Цвета счастья - Екатерина Каверина

— Ну как ты тут? — Сергей тихо зашел в кабинет.

— Еще десять минут и я закончу, — сказала Катя и снова уткнулась в бумаги.

Он устроился на диване, нога еще немного болела, особенно после такого долгого и нервного дня, как сегодня, вернее, уже вчера. Катя склонилась над документами, перевела взгляд на экран ноут-бука, что-то быстро записала на листе бумаги. Она так и осталась в том очаровательном сиреневом платье, что было на ней за ужином, сейчас у Сергея было достаточно возможностей ее рассмотреть: глубокий ассиметричный вырез почти полностью открывал левую грудь, оставляя обманчиво-скромной правую, тонкая ткань спускалась по руке, дразня нежную кожу, особенно в том месте у сгиба локтя, которое Сергей любил щекотать в своих безудержных ласках. Вот Катя вздохнула, встала и потянулась, платье облепило ее фигуру, скользнуло вверх, показав Сергею тонкую полоску кружев на ее чулках. Желание, примитивное плотское желание, пересилило все мысли, бывшие в его голове: Алексей, вероломный Жуков, сделка по покупке фосфатов — все оказалось ненужным, — обладать, наслаждаться было единственно верным в этот момент. В два шага Сергей преодолел расстояние, отделявшее его от Кати, пробежал руками по ее платью, сначала вниз, а потом резко вверх, отбросив его в сторону. Она не успела ничего сказать, только довольно улыбалась в ответ, потянулась к поясу его халата, развязала и тоже бросила.

— На тебе всегда слишком много одежды, — хриплым голосом прошептала Катя и стала расстегивать пуговицы на его пижаме.

Сергей немного отстранился и в очередной раз с восхищением уставился на Катю, она стала смелой и раскованной с их первой встречи, когда девушка робко вздрагивала от его прикосновений. Сейчас, откинув голову назад, Катя покачивалась на каблучках своих домашних туфель, ее грудь колыхалась в такт, почти невидимые глазу трусики, пояс, чулки и бриллиант на шее составляли все ее одеяние. Сергей одним движением освободился от пижамной куртки, едва не запутался в штанах и резко притянул Катю к себе. Она негромко охнула и пробежала пальчиками по его груди, нашла особо чувствительное место и приникла к нему в обжигающем поцелуе, словно молодая, только пробующая свои силы тигрица, куснула его раз, другой. Сергей не мог терпеть эту жесткую ласку, оставаясь пассивным участником затеянной им самим игры, резким движением он усадил Катю на стол, она ойкнула, почувствовав горячую крышку ноут-бука, чуть-чуть поерзала, удобнее устраиваясь на разложенных повсюду бумагах, стопка листов съехала на пол и разлетелась по комнате — никто из них ничего не видел, даже друг друга, им не было нужды видеть, только чувствовать, вечная мощная сила влекла их навстречу друг другу.

Резкое движение, жар и нега, еще одно движение — взрыв, и они погребены под обломками, погребены, но живы, а, значит, могут продолжать, не останавливаться, только вперед, еще и еще, ведь только так можно выжить в нашем ненасытном мире.

Его губы проложили жаркую дорожку по ее лицу, шее, груди, животу, задержавшись на смешной родинке, ее пальцы впились ему в спину, ноги обхватили его, сильнее, еще сильнее! В неистовом наслаждении она выгнулась дугой, прильнула к нему и в слабом жесте положила голову на плечо. Теперь пришел черед Сергея забыть обо всем и отдаться во власть стихии.

Прошли секунды, бесконечно долгие и томительно короткие, Сергей опустился в кресло, стоящее возле стола, Катя удобнее расположилась на столе, подложив под голову пухлый том английских торговых законов.

Он усмехнулся, она проказливо улыбнулась в ответ.

— Ты заметил, кровать стоит в списке наших приоритетов всегда вторым номером.

— Ну а сегодня, даже не вторым, я не пойду в спальню, когда напротив такой чудесный мягкий диван.

— А еще воспитанные люди!

— И не говори!

Он взял ее на руки и бережно опустил на угловой диван, засмеялся.

— Сергей, в чем дело? — притворно негодовала Катя.

— У тебя вся попа в цветных бумажках, которыми ты делала закладки!

— Негодяй, отпусти меня!

— С удовольствием, — Катя приземлилась на диван, Сергей упал рядом.

— Продолжим? — вежливо поинтересовался он.

— Ни в коем случае, — строго ответила Катя.

— Так уж и ни в коем?

Она рассмеялась от его щекотных поцелуев и решила отомстить, орудие отмщения было очевидно.

— Мы проспим завтра, — сонно бормотал Сергей.

— Не проспим, будильник на моем телефоне включен на 10 по самарскому времени, так что в 7 будем на ногах, — проговорила Катя, пытаясь хоть как-то прикрыться его халатом.

Лиза проснулась рано, Катя обещала ей кофе со сливками и вчерашние печенья с итальянским названием, девочка побродила по второму этажу и нигде не нашла взрослых, решила заглянуть к папе в библиотеку и очень удивилась: из под странной накидки на диване почему-то торчали целых три ноги и одна папина голова. Все-таки взрослые очень странные, — подумала Лиза и пошла обратно.

Летом Волга превращалась в настоящую ярмарку тщеславия, быть первым на дороге уже никому не казалось сколько ни будь важным или престижным, другое дело — на реке. Мощные белоснежные катера, грациозные яхты с гордыми именами, бесшумные гоночные лодки скользили по воде, обгоняли друг друга, ложились в дрейф, давая своим менее удачливыми собратьям полюбоваться ими хотя бы со стороны. Старые тихоходные кораблики по-черепашьи ползли по реке, усталые дачники, уныло сидя на палубе, наблюдали, как стройные красотки в экстравагантных нарядах и их спутники с телефонами Верту в кармане купальных шорт лениво болтают под звон колотого льда в бокале с Перье. Одна жизнь проходила мимо другой, первая не замечала вторую, вторая ненавидела первую.

На середине Волги, в небольшом заливе, со всех сторон окруженном поросшими лесом холмами, на якоре стоял трехпалубный катер, настоящий корабль, которому пристало бороздить морские просторы, а не уютно покачиваться на речной воде.

На верхней палубе, в кресле из ротанга с бокалом вина в одной руке и сигарой в другой расположился молодой мужчина.

— Она настоящая ведьма — твоя любимая Катюша! — прошипела брюнетка в алом купальнике а-ля Кармен, призывно вытянувшаяся на самом носу катера. — Ее ничего не берет: пожар, авария — ничего!