Сказка о дружбе - Виктор Гвор

Подтянувшаяся команда слушает собачьи откровения, открыв рты. Даже больной оборотень, привстав на локте, жадно ловит каждое слово. На лице Илюши написано непередаваемое блаженство. Елка порывается что-то переспросить, но сдерживается. И только дроу почтительно внемлют, вскочив с места, вытянувшись по стойке смирно и поедая глазами бело-рыжее начальство.

Интересно как! Они же не должны понимать по-русски! Хотя в этом мире возможно всё! Экспрессия, с которой Шарик воспитывал личный состав вверенного подразделения, хватает на то, что никому ничего даже объяснять не приходится. Вот так у нас в армии из новобранцев солдат и делают. Полчаса зажигательной идиоматической речи, и дело в шляпе. Остается только несколько лет ежедневных изнурительных тренировок…

— Ефрейтор Елка!

— Я!

— На опушке в направлении восхода табун оркских коней. Перегнать сюда!

— Есть!

— Рядовые Кипарис, Эвкалипт, Илюша!

— Я!Я!Я!

— Очистить лес от мусора в количестве сорока двух штук!

— Есть! Разрешите обратиться, товарищ старший сержант!

— Обращайтесь!

— А сорок два — это сколько?

— Две руки рук без двух рук и еще два!

— Есть!

— При обнаружении противника бой не принимать, скрытно отходить к месту постоянной дислокации! Вопросы есть?

— Никак нет!

— Выполнять! Рядовой Аар!

— Я!

— Был приказ есть и поправляться! Почему не выполняешь?!

— Не могу больше!

— Боец специального подразделения может всё! Продолжай выполнение приказа!

Совсем другое дело! Мигом дисциплину усвоили! Даже отвечают по Уставу!

Ладно, надо еще с Егором план действий прояснить…

— Егор, — спрашивает пес, — ты в армии служил?

— Так точно! — отвечаю. — Старший лейтенант запаса.

— Тогда, — вздыхает пес, — вы, товарищ старший лейтенант, как старший по званию, командование принимайте, только…

Понятно, из-за чего жмется, подзабыл военные премудрости.

— Шарик, у тебя какое звание?

— Не могу сказать, товарищ старший лейтенант! У Вас допуска не хватает. Вам даже название нашего подразделения знать не положено!

Вот ведь собака страшная засекреченная! Чтобы русский человек не умел подобные фокусы обходить!

— Общевойсковой аналог скажи!

— Старший сержант ближе всего.

— Старший сержант Шарик! Назначаешься заместителем командира части по боевой и политической! Вся оборона — на тебе. Ты в этом деле побольше моего понимаешь.

Во как осклабился довольно! Доброе слово и кошке приятно. Об умном псе и говорить нечего!

— Только одна просьба, сержант! Старайся убивать поменьше!

— Почему?

— Понимаешь, нас этот мир спасти просили, а не вырезать.

И вкратце излагаю свои исторические соображения. Вот ей богу, мог бы он лапой в затылке почесать, точно почесал бы.

— Знаешь, старлей, вся эта заумь не по мне. Я сегодня трупы сосчитал, сам удивился! На Земле-то только до десяти умел. Так что идею твою я понял, лишних двухсотых не будет. А уж с остальным ты сам разберись. Выкарабкаемся!

Оптимист, твою мать! Разберешься тут…

А ведь перед приходом этих сумасшедших братцев очень важная мысль в голову пришла. Вспомнить бы еще, какая именно…

И вообще. Если человек говорит с собакой, это уже шизофрения или еще нет? А если собака ему отвечает? Причем вполне осмысленно! И ладно бы просто отвечает! А ведь вносит вполне дельные предложения, «строит» окружающих, матом ругается так, как данный человек отродясь не умел! Это шизофрения?

А ничего, что окружающие относятся к этому совершенно спокойно? Руки психу не вяжут, скорую не вызывают, в Кащенко не везут… Спокойно выслушивают собачьи указания, и тик в тик выполняют! И нахвалится не могут, какой, мол, старший сержант умница и как всё понимает!

Это что, групповая шизофрения?

Да ни фига! Кверт это! Кто с первого дня громко объявил, что собаки умнее людей? И что Шарик говорить умеет, но не любит? Правильно, Егор Сергеевич! Сначала убедил Елку. Потом — Илюшу. А братья-баобабы за компанию с оборотнем, тоже услышали констатацию вышеозначенного факта. И тоже от меня, предусмотрительного. Это на Земле никто бы подобное утверждение всерьез не воспринял бы. А тут… Кто такой Егор? Ага! Тот, кто уворачивается от эльфийских стрел, говорит с людоедами и в поединке побеждает дроу! То есть, делает невозможное! Бог! Или временно исполняющий его обязанности. И это в мире, где и мысль, и слово материальную силу имеет. Так или иначе, а Шарик заговорил в тот самый момент, как последние новобранцы увидели его во гневе и осознали, что Смерть, летящая на крыльях начинающегося вечера, и есть то самое существо с доброй кличкой Шарик.

Вот тут-то пса и прорвало! И срыв его я понимаю! Совсем проклятый шпак ситуацию запустил. Враги толпами подкрадываются к месту дислокации, а ни разведки, ни личного состава толком нет, и один несчастный пес на все случаи жизни! Давить три с половиной десятка орков, понимая, что из-за них не успеваешь на помощь своим, а потом обнаружить, что свои спокойно сидят у открытого входа в убежище и точат лясы с потенциальным соперником…

И то, надо сказать, если бы не Шарик с его засекреченной подготовкой, крандец бы настал. Навалились бы всей толпой в тридцать пять рыл, ни людоед бы не помог, ни сам пес. Массой бы задавили. Выручила орочья привычка подкрадываться отдельными пятерками, да собачий нюх! Так их Шарик по пять штук пучок и взял. В порядке общей очереди. Узнать бы еще, что им тут понадобилось… Но теперь никак. Коники их ничего не расскажут.

Правильным человеком Шарик оказался. Именно человеком. Если некое существо мыслит, как человек, говорит, как человек, действует, как человек, так кто он, спрашивается? А что выглядит иначе, так здесь в этом плане полная свобода: как хочешь, так и выгляди. Главное, к своим поближе держись, чтобы чужие не забили.

Так что Шарик наш — вполне себе человек. Солдафон немного, этого не отнять. Так ведь всю жизнь в армии провел. Да и полезна нам военная косточка. Вон, патрулирование налаживает, муха не пролетела! А то каждый день открываешь вход, и не знаешь, не ждет ли тебя там розовый орангутанг с малиновой дубиной! И вообще… У меня со всем этим проблема есть. Не люблю я людей убивать. Из армии из-за этого ушел. Понимаю всё, враги есть враги, и мы их не звали, но… Не мое это. Если очень надо — сожму зубы и сделаю. Но не моё! Мне спасать больше по душе. Понимал же, что орков отпускать нельзя. Но отпустил. Хотя к лучшему получилось…

В общем, ничего страшного не вижу, что я с Шариком разговариваю.