Без Веры... - Василий Сергеевич Панфилов

На руках у взрослого, уже не слишком молодого мужчины — ребёнок и связанные с этим хлопоты, а сам он, по ряду причин, не может даже покинуть Москву, поселившись на даче. Меж тем, древняя столица летом решительно пустеет. Вся мало-мальски образованная публика разъезжается, а вслед за ней и те, кто занимается репетиторством. Так что приязнь Евгения Ильича ко мне — самая искренняя!

Засмущавшись, мальчик поздоровался со мной за руку и сразу, не отпуская её, потащил к себе в комнату, на ходу хвастаясь успехами. Он хороший ребёнок — добрый, светлый и как минимум неглупый, но с самодисциплиной у него заметные проблемы. Так что… дрессирую помаленечку.

Обернувшись, кинул на хозяина дома извиняющийся взгляд, на что тот подмигнул, и смеясь беззвучно, перекрестил нас в спины, весьма похоже спародировав священнослужителя. Ну да, ну да… минимум пару часов спокойствия ему обеспечено!

Среди моих подруг было достаточно много женщин с детьми, и общаться я с ними умею. Не то чтобы горю желанием или люблю педагогику… просто умею.

Немножечко практической психологии, жизненный опыт и куча вещей, которые в двадцать первом веке доступны каждому, а сейчас сходят за откровение. Нет, я не первооткрыватель! К сожалению… Всё это есть, но это в брошюрках и в книжках, которые нужно ещё отыскать и хоть немного систематизировать.

А мне достаточно полистать какие-то книжонки на Сухаревке, и бац! Всплывает в памяти. Так что на фоне здешних «сухарей» и приторно-сладких педагогов, работающих с детьми помладше, я Макаренко и Монтессори разом. Наверное…

Например, чтобы стимулировать изучение языков, я задаю ему слова и предложения, а потом, на следующий день, рассказываю какие-то забавные истории и анекдоты, составленные из них. Много ли надо восьмилетнему мальчику?!

Или скажем — «путешествия» на французском. Простой язык, много картинок, много действия. Почти что комикс. Подобного хлама на Сухаревке можно по весу набирать, особенно если бумага уже ветхая.

Глотая слова, Илья начал рассказывать мне домашнее задание, торопясь вывалить всё и сразу.

— Не части, — останавливаю его, — это я знаю, что ты всё знаешь, а учителям такое торопыжество не нравится.

— Они что, глупее тебя? — удивляется он, — Не видят, кто знает, а кто нет?

— Нет, разумеется! — отвечаю ему, стараясь не засмеяться, — Но в классе обычно человек сорок, он может и запамятовать.

— А… — чистый лоб перерезает мыслительная морщинка. Как я уже говорил, ребёнок не глупый, но с воспитанием некоторые проблемы, и он не может осознать, как вообще может быть такое, что учитель не запомнить такого уникального и неповторимого мальчика Илью. Как?!

— Есть ещё и педагогический момент, — продолжаю объяснять, — Учитель хочет, чтобы вы с самого начала привыкали чётко и ясно излагать свои мысли, это понятно?

Илья кивает несколько неуверенно, замирает на несколько секунд, и снова кивает, но в этот раз вполне решительно и осознанно.

— К тому же, отвечая урок, вы не только демонстрируете учителю уровень своих знаний, но и помогаете одноклассникам. Как думаешь, чем именно?

— Э…

— Без междометий, пожалуйста, — обрываю его, — Если не можешь сразу собраться с мыслями, лучше помолчи, а не взмекивай, как козёл.

— Я не козёл! — возмущается ребёнок.

— Вот и не подражай ему, — отвечаю с лёгкой улыбкой и подмигиваю, — А вообще, давай-ка не вспыхивай на такие лёгкие подначки и шуточки! С тобой в одной классе будет сорок мальчишек, и некоторые из них — натуральные бараны!

… смеётся.

— А ты же умный парень? — спрашиваю его и вижу энергичный кивок, — Ну так и привыкай пропускать такие вещи мимо ушей! Представь — сидит сзади такой глупыш мамин и дразнится тихохонько, чтобы учитель не услышал. Вспыхивать будешь, так что? Обернёшься и выпалишь «Сам козёл!», так?

— Не… — протянул мальчик не слишком уверенно, — не выпалю!

— Да? — вздёргиваю бровь, на что он пыхтит рассерженным ёжиком, но молчит.

— Так что, ты подумал, как именно ты помогаешь одноклассникам, отвечая чётко и правильно? — возвращаюсь к вопросу.

Открыв было рот, ребёнок видимо вспоминает о «взмемекивании» и плотно сжимает челюсти. Он думает… Не сразу, но приходит в итоге к выводу, что правильные и чёткие ответы, выслушанные другими учениками, помогают тем лучше понять тему, ещё раз «пройти» её.

В таком роде и ведём беседы, перескакивая с темы на тему. Не всё так гладко, разумеется… Есть сложности с самодисциплиной и вниманием. Но есть и методы борьбы с этой напастью!

Если арифметическая задачка не о яблоках, а о попавших в ворота крепости ядер, то это же намного интересней!

Около двух часов занимаемся по гимназической программе, разве только меняю иногда яблоки на ядра, а землекопов на мушкетёров. Ребёнок пыхтит, старается… и старается не смотреть, как я, загородившись стопкой книг, рисую в тетрадке задания для дополнительной программы. Он уже знает, что чем лучше занимается по гимназической программе, тем больше времени у нас останется на дополнительную, самую для него интересную.

Ничего сверхъестественного, право слово! Обычные задачи на сообразительность, где требуется передвигать спички, рисовать недостающие фигуры и составлять анаграммы.

Под настроение, и если остаётся время, сочиняем вместе две приключенческие повести — на немецком и на французском, из знакомых ему слов. Дело идёт не быстро, но ландскнехт, олицетворяющий «приключения», и французский моряк, олицетворяющий «путешествия», сочинены на два десятка тетрадных листов каждый.

Всё это очень наивно, а от количества заржавелых штампов режет глаза, но… сам пишет. Почти.

Идиллию нашу прервал Евгений Ильич, позвавший на завтрак[23], и я, разумеется, не стал отказываться. Отношения у нас скорее приятельские, да и репетитор «из хорошей семьи» это вполне уважаемая фигура.

Поговорить нам интересно не только об успехах Ильи (к коим Евгений Ильич скорее равнодушен), но и о книгах. Сам он достаточно ленив и встаёт поздно, бывая на Сухаревке по утрам не более двух-трёх раз в месяц. Я для него, некоторым образом, нечто вроде новостного бюллетеня из мира букинистики, хотя сам он уверяет, что ему просто интересно со мной общаться из-за «парадоксального мышления». Возможно, хозяин дома и не слишком лукавит.