История кавалерии. - Джордж Денисон

Норманны убедились наконец, что англичане держатся очень твердо и их позиция неприступна. Они собрались на совет и решили обратиться в притворное бегство, чтобы выманить англичан из-за их прикрытия и побудить рассеяться по полю, так как были уверены, что, несомненно, одержат верх, если только англичане потеряют сомкнутость. Как было задумано, так и исполнено. Норманны обратились в бегство. Подумав, что враги уходят и никогда более не вернутся, англичане бросились их преследовать с громкими криками и вышли из своего убежища. Увидев это, Вильгельм тотчас приказал своим повернуть. Начался отчаянный бой, и англичане были разбиты. Если бы они не оставили своей позиции, то, вероятно, никогда не были бы побеждены. Атака конницы под предводительством нормандского герцога описана следующим образом: «Тут появились те, кто охранял его и никогда не покидал; их было около 1 тысячи воинов, они сомкнутыми рядами понеслись на англичан, массой своих коней и ударами рыцарей они пробили густые массы воинов Гаральда и разгромили их, храбрый герцог мчался впереди. Многие из англичан уже бежали, многие пали, многие были потоптаны конями. Многие богатейшие и знатнейшие люди пали во время бегства, однако все же англичане сплачивались в отдельных местах, сбивали с лошадей тех врагов, до кого могли дотянуться, и пытались сражаться, сбивая людей и убивая лошадей».

Ничто не позволяет составить более ясное представление об образе ведения боя в XI веке, чем это интересное повествование, которое выгодно отличается от прочих тем, что было написано вскоре после сражения, а многие его детали подтверждаются в изображениях на гобелене из Байе.

Сражение при Бувине

Следующее сражение, детальным описанием которого мы располагаем, произошло при Бувине (Фландрия), оно состоялось в 1214 году между войсками короля Франции Филиппа II Августа и германского императора Оттона IV, где первый одержал решающую победу.

Армия Филиппа II состояла преимущественно из кавалерии, ему удалось выманить императора из пересеченной местности на плоскую равнину, где его всадники получали преимущество во время боя. Услышав, что французский король выступил, и поверив, что он стремится избежать сражения, Оттон стал преследовать его. Узнав об этом, Филипп послал на разведку виконта де Мелюна с небольшим количеством легкой кавалерии и арбалетчиков, чтобы прояснить ситуацию, отправившись по направлению к врагу.

Вскоре Мелюн встретился с армией императора, перемещавшейся в боевом порядке, их лошади были одеты в защитное вооружение, кавалерия построена за пехотой. Таково было обычное построение перед боем. Виконт тотчас увидел, что вражеские войска приведены в боевую готовность, и отправил шевалье Герена с сообщением к королю Филиппу II, сам же продолжил наблюдать за перемещениями противника.

Численность пехоты в германской армии была большой. Хронисты пишут, что они могли воевать даже против кавалерии. Пехота была вооружена длинными копьями. Император выдвинулся вместе со своей пехотой вперед, а его тяжелая кавалерия осталась в тылу. Английские союзники расположились справа, фламандцы – слева. Французы построили примерно такой же боевой порядок, их пехота заняла переднюю линию, кавалерия заняла позиции сзади.

В описании сражения заметны черты тактической концепции, поскольку, видимо, тяжелые конники были построены по эскадронам с промежутками между ними, в которых после перехода через мост в Бувине расположилась пехота, чтобы занять свою позицию впереди. Возможно, эскадроны состояли из контингентов разных рыцарских баннеретов, сведенных вместе и образовавших тактические единицы.

Легкая кавалерия построилась на флангах, поддерживаемая тяжелой конницей. Битву открыл шевалье Герен, отправивший 150 легких конников атаковать фламандских рыцарей врага, находившихся на левом крыле. Похоже, он вовсе не рассчитывал, что эта атака будет успешной и небольшой корпус легковооруженных войск сможет добиться какого-либо позитивного результата. Скорее всего, он хотел внести смятение в ряды врагов, прежде чем повести основной корпус тяжеловооруженных рыцарей в решительную атаку. Герен явно понимал значение резерва в действиях кавалерии и, действительно сохранив главные силы, достиг преимущества.

