Война в раю - Стивен Рэй Лоухед

и поднял вместе отрубленной головой. Из рассеченной шеи все еще капала кровь. Принц сказал несколько слов, обращаясь ко всем собравшимся, а затем подставил руку ладонью вверх под капли крови.

Кровь образовала лужицу у него на ладони, и эту кровь он вдруг вылил на меня. Меня опять затошнило. А еще мне хотелось умереть самому. Но принц крепко держал меня за запястье, так что мне пришлось стоять, пока он поливал мою голову кровью. Затем он опустил руку и остатками мазнул меня по щеке. Мне показалось, что щека сейчас облезет. На этом мои мучения не кончились. Бард Руад тоже помазал меня кровью, проведя в районе сердца малиновую полосу.

Но и это был еще не конец моего ужасного кровавого крещения. Каждый из собравшихся пожелал внести свои лепту и тоже помазал меня кровью. Некоторые выводили на моем теле узоры, похожие на их собственные; другие просто оставили отпечаток руки. Когда ритуал закончился, я весь был покрыт быстро сохнувшей кровью. Отвратительное действо!

Когда последний из воинов вытер об меня руки, Мелдрин отпустил мое запястье, повернулся к куче оружия и украшений и покопался в нем. Отбросив пару золотых и несколько серебряных предметов, он остановиться на большом бронзовом браслете. Ободрав кожу, он натянул браслет мне на бицепс под одобрительные крики собравшихся. После чего меня серьезно побили дружескими шлепками и сердечными пощечинами. В общем, мне не понравилось. Если бы я мог втиснуться в какую-нибудь трещину в земле, я бы так и сделал.

Принц Мелдрин начал делить добычу между своими людьми. Каждый воин что-то получал — украшение, оружие, какую-нибудь безделушку из золота или серебра. Все кричали, смеялись и веселились по этому поводу, в общем, вели себя как шумные дети в рождественское утро.

Очень быстро куча добра растаяла. Принц снова уселся на лошадь, призвал отряд следовать за собой, и все побежали. Ко мне, ухмыляясь, подошел Саймон.

— Молодец, брат, — сказал он, хлопая меня по спине.

— Да уж. Я думал, меня вырвет. — В этот момент я понял, что продолжаю держать в руке отрубленную голову воина. Я выронил ужасный трофей и вытер липкую руку о брюки, содрогаясь от отвращения. — Воняет отвратительно! Мне нужно привести себя в порядок.

— Подними! — приказал Саймон.

— Да не буду я таскать с собой эту ужасную штуку!

— Идиот! — Саймон вспыхнул. — Эта ужасная штука только что спасла тебе жизнь. Придется тащить с собой.

— Да с какой стати? Вы тут все с ума посходили? — пронзительно заверещал я.

— Ты не понимаешь. — Он указал на голову, лежащую лицом вверх в траве. — Это же их предводитель. И ты его убил!

— Я убил? Давай разберемся. Я никогда никого не убивал!

— И если ты еще не догадался, ты теперь воин в отряде Мелдрина Маура, — сказал он мне. — Хватай эту голову и пойдем, а то отстанем.

Он развернулся и, сжимая в руках длинное копье, подаренное принцем, помчался вслед за остальными. Ну что было делать? С величайшей неохотой я поднял ненавистную голову и побежал догонять Саймона.

— Куда мы идем?

— Назад в каэр, — объяснил он. — Это недалеко.

— Какой еще каэр? Зачем?

— Потом объясню, — пообещал он. — Поторопись. Нельзя отставать от остальных.

Он побежал, а я последовал за ним, думая лишь о том, как бы расстаться со своим спасительным трофеем, и проклиная день, когда появился на свет.

Глава 14. КРЕПОСТЬ МОДОРН

Каэр оказался простой деревянной крепостью на вершине пологого холма. Холм высился над спокойной рекой, петлявшей по широкой долине. Как и говорил Саймон, ставка вождя располагалась недалеко от поля битвы. Но к тому времени, как мы добежали до реки, я запыхался и устал.

Отряд выстроился на берегу, наблюдая за принцем. Мелдрин вошел в воду, вынул золотое кольцо, одно из тех, что достались ему в качестве добычи. Он посмотрел сквозь него на солнце, что-то пробормотал, а потом бросил золото вверх по течению, довольно далеко. Кольцо блеснуло на солнце и кануло в воду, не подняв на поверхности даже ряби.

Воины заорали, захлопали в ладоши и вошли в реку. Я тоже перебрался по броду и устало поднялся по крутой тропе к каэру, последним из отряда.

Если я ждал чего-то внушительного, то был разочарован. Через узкие деревянные ворота мы вошли в крепость, и я убедился, что вижу простой огороженный лагерь. На холме внутри частокола располагалось около дюжины кожаных шатров, укрепленных шестами. Многочисленные кострища отмечали места, где воины кормились и ночевали.

Все было примитивно и грубо, нигде не замечалось того великолепия, которое, как я полагал, характеризовало Потусторонний мир. Похоже, этот Мелдрон Маур, кем бы он ни был, управлял скромным загоном для скота.

Мы прибыли. Защитники крепости тут же сбежались послушать о подвигах товарищей. Голоса звучали взволнованно, кажется, стычка грозила стать основой для баллад.

Из-за наглой лжи Саймона мной тоже интересовались. Я понял так, что убитый предводитель прославился как воин, так что победить его в бою дорогого стоило. По тому, как рассказывали воины, на самом деле ничего не видевшие, и как слушали эти рассказы, можно было подумать, что я, подобно Давиду, сразил Голиафа и разгромил филистимлян при помощи своей пращи.

Меня изрядно побили, хлопая по спине и плечам. Мою одежду с любопытством рассматривали, но большую часть внимания получала ужасная голова, которую я держал в руках. Наконец огромный мускулистый воин, видимо, из гвардии принца, подошел ко мне с копьем и жестами объяснил, что готов проделать с головой все дальнейшие операции. Я с радостью протянул ему свой сомнительный приз.

Под наблюдением принца Мелдрина воин умело насадил отрубленную голову на копье и вонзил древко в землю у моих ног. Затем он схватил меня за руки и расцеловал в обе окровавленные щеки. Так состоялось мое вступление в отряд. Все орали так, будто произошло великое чудо. Пришлось вытерпеть еще одну порцию дружеских ударов.

— Вот ты и принят, друг мой, — сказал Саймон, когда волнение несколько утихло. Все разошлись по своим делам, и на время нас оставили одних. — Теперь можно расслабиться.

— Все это замечательно, — я с отвращением посмотрел на пятна крови по всему телу, — только хорошо бы теперь помыться. Надеюсь, это не запрещено?

— Лучше подожди до завтра, —