Семь жизней - Нонна Монро

На следующий день я отпросилась с работы. Первым делом заскочила на студию и попросила аренду лишь на один день. Дерек долго отпирался, но все же сдался под моим напором. Я отдала последние деньги и направилась к Итену. Его смена начиналась через час, а значит сейчас он пьет кофе в общежитии.

Мой план был таков: поговорить с каждым по отдельности.

Итен был удивлен моему приходу. Он предложил мне кофе, от которого я любезно отказалась. Мы вернулись в его комнату. Я не подготовила речь, слова сами полились из меня.

– Я понимаю и принимаю твое отчаянье. Не представляешь, сколько раз мне хотелось все это бросить. Но прошу тебя, давай сделаем последний рывок. В самый последний раз. В дань уважения нашей группе и всем тем стараниям, что мы приложили. Луис придет сегодня к семи тридцати пяти. Я буду рада, если ты придешь.

Итен промолчал, а я не стала давить. Просто молча ушла, но лишь на этаж ниже. К Томасу.

Уже тогда я была влюблена в него, но все мои чувства были спрятаны под ключ. Было не до них.

Томас явно не был готов к моему визиту. Он спешно натягивал брюки, когда я ворвалась в его комнату.

– Ты можешь прогнать меня, заблокировать мой номер, но позволь высказаться в последний раз. Пожалуйста, не сдавайся. Мир должен услышать твой голос. Мир должен узнать тебя. Не позволяй страху разрушить твои мечты. Я сняла студию на один день. Луис приедет к семи тридцати пяти. Я буду ждать тебя.

Я не готова была к его ответу, оттого и вылетела из общежития. Оставались только Джейсон и Джексон. И чем ближе я приближалась к их дому, тем меньше уверенности оставалось во мне.

Если память мне не изменяет, то я их разбудила. Трезвонила в звонок, пока ругательства Джексона не коснулись слуха. Они не ждали меня. Как и Итен. И Томас. И я.

– Назовите меня идиоткой, отправьте в далекое путешествие, но выслушайте. Я знаю, что ваша вера на исходе и желания совсем не осталось, но мы обязаны попробовать. В самый последний раз. Если все пойдет ко дну, я первая подниму белый флаг. Семь тридцать пять. Студия снята на один день. Дайте нам шанс. Дайте мне шанс. Самый-самый последний.

Я встала и ушла, оставив их наедине.

Я вернулась в студию и до семи часов барабанила. Никто не приходил. В семь десять в дверях появился Арчи. Слабая улыбка на его губах развеяла остатки уверенности. Мы сидели вдвоем, с грустью поглядывая на инструменты. Тишина давила. Я впервые почувствовала, как время одновременно бежит и тянется. Это было странно.

В семь тридцать четыре послышались шаги. Я молила всех Богов, чтобы они принадлежали кому-то из ребят, но нет, это был Луис. В его глазах читалось разочарование. Он устало взглянул на часы. Правая нога отбивала странный ритм.

– Подождем, – пробурчал он себе под нос, поглядывая на нас с Арчи.

Тридцать пять минут. Никто не пришел. Я почувствовала, как к горлу подступил ком. Глаза наполнились слезами. Арчи неожиданно взял меня за руку. Его глаза тоже были наполнены слезами.

– Думаю, мне пора.

И в этот момент ворвался Итен. В грязной одежде, растрепанными волосами и капельками пота на лбу. Он склонил голову, чуть отдышался. Взглянув на нас, Итен усмехнулся.

– Я опоздал?

Я кинулась ему на шею, сжимая в объятиях. Нас теперь трое, а значит не все потеряно.

– И что мы имеем? – спросил Луис, обведя нас оценивающим взглядом.

– Барабаны, бас-гитара и клавиши, – задыхаясь от радости, ответила я.

– Вы забыли гитаристов!

Джексон и Джейсон показались в дверях. Тогда я позволила слезам скатиться по щекам.

– Это весь состав? – теперь Луис был заинтересован.

– Нет, – вся моя радость улетучилась.

– Томас, – вздохнул Арчи.

– Томас? Ваш вокалист?

Мы дружно кивнули. Ребята предложили подождать, но Луис решил послушать нас и без вокалиста.

Помню, как вся дрожала, когда брала в руки палочки. Мы не репетировала два дня, а значит могли плохо сыграть.

Отбила ритм. Музыка пронзила стены. Я услышала, как сфальшивил Джексон, а за ним и Итен, но постаралась сохранять спокойствие. Без голоса Томаса мелодия звучала скучно. Не было драйва, энергии. Мы играли по отдельности, но не в команде. Луис слышал это. А я слышала, как он говорит:

– Перезвоню вам позже.

И, когда все пошло ко дну, дверь резко распахнулась. Ворвался Томас, весь в мазуте и копоти. Он схватил микрофон, дождался пока я ударю по крэшу и начал петь. Наш пазл сложился.

Лицо Луиса светилось от счастья. Я буквально видела, как он достает договор и с радостью требует наши подписи.

Эйфория. Счастье. Мечта. Которая исполнилась ровно тогда, когда нужно. Тогда, когда я поставила жирный крест на своей жизни и погрузилась в самые темные мысли.

Встреча с Луисом помогла мне на время забыть о своей главной проблеме. Но с каждым днем одиночество настигало, пускай я и была окружена людьми, пять из которых мои лучшие друзья. Это одиночество другое. Оно наполнено болью и горечью. Оно настигает по вечерам, когда я одна ложусь в кровать, будь она в Нью-Йорке или Греции. Оно застает по утрам, когда я наливаю лишь одну чашку кофе. Оно садится напротив, мягко касается плеч, опаляет щеку ледяным дыханием. Оно всегда со мной. Мы неразлучны.

Есть одно лекарство. Вредное. Губящее. Крепкое. В последнее время я использую его чаще обычного.

Изабелла

Спустя месяц

Алкоголь усмиряет боль. Янтарный обжигающий горло напиток помогает забыть о проблемах. Стопка за стопкой, бутылка за бутылкой и моя жизнь не такая жалкая. Вот сейчас сижу в лобби бара, пытаюсь флиртовать с барменом, и закрываю свои переживания на ключ. А ключ выбрасываю в бездну. Там ему и место.

Любовь – что это за чувство? Как оно появляется? И почему так необходимо людям?

– Ты влюблен? – обратилась Изабелла к бармену. Она подпирала рукой голову, стараясь не уронить ее на барную стойку.

– Влюблен, – подтвердил парень. Он был в белой обтягивающей майке, сквозь которую проступали мышцы. В руке зажата серая тряпочка, который парень протирал горлышко бокала.

– Это взаимно?

– Взаимно, – усмехнулся бармен.