К полюсу! - Дмитрий Шпаро

Горячо и страстно поддерживал Макарова великий русский химик Дмитрий Иванович Менделеев. В свое время именно его заключение по проекту ледокола оказалось во многом решающим. Потом во мнениях об использовании могучего «Ермака» Макаров и Менделеев разошлись. Но теперь ученый выдвигает собственный план полюсной экспедиции. «Сильный корабль и свободные части воды, — пишет он, — вот главные средства для победы над препятствиями Ледовитого океана». В случае необходимости Д. И. Менделеев предлагает взрывать торосы: «В настоящее время, когда жидкий воздух получается легко в больших количествах, по-видимому, имеется легкая возможность дешево взрывать толщи льдов, так как жидкий воздух с небольшой примесью угля производит взрывы, которыми уже начинают пользоваться для проведения тоннелей в твердых породах».

И заключение: «Завоевав себе научное имя, на старости лет (Менделееву было 67. — Ш. Ш.) я не страшусь его посрамить, пускаясь в страны Северного полюса».

Правительство не разделяло энтузиазма великого ученого. Проект полюсной экспедиции был отвергнут.

«Говорят, что непоборимы торосы Ледовитого океана. Это ошибка — торосы поборимы; непоборимо лишь людское суеверие».

Эти гордые и печальные слова принадлежат адмиралу русского флота Степану Осиповичу Макарову...

В СПОР ВСТУПАЮТ ИТАЛЬЯНЦЫ

На грани столетий борьба за полюс достигла апогея. «Приз века», «Международные скачки к полюсу», — кричат заголовки газет. В соревновании участвуют Америка, Швеция, Германия, Англия, Норвегия, Дания... Достичь вершины планеты мечтают журналист Уэльман, метеоролог Болдуин, кавалерийский офицер Фиала... Ажиотаж, не жалея денег, подстегивают предприниматели.

Впрочем, некоторые из «покорителей полюса», видимо, и не думают о полюсе. Есть вещи поважнее: собственное честолюбие, реклама...

Появляются самые сногсшибательные проекты.

Один изобретатель предлагает установить на берегу океана «центральную станцию по изготовлению супа». По его идее, надо льдом должны быть протянуты шланги, чтобы санная экспедиция могла непрерывно получать горячий суп.

Второй рекомендует построить на берегу лесопилку и выстелить деревянный тротуар до самого полюса.

Конечно, были и по-настоящему серьезные планы. Наибольших успехов добились итальянцы, в 1899—1900 годах впервые вступившие в спор за Северный полюс.

Экспедицию возглавил Луиджи ди Савойя, герцог Аббруццкий — брат итальянского короля.

Герцог консультировался с Нансеном и даже получил в подарок двух собак, родившихся на «Фраме». Вообще же ездовые собаки были закуплены в России — их доставил в Архангельск обский промышленник Александр Иванович Тронтгейм (в свое время снабжавший собаками и Нансена).

Предполагалось, что судно экспедиции «Стелла Поляре» («Полярная Звезда») достигнет Земли Петермана, откуда и стартует санный отряд.

Надо сказать, что за недолгие годы своего «существования» Земля Петермана послужила обманчивым ориентиром для многих. «Открытая» еще в 1874 году к северу от Земли Франца-Иосифа, она на самом деле была всего лишь миражом.

«Стелла Поляре», не найдя Земли Петермана, вынуждена была зазимовать у острова Рудольфа — самого северного в архипелаге Земли Франца-Иосифа.

Место стоянки — бухта Теплиц — было выбрано неудачно. Под напором льдов судно оказалось на мели и легло на борт. Экипажу пришлось переселиться на берег и жить в палатках. Впрочем, температура в них держалась все время выше нуля — жилье было накрыто большим брезентовым шатром.

Зимой герцог Аббруццкий отморозил пальцы, и ему пришлось отнять два сустава. Из-за этого начальником полюсного отряда он назначил капитано-ди-корветто Умберто Каньи — «руководителя, одаренного энергией, настойчивостью и выносливостью».

Десять человек с 13 нартами и 102 собаками пошли к полюсу, но шестеро из них должны были вернуться, обеспечив заброску грузов как можно дальше к северу.

Дневник Умберто Каньи (1900 год):

А б б р у ц ц к и й. К северному полюсу. Библиотека Всходов, 1909, № 12.

Воскресенье, 11 марта.

Прощание наше с товарищами было несравненно тяжелее, чем в феврале. Мы знали теперь, что нас ожидает, знали, сколько страданий и трудностей предстоит нам, знали, кроме того, что мы до тех пор не отступим ни перед какими препятствиями, пока не истощатся все средства наши и силы. Мы не мечтали больше о легкой и полной победе, мы питали лишь надежду, что в борьбе с неразгаданным сфинксом полюса нам удастся хотя бы немного опередить своих предшественников.

Ночью 14 марта температура упала до -43°; в 8 часов утра -38°. При такой температуре даже люди, привыкшие к сильному холоду, не могут работать на открытом воздухе. Мы надеялись, что согреемся во время ходьбы, но не успели пройти немного, как очутились перед непроходимым льдом, Перед нами было необозримое пространство, покрытое исполинскими, острыми вверху глыбами льда, как бы брошенными нарочно рукою великана с целью преградить нам путь, и мы вынуждены были прибегнуть к помощи топоров.

Несмотря на 8 часов непрерывной работы, мы не прошли и 6 километров. К 5 часам вечера термометр показывал -43°, и мы окоченели от холода.

Канепа, пробуя разрезать масло, концом ножа поранил себе руку в том месте, где пульс, но, к счастью, неглубоко. Я сделал ему строгий выговор, потому что старался прежде всего внушить людям, чтобы они были как можно осторожнее и избегали самых ничтожных телесных повреждений. Человек, потерявший способность работать, был бы большим несчастьем для экспедиции, успех которой зависел от общей единодушной работы.

15 марта. В 4 часа термометр показывал -44°, а в 51/2 часов -45°. Сегодня мы прошли 13 км.

К вечеру спальные мешки замерзли и стали твердыми, как дерево. Два человека насилу растянули их, да и после этого немало труда потребовалось, чтобы втиснуть туда свое тело. Хорошо ли. худо ли, но, мы все-таки влезли в них, хотя уснуть не могли, потому что даже зубами стучали от холода. Единственная часть тела, которая не болела у нас, были ноги; они всегда были теплые от ходьбы, и если при остановке мы сейчас же снимали башмаки и заменяли их охотничьими гамашами, то они оставались теплыми, то есть теплыми сравнительно с остальным телом. Панталоны на коленях покрывались ледяными корками в виде наколенников и множеством корочек, таких толстых, что их приходилось счищать ножом; да и щеки, спина и вообще все части тела, где появляется испарина, покрывались такими же корочками. После нескольких минут лежания в мешке весь лед, оставшийся на одежде, начинал таять, и, несмотря на затрудненное дыхание вследствие недостатка воздуха, мы все же чувствовали нечто вроде благополучия; мы, правда, задыхались, но лежали покойно и не стучали зубами.