Олигарх 5 (СИ) - Шерр Михаил

Брюнель задал мне кучу вопросов. Конкурента во мне он не видел, да я и не собирался отнимать у него какие-нибудь лавры. Поэтому Изамбард подробно рассапросил меня о моих пароходах. Мне совершенно не жалко и я даже настроен поделиться нашим опытом. Это пойдет только на пользу всем, в том числе и мне.

Антонио, несмотря на свою гениальность, никак не может справится с полностью железным корпусом и более большим водоизмещением. У меня на эту тему есть хитрый план: договориться с Брюнелем чтобы он взял на работу к себе нашего корабела. Это по моему мнению пойдет на пользу обоим. Антонио наконец-то поймет в чем у него загвоздка, а Брюнель сможет воспользоваться его опытом постройки пароходов. Как не крути, а корабли синьора Марино успешно бороздят просторы мирового океана уже не первый год.

К моему предложению Изамбард отнесся положительно и тут же согласился. Тем более, что я сказал, что в жаловании мистер Марино не нуждается. Брюнель, как выяснилось, был в курсе давних злоключений Антонио и откровенно посмеялся, представив вытянувшиеся физиономии некоторых умников отфутболивших когда-то молодого итальянского корабела. Мало кто может позволить себе длительную стажировку за свой счет. То, что это мой счет, знать ни кому не обязательно.

Исключительно для души мы с Соней съездили в имение адмирала, проверили как там идут дела в отсутствие хозяев и пообщались с его соседями фермерами.

Князья Ливен покинули Лондон, князь теперь попечитель при особе наследника цесаревича Александра Николаевича. Наносить кому-то ни было визиты желания у меня не было и вернувшись из Бристоля мы устремились домой в Россию.

Глава 18

Соня после перехода через Атлантику в буквальном смысле еле держалась на ногах и я решил, что хватит морских прогулок и в Россию мы поехали сухопутным маршрутом через Голландию и Германию.

Второго апреля мы были на Нарвской мызе. Наш приезд оказался совершенной неожиданностью для всех и я внутренне был готов к каким-нибудь неприятным сюрпризам.

К сожалению ожидания меня не обманули. На самой мызе все было великолепно, особенно шикарно обстояли дела у Прохора, впору открывать научный институт селекции сельхозживотных. Замечательно обстоят дела в порту и у химиков, вот даже придраться не к чему. Но строительство Балтийского завода стоит на месте. В буквальном смысле ни одного кирпича не положено.

Строительство завода остановила жалоба поданная на меня Государю императору.

Завод начал строится на землях купленных мною у соседей. Так один из них подал жалобу, что я заставил его продать мне своё имение. Бредовость этого утверждения была видна за версту, но закрутились жернова бюрократической машины и дело быстро дошло до Государя.

Вот так ложка дегтя и портит бочку мёда. Но это было еще не всё.

Командиром порта Уст-Луга был балтийский отставник Харитон Иванович Сафронов. Участвовал в Наваринском сражении офицером на линейном корабле «Гангут», потерял там ногу и через год был списан на берег с мизерной пенсией.

У нас как раз началось строительство Усть-Луги и я, по ходатайству дяди Матвея, взял Харитона Ивановича командиром Усть-Луги. Человеком он был тихим и незаметным, но сначала всё строительство держалось на нем, а потом и все немалое портовое хозяйство.

Когда я поехал смотреть замороженное строительство, Иван Васильевич остался в порту. Уезжая, я краем глаза увидел как он внимательно слушает Харитона Ивановича, который что-то рассказывая, очень бурно выражал свои эмоции. При том сразу было видно, что он чем-то возмущен.

Значения этому я не продал, подумав, что начальник порта возмущается абсурдностью выдвинутых претензий. Но когда я вернулся в порт, то расстроенный Иван Васильевич протянул мне присьмо Анны Андреевны.

— Ваша светлость, Анна Андреевна срочно поехала в Новосёлово. Она предполагала, что вы можете в любой момент вернуться в Россию и поэтому оставила Харитону Ивановичу письмо вам и мне, — голос у Ивана Васильевича дрожал и я сразу же понял, что в письме много недоброго именно для для него.

