскоро залитая бетонной стяжкой, при каждом шаге негромко хрустящая попадающими под подошвы мелкими камушками. Особых шансов дожить до двадцать первого века у этого творения гитлеровских фортификаторов не было – наверняка коридор благополучно обрушился еще в семидесятых годах, либо от вибрации, вызванной проносящимися мимо поездами, либо подтопленный почвенными водами. Или – что скорее всего – его, от греха подальше, забутовали сами немцы, начиная с пятидесятых активно боровшиеся со всякими подземными артефактами гитлеровского прошлого, которых под бывшей столицей Третьего рейха имелось предостаточно.

– Убогонько тут у них, верно, командир? – внезапно подал голос Ленивцев, которому просто надоело в молчании топать по бесконечному однообразному коридору. – Совсем фрицы обленились, не могли нормальный туннель пробить. Я бы на месте фюрера так даже и обиделся – не по чину по такой норе от восточных варваров драпать.

– Так он и не собирался драпать, он цианистый калий в своем бункере дегустировал, – включился в разговор решивший поддержать товарища Барсуков. – Учи матчасть, ламер. Двойка тебе по истории, с занесением в грудную клетку.

– Заглохли, оба, – беззлобно огрызнулся Трешников, скрывая улыбку. То, что шутят, – это хорошо, значит, в руках себя держат, не позволяя усталости и эмоциям возобладать над разумом. – Нормальные люди знают, что на самом деле Гитлер умер от старости на своем подземном ранчо в Аргентине, куда его доставила особо секретная ядреная вундер-подлодка, способная перемещаться на гусеничном ходу по туннелям метро, речному и морскому дну. Так что по два балла каждому и пересдача летом, про отпуска можете забыть.

Товарищи довольно заржали, но «флуд в эфире», как любил выражаться подполковник, свернули. Следующие десять минут шли в молчании, подсвечивая дорогу фонариками – батареи в приборах ночного видения Трешников приказал экономить, несмотря на имеющийся запас. Основная задача выполнена не была, и рисковать командир группы права не имел. Прикинув, что идти осталось не более полукилометра – карты, даже те, что были загружены в электронный планшет, ничем помочь не могли, поскольку не имелось возможности привязаться к местности, потому Трешников ориентировался исключительно по своим ощущениям и общей протяженности туннеля, согласно архивным данным, составлявшей почти два километра, – подполковник разрешил получасовой привал. В принципе особой спешки уже не было, если коридор и на самом деле выведет их на подземный этаж Рейхсканцелярии, откуда до гитлеровского бункера, что называется, рукой подать, можно и нужно дать бойцам передышку – с раннего утра на ногах. Да и перекусить давно пора, если все пойдет по плану, следующий прием пищи будет уже дома, через семьдесят с лишним лет. Вот такая слегка затянувшая диета…