Девять принцев Амбера - Роджер Желязны

Я перевел дыхание, и мы пошли к его палатке, где он открыл бутыль с вином, дал мне хлеба, сыра и немного сушеного мяса. У него все еще был приличный запас сигарет и я с удовольствием выкурил одну, пока походный врач перевязывал мои раны.

В его армии все еще было примерно восемьдесят тысяч человек. Когда я стоял на вершине холма и вечер только начал опускаться на землю, мне почудилось, что я смотрю на все лагеря, которые когда-либо представали перед моим взором, простертые на мили и века вокруг. Слезы внезапно застлали мне глаза, когда я подумал о простых людях, не похожих на принцев Эмбера, с короткой жизнью, превращенной в пыль в огромном количестве войн, ведущихся в самых разнообразных мирах.

Я вернулся в палатку Блейза, и мы допили вино.

7

В эту ночь начался ураган. Он не кончился с наступлением зари, которая посеребрила ладони мира, продолжался весь тяжелый походный день.

Это очень расхолаживает — маршировать в дождь, сдобренный ледяным ветром. Лично я всегда ненавидел грязь, и почему-то всегда получалось так, что мне приходилось чуть ли не века идти именно по грязи.

Мы попытались найти отражения, в которых не было бы дождя, но не тут то было. Мы могли дойти до Эмбера, но дойдем мы до него в насквозь промокшей одежде, под грохот грома и сверкание молний за спинами.

На следующее утро температура резко упала, и весь мир оказался покрыт грязным серым небом, с которого валили хлопья снега. При дыхании изо рта вырывался пар.

Войско было к этому плохо подготовлено, если конечно не считать маленьких волосатых людей, и мы приказали им двигаться как можно быстрее, чтобы избежать обморожений. Высокие краснокожие солдаты страдали. Их мир был очень теплым.

В тот день на нас напали тигр, полярный медведь и волк. Тигр, которого убил Блейз, был размером в четырнадцать футов от носа до кончика хвоста.

Мы шли весь день и часть ночи, пока не началась оттепель. Блейз подгонял войска, чтобы как можно скорее вывести их из холодного Отражения. Карта с изображением Эмбера указывала, что там была теплая сухая осень, а мы все ближе и ближе подходили к реальной Земле.

К полуночи вторых суток нашего похода мы уже испытали снежную бурю, холодный дождь, теплый дождь и нормальную сухую погоду.

Был отдан приказ устроить лагерь и выставить тройные караулы. Если учесть, что наши солдаты вымотались до предела, то можно понять, что мы не могли идти дальше.

Нападение произошло несколькими часами позже, и во главе его стоял Джулиан, насколько я понял потом по описанию тех, кто уцелел.

Удар последовал по самой уязвимой нашей позиции — периферии основного лагеря. Знай я, что это будет Джулиан, я бы подавил его с помощью карты, но дело было сделано.

Казалось, наши войска начали терять присутствие духа, но они подчинились нашему приказу идти вперед.

Мы потеряли примерно две тысячи человек, когда внезапно наступила зима, и я пока еще не знал, скольких уничтожил Джулиан.

На следующий день мы попадали в засаду за засадой. Такое крупное войско, как наше, не могло противопоставить ничего серьезного тем коротким рейдам, которые Джулиан устраивал на наши фланги. Нам удалось уничтожить несколько его солдат, но совсем немного, примерно одного на десять наших.

В полдень мы пересекали долину, идущую параллельно морскому берегу. Лес Ардена был от нас к северу и слева. Эмбер точно впереди. Легкий прохладный бриз был напоен сладкими запахами земли и растений. Изредка с деревьев падали листья. Эмбер лежал от нас в восьмидесяти милях и виднелся лишь как небольшое сверкание над горизонтом.

В это утро стали собираться облака, пошел дождь, молнии засверкали с неба. Затем шторм прекратился так же быстро, как и начался, и солнце высушило все вокруг.

Через некоторое время мы почувствовали запах дыма.

Скоро мы увидели его — он поднимался вверх повсюду вокруг нас.

Затем вверх и вниз стали стрелять языки пламени. Они двигались к нам, как будто подкрадывались, и чем ближе они подступали, тем жарче становилось, и где-то в задних рядах уже началась паника. Раздались крики, колонны сломали строй и кинулись вперед.

Мы побежали.

Хлопья пепла падали на нас со всех сторон, а дым становился все гуще. Мы неслись вперед, и огонь подступал все ближе и ближе. Целые простыни пламени застилали небо, непрерывно доносились раскаты грома, и жаркие волны нахлынули на нас, омывая со всех сторон. Деревья, мимо которых мы бежали, почернели, листья скрючились, а кустарник задымился. Насколько хватал глаз впереди, нас не ожидало ничего, кроме аллей огня.

Мы побежали быстрее, не сомневаясь, что скоро будет еще хуже.

И мы не ошиблись.

Жара стала удушающей, дышать тяжело. Олени, волки, лисы и кролики неслись вместе с нами, не обращая внимания на своих естественных врагов. Воздух над клубами дыма казалось, был напоен криками птиц. Они пачкали прямо на нас, но мы этого уже не замечали.

Поджечь этот старинный лес, такой же легко уязвимый, как Арденский, казалось мне святотатством. Но Эрик был принцем Эмбера и скоро будет его королем. Может быть, будь я на его месте, я тоже…

Волосы и брови мои были подпалены, в горле пересохло. Скольких людей нам все это будет стоить?

Семьдесят миль покрытой лесом долины лежало между мною и Эмбером, и примерно тридцать из них мы уже прошли.

— Блейз! — хрипло выкрикнул я. — Через две-три мили отсюда дорога приведет нас к реке Ойзен, которая впадает в море. Я думаю, это наш единственный шанс. Вся Гарнатская долина будет выжжена. Наше единственное спасение — вовремя достичь воды.

Он кивнул.

Мы понеслись вперед с удвоенной силой, но огонь опережал нас.

Мы, однако, добрались до развилки, сбивая пламя с дымящихся одежд, вытирая копоть с глаз, выплевывая пепел из пересохших ртов, проводя руками по волосам, где тлели маленькие угольки.

— Еще с четверть мили, не больше, сказал я.

Несколько раз меня ударяли падающие ветви. Лицо и все открытые участки кожи пульсировали от лихорадочной боли, да и все остальное тело было не лучше. Мы неслись по горящей траве вниз по склону холма, и увидев у его подножия воду, побежали еще быстрее, хотя раньше считали, что это невозможно. Мы бросились в реку с разбега, и ее холодная прохлада обняла нас.

Мы с Блейзом старались плыть как можно ближе друг к другу, а течение подхватило нас и несло по извилистому руслу Ойзена. Ветви деревьев над нашими головами были похожи на огненные лучи в соборе. Когда они с треском ломались и падали, нам приходилось либо уворачиваться, либо нырять как можно глубже, чтобы избежать ненужных ожогов. Воды вокруг нас шипели, по ним плыли обугленные деревяшки, а головы уцелевших воинов, плывших за нами, были похожи на кокосовые орехи.