Письмо было очень коротким. Сестра написала, что в Мариуполе и Коломне внезапно возникли такие же проблемы со строительством заводов.

Коломенский завод с такм же успехом можно было называть и Новосёловским. Он строился на северной границе нашего имения и фактически на южной окраине Коломны. Поэтому Анна написала что она срочно едет в Новосёлово, остановка строительства этого завода могло принести нам огромные убытки.

Но всё это померкло на фоне известий предназначенных Ивану Васильевичу.

Его зятья служили на Кавказе и оба погибли в осенних 1834-ого года сражениях с отрядами набирающем силу имамом Шамилем.

Обе дочери Ивана Васильевича сейчас в небольшом имении младшего зятя под Воронежем.

— Полагаю вам, Иван Васильевич, следует поехать к дочерям. Берите любое количество людей, деньги сколько сочтете нужным. Куда вам удобнее будет приехать, туда и приезжайте. Я отдам распоряжения во все имения.

— Благодарю, ваша светлость, — голос Ивана Васильевича дрогнул. Через час он, взяв четырех человек, уехал.

Финский залив, по крайней мере в наших краях был уже свободен ото льда. В Усть-Луге было четыре небольших достаточно скоростных пароходов для каботажных рейсов по заливу. И пока я делал инспекцию своим владениям, Петр и Анри перегрузили золото предназначенное императору на один из них.

Я тут же дал команду выходить в море. До Кронштадта на пароходе пошел Петр, а там уже как решит флотское начальство.

Мы тоже задерживаться не стали и поторопились в Пулково. Анри поехал с нами, его дома с нетерпением ждала семья.

За несколько часов до нашего приезда из Новоселово вернулась Анна. Наше возвращение её конечно очень обрадовало, но она явно рассчитывала увидеть вместе с нами и Матвея.

Наши дети прыгали от счастья чуть ли не в буквальном смысле выше потолка, а у Сони сразу же открылось второе дыхание. Она просто порхала от счастья: еще бы она дома, рядом муж, дети и матушка. Для полного счастья ей не хватало только брата.

Я конечно очень рад возвращению домой и готов составить детям компанию в их прыжках, но мне сразу же бросилось в глаза, что Анна очень расстроена и не только обманутыми ожиданиями возвращения мужа.

Времена игнорирования нашего семейства высшим светом канули в лету, сейчас идет Страстная седмица и естественно никаких визитов, Анна строго соблюдала Великий Пост и никому в нашем доме не позволяла никаких вольностей. Но когда все стали занимать свои места за обеденным столом, согласно её расписания, дворецкий принес огромное блюдо с присланными приглашениями и поступившей за утро корреспонденцией.

Сестрица резким движением выхватила неприметный конверт и быстрым нервическим движением открыла его.

Пробежав глазами текст, она облегченно вздохнула.

— Слава Богу, Сергей Петрович сегодня вечером будет у нас. Он сейчас в Царском и оттуда прислал весточку, — Анна кивнула дворецкому, тот положил блюдо с корреспонденцией на рабочий стол в углу обеденной залы и удалился.

— Вы оставили меня, слабую женщину, одну. Если бы не Сергей Петрович, то эта волчья стая меня бы съела. И виноват в этом ты, мой любезный братец. Поэтому отчет ваша светлость получит вечером, когда прибудет господин Охоткин. Это будет моя маленькая месть.

До меня только в этот момент дошло, что Анна Андреевна действительно на несколько месяцев осталась на хозяйстве практически одна.

Я на Дальнем Востоке и Матвей с Николаем тоже подались в те края, а Сергей Петрович при всем желании не мог разорваться на части и обьять необьятное. Этим наверное и объясняются возникшие проблемы с заводами.

— Я полагаю, — продолжила Анна, — что в оставшиеся дни Страстной седмицы и всю Светлую седмицу никто серьёзными делами заниматься не будет. Мы с Соней будем заняты светской жизнью, — сестра показала на заваленный конвертами рабочий стол, — праздничными гуляниями с детьми, а вы, ваша светлость, помимо этого еще и ознакомитесь с моим докладом о всеми делами.