Битва в центральной части началась с боя между двумя корпусами пехоты, в которой французские пешие солдаты, низшие чины, поспешно собранные и плохо оснащенные, быстро потерпели поражение от немецких батальонов, подавивших их и внесших беспорядок в ряды французских конников.

Пехотинцы почти захватили французского короля, который был сбит с коня ударом копья. Завязалась отчаянная схватка, где в рукопашной долго не было перевеса ни с одной стороны, пока превосходное мастерство французской кавалерии не решило исход дня в свою пользу.

При описании этой битвы упоминается атака на фланге, равно как и встречное выступление, призванное уничтожить реальные последствия прорыва, которые доказывают, что начало проявляться некое подобие тактики. Отметим и другой факт, упомянутый в описании этого действия, и представляющий особый интерес – одно из первых свидетельств о ценности совместных действий кавалерии и пехоты.

Тяжелое вооружение знати, их искусство в использовании оружия, вес и мощь их лошадей, презрение, с которым они относились к службе в пехоте, принесли, как мы увидели, свои плоды. Кавалерия не только заняла лидирующее положение, но и практически осталась единственной силой в армиях того времени. Обычно успешную идею стремятся довести до крайности. Так и произошло с рыцарями. Неуязвимые, доверявшие своему оружию, верившие, что оно защищает их и способствует успеху, они сделали его настолько многообразным и тяжелым, что носившие его воины буквально падали от изнеможения и практически задыхались от плотно прилегавшего головного убора. Когда рыцарь падал, то он часто не мог подняться без посторонней помощи, с некоторым усилием он мог снять свой шлем и восстановить дыхание. Возможно, примерно в это время один из немецких императоров заметил: «Предохранительное вооружение не только защищает его носителя, но и мешает ему причинить вред противнику».

Сложности, вызванные несдержанностью при использовании защитного оружия, иллюстрируются двумя случаями, произошедшими во время сражения. Командовавший правым крылом союзной армии граф Булонский сражался необычайно упорно. Когда началось сражение, он поставил корпус отборной пехоты (700 брабантцев) в виде круга из двух рядов воинов, а сам занял свою позицию в центре.

Спереди его круга, ощетинившегося пиками во всех направлений, оставили проход, который он захотел оставить для натиска. Для атаки он выходил из круга и бросался на неприятеля, а когда чувствовал себя утомленным боем, то уходил назад в круг, который, пропустив его, смыкался и останавливал натиск неприятельских конников, пока рыцарь снимал шлем и восстанавливал дыхание.

Другой случай связан с двумя корпусами враждебных рыцарей или жандармерии: сражаясь друг против друга, они останавливались как бы по обоюдному согласию в середине схватки и снимали шлемы, чтобы вдохнуть свежего воздуха и получить передышку. Так в сложившихся обстоятельствах не могло долго продолжаться, поскольку пехота снова заняла свою относительно правильную позицию, и тот факт, что круг графа Булонского успешно служил местом укрытия для него от атак тяжелой кавалерии, говорит многое об упорстве и дисциплине выбранных им копейщиков.

Во время этого сражения также отметим, что Филипп II Август располагал корпусом пехоты, видимо регулярного характера, которых называли «вооруженными сержантами». Коммунальной милицией назывались формирования из городских коммун, они отличались лучшими качествами и более высоко ценились, чем обычная пехота феодальных армий, набранная в своих ленах феодалами.

Наименование «сержанты» иногда использовали и для обозначения личной охраны, но также и всех солдат под командованием рыцарей, особенно тех, которые сражались за рыцарями во второй линии.

Глава 6. Время крестовых походов

Крестовые походы

В конце XI века, после того как прочно установился институт рыцарства, в Европе началось поразительное движение, определившее историю этой части света и Азии примерно на протяжении 250 лет.

Как уже упоминалось, религия вскоре стала тесно связанной с рыцарством и оказала огромное влияние на его развитие. В тот период, когда религиозные предрассудки необычайно связали все классы, когда военный образ жизни и подвиги признавались единственно достойным поведением и целью жизни для знати, когда усилившееся влияние рыцарских орденов положило конец мелким распрям и войнам между христианскими государствами, Европа представляла собой массу, готовую воспламениться от мельчайшей вспышки фанатизма.