Честь Шарпа - Бернард Корнуэлл

— Вы — умный человек.

— Скажите вашему генералу это, англичанин.

— Я скажу ему это. — Шарп чувствовал, что его глаза слезятся от густого табачного дыма. Он посмотрел на Ангела. — Мы должны идти.

— Уже? — El Matarife нахмурился. Он был более чем убежден, что англичанин пришел не за женщиной, и он наслаждался лестью, которая произвела впечатление на его людей. — Вы уже уходите?

— Спать. Завтра я должен ехать к своему генералу с этими новостями. Ему не терпится услышать о вас. — Шарп сделал паузу, откинувшись на спинку стула и вытащив из кармана клочок бумаги. Это был приказ от полковника Лероя о починке походных котелков, но никто в этой комнате не догадается об этом. Он прочитал это, нахмурился, затем обратился к Палачу. — Я чуть не забыл! Вы охраняете La Puta Dorada? — Он заметил вновь возникшую напряженность по внезапно наступившей в ответ на его слова тишине. Шарп пожал плечами. — Это не важно, но мой генерал спросил меня, и я спрашиваю вас.

— Что о ней?

Шарп свернул листок бумаги и бросил его в огонь.

— Мы слышали, что ее привезли сюда.

— Вы слышали?

— Все, что делает El Matarife, важно для нас. — Шарп улыбнулся. — Понимаете, мы хотели бы поговорить с нею. Она должна знать о французской армии многое, что помогло бы нам. Generalissimo полон восхищения, что вы захватили столь важного шпиона.

Выказанное уважение, казалось, успокоило подозрительного бородача. Медленно, очень медленно El Matarife кивнул.

— Вы хотите поговорить с ней, англичанин?

— Один час.

— Только поговорить? — В комнате раздался довольный смех.

Шарп улыбнулся.

— Только поговорить. Один час, не больше. Она находится в женском монастыре?

El Matarife был все еще убежден, что миссия Шарпа состояла в том, чтобы обеспечить его помощь в летней кампании. Было неприятно, что англичане узнали о присутствии женщины в горах, но он поверил англичанину, когда тот сказал, что он хочет просто поговорить. Кроме того, как могли один англичанин и мальчишка-испанец отбить ее у такого количества партизан? El Matarife улыбнулся, зная, что он должен удовлетворить просьбу майора Вонна. Просто отрицать, что маркиза в этих горах, означало бы рисковать тем, что англичанин будет искать ее сам. Он махнул одному из его людей, который вышел из прокуренной комнаты таверны, и обернулся к Шарпу.

— Вы встречали ее прежде, майор Вонн?

— Нет.

— Вам она понравится. — Палач рассмеялся. — Но она не в женском монастыре.

— Нет?

Еще больше вина было предложено Шарпу. Палач довольно улыбался.

— Она здесь.

— Здесь?

— Я услышал, что вы едете, англичанин, и я подумал, что я помогу вашему генералу, если позволю вам поговорить с нею. У нее есть много что сказать вам о вашем противнике. Я хотел подождать, спросите ли вы о ней, и если бы вы не спросили, тогда я удивил бы вас!

Шарп улыбнулся.

— Я скажу моему генералу о вашей помощи. Он захочет вознаградить вас. — Он изо всех сил пытался не выказать своего волнения и испуга. Мысль об Элен во власти этого животного была ужасна, мысль о том, что он может забрать ее отсюда, обнадеживала, но он не осмеливался показать это. К тому же к нему постоянно возвращалась пугающая мысль, что она ничего не знает, что для нее смерть ее мужа такая же тайна, как для Шарпа, и все же, если надеялся восстановить свое звания и спасти свою карьеру, он должен задать ей эти вопросы. — Вы приведете ее в эту комнату?

— Я дам вам комнату, чтобы поговорить с ней, англичанин.

— Я благодарен вам, Matarife.

— Отдельная комната, майор! — El Matarife засмеялся и сделал непристойный жест. — Возможно, когда вы увидите ее, вам захочется чего-то большего, чем поговорить?

Приступ смеха El Matarife был прерван криком снаружи таверны и звуком шагов. Дверь черного хода распахнулась, и кто-то кричал, что El Matarife должен выйти как можно быстрее.

Палач направился к двери, Шарп следом за ним, комната была полна мужчин, кричащих, чтобы принесли факел, Шарп выглянул и увидела свет у сломанного навеса, который использовался как конюшня. Мужчины бежали к навесу с факелами, и Шарп пошел с ними. Он протолкался через толпу и остановился в дверном проеме. Его чуть не вырвало, столь внезапен был шок, и его следующим побуждением было выхватить палаш и вырезать эти животных, которые толпились в маленьком дворике вокруг него.

Девушка висела под навесом. Она была обнажена. Ее тело было испещрено узором из мерцающих ручейков крови, крови достаточно свежей, чтобы еще блестеть, и все же не настолько свежей, чтобы продолжать течь.

Она повернулась на веревке, которая стягивала ее шею.

El Matarife выругался. Он ударил человека, который утверждал, что девушка совершила самоубийство.

Тело замерло, тонкое и белое. На бедрах и на животе между ручьями крови темнели синяки, которая спускались к ее лодыжкам. Ее руки были тонкими и белыми, ногти сломаны, но все еще со следами красной краски. В волосах была солома.

Люди кричали все разом. Они заперли девушку здесь, и она, должно быть, нашла веревку. Голос El Matarife перекрыл другие голоса, он проклинал их — проклинал за их глупость, за их небрежности. Он обернулся к высокому англичанину.

— Они — дураки, señor. Я накажу их.

Шарп заметил, что впервые Палач назвал его señor. Он смерил взглядом лицо, которое когда-то было прекрасно.

— Накажите их хорошенько.

— Я накажу! Я накажу!

Шарп отвернулся.

— И похороните ее по-христиански!

— Да, señor. — Палач пристально вглядывался в англичанина. — Она была красива, да?

— Она была красива.

— Золотая Шлюха. — El Matarife медленно выговорил эти слова, как если бы произнес эпитафию. — Вы не сможете поговорить с нею теперь, señor.

Шарп посмотрел на висящее тело. На грудях были царапины. Он кивнул и сказал как можно спокойнее.

— Я поеду на юг этой ночью.

Он отвернулся. Он знал, что люди El Matarife наблюдают за ним, но он не покажет виду. Он крикнул Ангел, чтобы тот вывел лошадей.

Он остановился за милю от маленькой деревни. Память о повешенном, поворачивающемся теле была болезненна. Он думал о своей мертвой жене, о крови на ее горле. Он думал о пытках, которые вынесла мертвая женщина в конюшне, о последних ужасных минутах ее жизни. Он закрыл глаза, чувствуя дрожь во всем теле.

— Мы возвращаемся теперь, señor? — Шарп услышал печаль в голосе Ангела из-за того, что их миссия обернулась неудачей.