Первые нити паутины - Валерия Веденеева

Каким он был, этот ребенок?

О чем думал?

О чем мечтал?

Подозревал ли дурное?

Или же был слишком наивен, чтобы заметить опасность до того, как удар был нанесен?

Я встряхнул головой. Нет, такие мысли не несли никакой пользы, только погружали в тоску, что мне было совсем не нужно.

Я вновь посмотрел на взрослую пару — интересно, насколько я на них походил. Глаза — да, эта черта была семейным наследием Энхард, явным и безошибочным. Но все же синие глаза, даже именно такой формы — не столь большая редкость. Что еще?

Вскоре я пришел к выводу, что «вылитым» кем-то, как иногда говорят о детях, я точно не был. Черты мне достались смешанные. Форма бровей, как и глаза, от бабушки, форма подбородка от деда. А остальное, очевидно, пришло со стороны матери, портрета которой, как и портрета отца, здесь, к сожалению, не оказалось.

Только большим усилием воли я смог заставить себя отвернуться от этой картины, от этого окна в мое прошлое, и направиться к выходу из здания.

Все же хорошо, что Кастиан не пошел сегодня вместе со мной. Сомневаюсь, что я смог бы внятно объяснить ему, чем меня так привлек семейный портрет чужого клана. И было бы еще хуже, если бы он заметил мое сходство с этими людьми.

* * *

Перед началом обучения нас всех разделили на группы по десять-двенадцать человек. По каким принципам это было сделано я понять не мог. Не по полу, не по происхождению, не по союзным или же, наоборот, враждебным отношениям кланов и гильдий, из которых происходили студенты. Единственная логика, которую я в этом уловил, заключалась в том, что родственников по разным группам они не распределяли, так что мы с Кастианом оказались в одной.

Впрочем, если подумать, не было ли отсутствие системы этой самой системой? Смешать всех, и парней, и девушек, и благородных, и простолюдинов?

— Сейчас самым важным для вас является самоконтроль, — на первом же занятии заявил наш новый преподаватель, профессор Яндре. — Пока вы его не освоите, ваша магия будет представлять опасность и для вас самих, и для всех окружающих.

— Разве магия может причинить вред своему носителю? — подал я голос. Будь это так, разве бы моя способность забирать воду из живых существ не обратилась бы против меня самого?

Профессор Яндре, неспешно прохаживающийся по платформе, которая где-то на фут возвышалась над общим уровнем аудитории, остановился и повернулся ко мне.

— Я говорил о вреде не напрямую, — пояснил он. — Напрямую пострадают только те, кто находится рядом. Но убийство, даже непреднамеренное, это все равно убийство. Невольное разрушение имущества — это все равно разрушение. И отвечать и за то, и за другое придется совершившему их человеку. Некоторые маги, так и не сумевшие обуздать собственные стихии, вынуждены до конца жизни носить сдерживающие амулеты.

Профессор вернулся к хождению по платформе.

— Безусловно, базовый самоконтроль у всех вас есть, — сказал он. — Иначе вы бы не сидели тут спокойно, а уже спасались бегством от потопа, пожара или ожившей древесины, — при последних словах он легонько похлопал по крышке ближайшего к нему стола. — Но для участия в военных действиях базового самоконтроля недостаточно. Постоянный стресс, крики, взрывы, сотрясения земли — причин, чтобы выбить вас из колеи, найдется множество. И ваша задача — всегда, в любое время сна и бодрствования, получив глубокую рану или увидев, как у вас на глазах погиб товарищ — продолжать полностью контролировать свою силу. Для этого существуют различные упражнения — медитация, погружение в себя, слияние с потоком. Вы испытаете их все и выберете те, которые лучше всего работают с вашей силой.

Я вспомнил инструкции фальшивого Ирдана — как же они отличались от того, что говорил сейчас профессор-человек. Вероятно, демон специально не упоминал о важности самоконтроля и о том, что у молодых магов он мог соскользнуть очень легко.

Профессор Яндре между тем оценивающе нас оглядел.

— Чтобы понять, как выглядит потеря самоконтроля, лучше всего увидеть это на примере. Естественно, под прикрытием щитов. Добровольцы для демонстрации есть? — и, не прождав даже нескольких мгновений, он развернулся ко мне и сделал приглашающий жест рукой. — Рейн, прошу.

Ха. Со стороны это выглядело так, будто я вызвался, а он всего лишь согласился. Похоже, этот преподаватель, хоть и человек, так же сильно не любил вопросы от студентов, как и наставник-демон.

Я поймал взгляд профессора и вопросительно приподнял брови, но он лишь умиротворяюще улыбнулся. Ну-ну.

— И что мне нужно делать? — спросил я, встав, куда показал профессор, то есть на платформу рядом с высокой каменной подставкой.

— От тебя потребуется поддерживать огонь сырой магией и не позволить помехам, которые я создам, нарушить необходимую для этого концентрацию. — Потом профессор посмотрел на остальных студентов. — Вам беспокоиться не о чем — я закрою Рейна надежным многослойным куполом, через который его магия не сможет вырваться. Просто наблюдайте.

На каменной подставке он зажег огонь, дав пламени немного деревянной стружки, которая, как я прикинул, должна была сгореть за минуту.

— Не дай ему погаснуть, — повторил он задание, после чего отошел в сторону и начал вычерчивать в воздухе руны, одновременно комментируя: — Насколько мне известно, Рейн прошел инициацию около полутора месяцев назад и за прошедшее время получил лишь некоторые разрозненные инструкции. Систематического обучения самоконтролю среди них не было. В таких случаях, при наличии сильных раздражителей, магия начинает буйствовать очень быстро. Через пару минут мы это увидим.

Наконец он с удовлетворенным видом опустил руки, явно создав такой купол, какой хотел, и жестом велел мне следить за огнем, который уже почти догрыз свою еду. Я кивнул и вытянул из своего внешнего водоворота немного силы. Но все равно перестарался, и пламя, едва получив порцию магической пищи, взметнулось вверх, ударилось в потолок купола, расплескалось по нему во все стороны, и успокоилось только тогда, когда я почти всю силу втянул назад. Похоже, для поддержания подобного огня нужны были лишь ее жалкие капли.

Брови профессора чуть сдвинулись, но вслух он ничего не сказал. Дождался, пока пламя не успокоилось, и кивнул мне. В то же мгновение пространство вокруг наполнил противный скрежущий звук — будто невидимое чудовище водило когтями по стеклу. Громче. Громче. И слышал этот звук только я, поскольку никто другой