Корабль, сокрытый в земле (Томминокеры - 1) - Стивен Кинг

Итак, ему было семнадцать, и собственная сексуальная активность волновала его большее, чем всеобщая радиоактивность. Девушку звали Анн-Мари, и он хотел произвести на нее впечатление. Он бы и не ударил в грязь лицом, если бы не сдали нервы. Когда же это было.., может быть, вчера? Тогда в Вермонте они выбрались покататься на горных лыжах. Для Анн-Мари это было легче легкого, а вот он был новичком. Он и не предполагал, что она может врезаться в него, если он свалится. Он так вывалялся, что стал похож на снеговика; нет ничего плохого в том, что вы выглядите слегка неопытным, но вот тупым... Именно тупым он и выглядел, когда лыжи его сошлись крест на крест, зацепились, и он покатился кубарем, прямо к старой сосне. Он помнит только скрип снега; какой-то вкрадчивый, свистящий звук: сшшшшш...

Эти воспоминания навели его на рифму; он остановился, не дойдя до автозаправки. Рифмы то появлялись, то исчезали, все время крутясь в голове. Они складывались во что-то вроде: Нынче ночью, верь не верь Томминокер, Томминокер, Томминокер стукнул в дверь.

Гард глотнул, чувствуя во рту неприятный привкус крови; на плече запекшаяся кровь, смешавшаяся с грязью, образовывала твердую бурую корку. Он помнил, что часто спрашивал свою мать о том, кто такие Томминокеры. Ничего определенного она не отвечала, однако в его представлении они запечатлелись сверхъестественными существами, крадущими лунный свет, приходящими в ночи, под покровом тьмы и подстерегающими жертвы в сумерках.

Он никогда не забудет те мучительные полчаса, проведенные им в темноте собственной спальни, пока бог сна не смилостивился над ним... Тогда он размышлял, что они могут быть не только ворами, но и людоедами, что, быть может, они вовсе не хоронят свои жертвы под покровом тьмы, а, например, готовят из них что-нибудь.., так вот...

Гарденер обхватил своими костлявыми руками туловище (похоже, во время запоя он не уделял должного внимания еде) и поежился.

Он добрался до автозаправки, которая еще не открылась. Вокруг ни души. Стены исписаны вкривь и вкось: просматривается "Боже, храни Америку" и еще что-то, кажется, "Мы лубим выпьить". А вот и телефон-автомат на стене одноэтажной постройки. Слава Богу, новый, отметил Гарденер; значит можно дозвониться хоть в другой штат, не опуская монеты. Это, по крайней мере, хоть немного компенсирует ему утренние унижения, которым он подвергся на почве попрошайничества.

Набрав ноль, он остановился. У него так дрожали руки, что набрать номер просто не удавалось. Прижав трубку плечом к шее, он обхватил правое запястье так сильно, как только мог. Теперь подобно стрелку, прицеливающемуся к мишени, он набрал нужные цифры указательным пальцем, медленно и до жути нерешительно. Автоматический голос предложил ему назвать номер кредитной карточки (что было для Гарда практически невыполнимо, даже если бы у него была эта карточка) или набрать ноль, чтобы связаться с телефонисткой.

Гарденер предпочел второе.

- С праздником вас, с вами говорит Элейн, - прощебетал голос в трубке. Могу я узнать, кто оплатит разговор?

- Вас также с праздником, Элейн, - ответил Гард. - Запишите разговор на счет Джима Гарденера.

- Хорошо, Джим.

- Всего хорошего, - внезапно он добавил:

- Скажите ей, что звонит Гард.

Пока телефонистка соединяла его с номером Бобби, он любовался восходящим солнцем. Теперь оно стало еще краснее и вырисовывалось на фоне гонимых ветром облаков, как огромный сверкающий диск. Солнце и облака вызвали в его памяти еще один детский стишок: Вечером красное небо сулит моряку победу. Красное небо восхода - горе, беда, непогода.

Гард не разбирался в этих приметах, но знал, что вереницы облаков сулят дождь.

"Что-то слишком много поэзии для человека, доживающего свое последнее утро, - подумал он раздраженно, а затем:

- Я разбужу тебя в эдакую рань, Бобби. Разбужу, но, обещаю тебе, это будет в последний раз".

Но Бобби не просыпалась. Телефон звонил, но трубку никто не снимал. Звонок.., еще один.., и еще.

- Этот номер не отвечает, - пояснила телефонистка на случай того, если он оглох или забылся на минуту-другую и поднес трубку не к уху, а к заднице.

- Вы хотите попробовать еще раз?

Быть может. Только, пожалуй, придется это сделать из лодки Харона, Элейн.

- Ну что ж, - ответил он. - Всего вам хорошего.

- Спасибо, Гард!

Он отодвинул трубку от уха и уставился на нее. В какой-то момент ее голос стал так похож на голос Бобби.., чертовски похож...

Снова прижав трубку к уху, он крикнул: "Как ты там...", уже потом осознав, что жизнерадостная Элейн успела отключиться.

Элейн. Элейн, а не Бобби. Но...

Она же назвала его Гард. Бобби была единственным человеком, кто...

Нет, не годится, сказал он себе. Ты же сам ей сказал, что Гард на проводе.

Именно так. Вполне здравое объяснение.

И все же, почему ее голос прозвучал так похоже?

Гард повесил трубку. Он стоял посреди заправочной станции разутый, в мокрых носках, замызганная рубашка выбилась из брюк; солнце всходило, и его тень становилась все длиннее и длиннее. Где-то поблизости протарахтел одинокий мотоцикл.

Бобби в беде.

Ты пустишь это на самотек? Просто свинство, как сказала бы сама Бобби. Кто сказал тебе, что люди отлучаются из дома только на Рождество? Просто она вернулась в Ютику, отметить Четвертое число, только и всего.

Предположим, это так. Бобби вернулась в Ютику отметить праздник, и, насколько Гард мог предположить, выразить свое отношение к ядерному агрегату в Бэй Стейт. Сестрица Энн, по всей видимости, отмечает праздник, развешивая фонарики, извлеченные из запасов Бобби, и зажигая их.

Ну, чем черт не шутит, ее могли пригласить в качестве распорядителя парада - или парадным пкрифом, ха, ха - в один из тех скотоводческих городков, о которых она пишет. Дедвуд, Абилен, Додж Сити и тому подобное. Что ж, делай, что можешь. И не бросай то, что начато.

Он уже устал спорить с самим собой, до смерти устал. Никаких аргументов, одно только ясно: Бобби в беде.

Это только отговорка, ты, сорочий подкидыш.

Не правда; Интуиция переродилась в твердую уверенность. Правда это, или нет, но внутренний голос продолжал настаивать, что Бобби попала в беду. Пока он размышлял над этим, его собственные злоключения отодвинулись на второй план. Как он сам сказал себе совсем недавно, океан никуда не денется.

- А может быть, она попалась Томминокерам? - вслух предположил он, и тут же рассмеялся испуганным, приглушенным, сдавленным смешком. Он теряет рассудок, ну, ну.

Глава 7

ПРИБЫТИЕ ГАРДЕНЕРА

1

ШШШШ...

Он не спускал глаз со своих лыж: две узкие прямые полоски коричневого дерева скользили по лыжне. Он смотрел на них только чтобы убедится, что все идет как надо; не желая, однако выглядеть как новичок, впервые вставший на лыжи. Его почти загипнотизировала скорость, с которой он несся по ослепительно белому снежному склону. Он настолько увлекся созерцанием, что опомнился, только когда Анн-Мари закричала: