Легенды Раэнора - Анна Соболева

не понял, где находится, но, оглядевшись, опомнился. Солнце склонилось на запад. Шум и толкотня внизу поутихли, наступило время дневного отдыха. Совсем недалеко, тоже устроившись в прохладной тени, сидел Дию. Перед ним на вышитом полотенце стояли блюда с едой, кувшин и два кубка. Не глядя в сторону арандамарца, старик медленно, с наслаждением ел виноград, отрывая от грозди сочные, зеленые с восковым налетом ягоды и отправляя их в рот. Время от времени он бросал взгляд вниз, в долину, и что-то еле слышно бормотал. Хаггар вдруг почувствовал смертельный голод. Интересно, почему Дию его не разбудил? Решив отыграться за утреннее поражение, арандамарец встал и неслышно подкрался сзади к ничего не подозревающему лекарю. Но, не дойдя каких-то двух шагов, услышал, как Дию, даже не обернувшись, внятно и весьма недовольно произнес:

— Ну, наконец-то! Знал, что ты лентяй, но чтобы уж такой!

— Послушай, лекарь, а ты себе случайно не пришил глаза на затылке? — с досадой фыркнул арандамарец. — Мог бы пригласить к трапезе!

— Не сердись, — примирительно улыбнулся Дию. — Я даже рад, что ты отдохнул. Садись, подкрепи силы. Только советую поторопиться, а то можешь опоздать. Пропустишь все на свете.

— Ты пойдешь со мной? — спросил Хаггар, усаживаясь рядом со стариком. Тот мотнул головой.

— Нет. Сегодня ты сам будешь знакомиться с Раэнором. А я еще дела не закончил.

— Хм! Какие у тебя могут быть здесь дела? — с сомнением покачал головой арандамарец.

— Ну, все же я не так безнадежно стар и бестолков, как тебе кажется. Однако позволь дать тебе совет. Видишь, подальше к востоку поле не занято шатрами? Смотри, вон, где нарядные навесы, окруженные стражей. Насколько я знаю, именно там будет происходить самое интересное. И там ты сможешь увидеть княгиню.

— А стража меня пропустит?

Дию придирчиво оглядел его с ног до головы и пожал плечами.

— Думаю, да. Конечно, если ты хоть немного приведешь себя в порядок.

Хаггар рассмеялся:

— Ну вот, опять не угодил! Да знаешь ли ты, ворчун, что меня сегодня все принимали за раэнорского придворного?

Дию, покосившись на него, с сомнением протянул:

— Возможно. Те, кто никогда не видел раэнорских придворных.

— Ладно, старик, — улыбнулся арандамарец. — Ты вот лучше скажи, что за странные люди попадались мне время от времени?

— Какие люди? — оживился Дию.

— Очень важные, суровые даже. Стоило им где-нибудь появиться, как шум вокруг стихал, все, кто был рядом, низко кланялись, лавочники начинали суетиться, доставали свои самые лучшие товары и наперебой расхваливали их. Те хмурились, смотрели, трогали руками, вертели и так и сяк, но я не видел, чтобы кто-то из них хоть что-нибудь купил. И одеты они были нелепо, во все серое, как мыши.

— Понял, о ком ты говоришь, — усмехнулся Дию, — да ты и сам их знаешь. Это советники княгини. Ты видел их вчера на приеме.

— Издалека они выглядели лучше.

— Сегодня утром ты говорил обратное, назвав их, кажется, истуканами.

— Не слишком ли они молоды для советников? Самому старшему из них, я полагаю, нет и сорока.

— Старше — не всегда лучше, — возразил лекарь.

— Ну, глядя на тебя, этого не скажешь, — улыбнулся Хаггар.

— Конечно, но таких, как я, и нет больше, — невозмутимо подтвердил Дию и уже серьезно продолжал: — Не спеши их судить, мальчик. Судьба советника тяжела и не каждому по плечу. Видишь ли, тот, кто становится советником, должен отказаться от себя. Он навсегда покидает родной дом, семью, друзей и переселяется во дворец. Дела Раэнора становятся его делами. Жизнь княжества — его жизнью. И так до тех пор, пока не приходит смерть. Прежде советниками становились, уже будучи немолодыми людьми. К этому времени они успевали многое сделать: прожить со своими женами достойную жизнь, вырастить и воспитать детей… На этот раз все получилось по-иному. Эти юноши, носящие знак Совета, не раз еще пожалеют о своей участи. Но, может быть, я и неправ, — вздохнул Дию. — Ладно, друг мой, мне пора. Когда закончишь трапезу, спускайся к навесам. — И уже на ходу крикнул: — Встретимся вечером!

Хаггар вновь остался один. Плотно подкрепившись ветчиной, сыром и сдобными булками, запив все это легким вином, он вдруг вспомнил, что не договорился со стариком ни о времени, ни о месте встречи.

— Его забывчивость заразительна, — пробормотал арандамарец.

Проклятие — ждать без надежды. Ты не придешь. Сколько бы я ни звала. Но снова упрямо вглядываюсь в черное небо над южными горами. И кажется, что слышу, как воздух свистит под могучими крыльями, как из плотной, непроглядной тьмы ты возникаешь передо мной.

Майское полуденное солнце заливало ярким светом дворец, крепостные стены и серые полированные плиты площади перед главной лестницей. Оно обрушивало на город слепящие лучи, стремясь наверстать упущенное за ненастную зиму. Свет нещадно бил в глаза, отражаясь от гладких белых камней, изгоняя тени. На площади дворца шумела нарядная толпа. Она колыхалась, гудела, бурлила. Лишь изредка сквозь буйную пестроту одежд пробивалась то здесь, то там чернота. Словно в переливающемся под солнечными лучами море из меняющей цвет воды поднимались темные вершины островов. Разноцветными искрами сверкали драгоценности. Ароматы духов и благовоний, смешиваясь, образовывали новые, волнующие сочетания запахов.

В толпе были приглашенные на праздник знатные раэнорские семейства: пожилые, строгие дамы, насмешливые девицы, кокетливые красавицы, томные юноши, надменные мужи и бодрые старики. Тут же толпились иноземцы и посольства соседних держав со свитами. Все они разговаривали, шутили, смеялись, многозначительно переглядывались, высматривали знакомых и без стеснения их окликали. Но время от времени каждый посылал нетерпеливый взгляд в сторону широкой белой лестницы и высоких, наглухо закрытых черных дверей, на стражников, двумя рядами стоявших у подножья лестницы и оцепивших площадь позади гостей.

Тут ожил колокол на Сторожевой башне. Низкий, густой звон плыл в теплом воздухе, разносясь далеко за стенами дворца, слышный даже в полях за городом. Когда отзвучал последний удар, толпа, притихнув, замерла. Все взгляды были прикованы к черным дверям. Они внезапно распахнулись, из глубины показались юноши-герольды в белых туниках. Расположившись парами по обе стороны лестницы, они на секунду застыли, похожие на изящные статуэтки из мрамора. Позолота одежд горела на солнце. Через миг они, как один, поднесли к губам трубы. Их чистый, звонкий, призывно-торжественный зов был услышан. На лестнице появился церемонимейстер, замер на верхней ступени, и в звенящей тишине прозвучал его резкий голос:

— Княгиня Раэнора Элен Раэниэль!

В черном провале дверей на фоне белоснежных стен дворца неожиданно, словно по волшебству, возникла яркая, изящная фигурка. На миг замерев, окинув взглядом людское море внизу, княгиня легко сбежала по широким