Незримое сражение - Сборник

Чекисты знали, что под кличкой «Клим» скрывается националист Евген Смук, в годы немецкой оккупации верой и правдой прислуживавший фашистам. Однако добраться к нему было не так просто. Сколько раз оперативная группа выходила на след банды! Казалось, кольцо вот-вот сомкнётся, но в самую последнюю минуту «Клим» ускользал, как уж… По его указке была зверски замучена отважная дочь украинского народа, депутат Верховного Совета УССР Мария Мацко, убиты десятки честных советских граждан.

Первая встреча с бандеровцами, вернее, с тем, что они сделали, запомнилась Александру Сергеевичу на всю жизнь.

Несколько суток бушевала пурга. Дороги перемело — ни пройти, ни проехать. Видно, сбились в ту ночь с пути и забрели на огонек возвращавшиеся из Германии на родину два демобилизованных солдата. Шли с открытой душой и сердцем. Им нечего бояться, потому что самое страшное — четыре года войны — осталось позади, Немногим выпало такое счастье, как этим двоим. И хотя их не раз и не два штопали и перештопывали в военных госпиталях да санбатах, они выжили!

Солдаты торопились домой. И если бы не злосчастная вьюга, вряд ли забрели бы на тот далекий хутор в горах. Случилось так, что в полночь туда же нагрянула банда «Клима». Сонным, не пришедшим в себя солдатам бандеровцы топором отрубили головы. Вывернули карманы, забрали документы. И все же у одного на гимнастерке каким-то чудом уцелели боевые медали «За отвагу», «За оборону Сталинграда» и «За взятие Берлина». Может, кто помешал или в спешке забыли снять их бандиты.

Нельзя было без боли смотреть на залитые кровью солдатские медали. Наверное, в тот день, когда Александр Сергеевич Яковлев приехал с оперативной группой на тот далекий хутор, и появилась у него на висках первая седина, а в сердце боль, которая с годами не проходит.

Знали чекисты и о том, что «Клим» поддерживает связь с бандеровским центром за границей и что со дня на день ждет оттуда эмиссаров.

Старший лейтенант Яковлев нисколько не сомневался, что убийство заведующего отделом райкома партии не обошлось без «Клима».

Ночь была на исходе, когда в кабинет следователя вошел дежурный по райотделу и положил на стол телефонограмму. В ней было всего несколько слов. «Вчера убит капитан Дидусь, его заместитель капитан Кривцов тяжело ранен. Немедленно выезжайте в Яворов».

Еще одно убийство. Решил тут же позвонить во Львов, в управление, уточнить обстановку. Там, кроме дежурного, никого не оказалось. Он слово в слово повторил то, что было написано в телефонограмме, и от себя добавил, что к утру Яковлеву приказано быть на месте.

Не дожидаясь, пока станет светать, вышел на улицу. Было три часа восемнадцать минут. В Яворов Александр Сергеевич приехал, когда уже рассвело. Здесь, на месте он попытался восстановить, что же случилось сутки тому назад.

То утро не предвещало никакой опасности. Кирилл Фомич Дидусь и Андрей Павлович Кривцов выехали в соседний Краковецкий район помочь опознать личность убитого бандеровца.

При въезде в село Наконечное-второе на тихой безлюдной улице их встретила бандеровская засада. Почти в упор, с близкого расстояния ударили автоматы. Дидусь был убит первой же очередью, Кривцов, отстреливаясь, успел вскочить в соседний двор и скрыться на чердаке сарая.

Один из бандитов вбежал за ним следом и стал стрелять в потолок. Капитан был дважды ранен — сначала в левое плечо, а затем в ногу. Теперь он не мог ни двигаться, ни прицельно стрелять.

— Сдавайся, совит! — кричали с улицы бандеровцы. Кривцов вынул гранату, выдернул зубами кольцо и швырнул ее на улицу.

— Получайте, гады!

Разъяренные крики и стоны свидетельствовали, что граната попала в цель. Однако через несколько минут бандиты снова появились у сарая.

— Несите огня, сейчас мы его подогреем!

Кривцов приготовил вторую гранату, перезарядил пистолет, решив на всякий случай приберечь для себя последний патрон. Тем временем бандиты подожгли сарай. Дым ел глаза, першило в горле.

Нетрудно предположить, чем бы закончился этот неравный поединок, не появись на дороге группа пограничников. Вспугнутая банда оставила Кривцова, выскочила на улицу и на санях умчалась в сторону урочища Хуки.

…Когда старший лейтенант Яковлев вместе с начальником райотдела майором Князевым и старшим оперуполномоченным Иваном Михайловичем Обманьшиным прибыли на место происшествия, село было блокировано бойцами оперативной группы.

— Что будем делать? — спросил у Яковлева Иван Михайлович Обманьшин.

— Думаю, что в первую очередь надо снять оцепление и отправить солдат на отдых.

— А как же бандиты?

— Здесь их давно нет и в помине.

Местные жители подтвердили, что «лисовики» покинули село и поехали в сторону урочища Хуки.

— Там и ищите их на хуторах…

Создали небольшие подвижные отряды и двинулись в путь. Во главе одного из них находились майор Князев, старший лейтенант Яковлев и оперуполномоченный Обманьшин.

Старший лейтенант Яковлев на оперативной работе не первый год. За его плечами была большая жизненная школа. Родился он в городе Тбилиси, там окончил индустриальный рабфак, работал на фабрике, вступил в комсомол. Неизменно участвовал в отрядах «легкой кавалерии», помогавшей органам милиции бороться со спекулянтами и жуликами. Однажды его вместе с группой молодых рабочих пригласили в ЦК комсомола республики. Там им вручили путевки для работы в органах ГПУ.

Он хорошо помнил свое первое задание. Было это в Батуми в тридцатые годы. Почти каждый месяц в порт заходило небольшое нефтеналивное судно под иностранным флагом. Чекисты заметили, что каждый раз с него сходил высокий смуглый мужчина. Сначала он заходил на базар и покупал кефаль, а затем поднимался по улице Шаумяна и входил в дом под номером 36, где на втором этаже жила одинокая молодая женщина. Через некоторое время мужчина возвращался на судно. Так повторялось часто.

Чекисты знали, что высокий смуглый мужчина, работавший на судне ресторатором, был матерым вражеским разведчиком. Чтобы задержать его, нужны были веские доводы, а их и недоставало.

В тот день, когда нефтеналивное судно бросило якорь в порту, Яковлев дежурил в паре с Дмитрием Одеговым. Всю дорогу от порта и до улицы Шаумяна они не спускали глаз с ресторатора. На этот раз в доме под номером 36 он пробыл меньше обычного. Когда вышел на улицу, Одегов двинулся за ним следом, а Яковлев решил задержаться у дома. Минут через десять рядом остановилась пролетка. Из нее соскочил мужчина и направился в тот самый подъезд, откуда только что вышел ресторатор. Яковлев бросился за ним следом. Он успел заметить, как незнакомец вынул из тайника какой-то увесистый сверток и положил в боковой карман пиджака.