Assassins Creed. Братство - Оливер Боуден

– Ждите меня здесь. На закате я принесу деньги.

В указанное время Эцио вернулся на виллу. Удивлению Эгидио не было границ. Ассасин поставил возле ног сенатора две тяжелые кожаные сумки.

– Вы вернулись! Вы пообещали и вернулись!

– А вы меня дождались.

– Что мне еще оставалось? У меня безнадежное положение. Но я до сих пор не могу поверить, что вы… выполнили обещание.

– Это не подарок. У меня есть свои условия.

– Я так и думал.

– Слушайте меня внимательно. Если вы уцелеете, а надеюсь, что так оно и будет, мне нужно, чтобы вы следили за политической жизнью города. Все ваши сведения вы будете сообщать… – Эцио не сразу заставил себя произнести имя сестры, – госпоже Клаудии из борделя под названием «Цветущая роза». Вам знакомо это заведение? – спросил Эцио, внутренне усмехаясь.

Эгидио кашлянул:

– Я… у меня есть друг, который там частенько бывает.

– Вот и прекрасно.

– Что вы сделаете с полученными сведениями? Заставите Борджиа покинуть Рим?

– Сначала добудьте что-нибудь стоящее, – улыбнулся Эцио.

Сенатор смотрел на сумки с деньгами.

– До чего же мне не хочется отдавать им эти деньги. – Он ненадолго погрузился в молчание. – Брат меня прикрывал, поскольку мы родня. Я ненавижу этот pezzo di merda[82], однако брат есть брат.

– Но он работает на Чезаре.

Эгидио взял себя в руки:

– Хорошо. Пока вы отсутствовали, мне сообщили о месте встречи. Как раз вовремя! Им не терпится получить денежки, так что встреча состоится этим вечером. Я весь истерзался, когда говорил их посланцу, что деньги уже готовы и в назначенное время будут у них. – Он снова ненадолго замолчал. – Нам скоро выходить. Что вы станете делать? Пойдете следом за мной?

– Было бы неразумно отпускать вас одного с такой суммой.

– Хорошо, – кивнул Эгидио. – Теперь самое время пропустить по бокальчику вина перед уходом. Вы составите мне компанию?

– Нет.

– Что ж, а мне выпить точно не помешает.

31

Сенатор повел Эцио по новому лабиринту улочек, идущих в сторону Тибра. Часть из них ассасин знал: памятники, площади и фонтаны, а также здания. Стремясь себя возвеличить, семейство Борджиа не скупилось на palazzi[83], театры и галереи. Наконец Эгидио остановился на площади, по обеим сторонам которой стояли богатые частные дома. С третьей стороны к ним примыкали дорогие торговые заведения. С четвертой находился маленький ухоженный сад, спускавшийся к реке. Это и было место, указанное сенатору. Он выбрал каменную скамью и сел, оглядываясь по сторонам. Троке умел владеть собой и внешне выглядел почти спокойным. Эцио понравилось самообладание сенатора. В дальнейшем это могло пригодиться. Любые признаки волнения и неуверенности могли бы насторожить подручных казначея.

Эцио спрятался за кедром и стал ждать. Ожидание не было долгим. Прошло всего несколько минут, и к Эгидио подошел высокий человек в мундире. Эцио удивили знаки отличия. На одном плече был вышит красный бык на золотом поле, а на другом – широкие горизонтальные полосы черного и золотистого цветов. Такой мундир Эцио видел впервые.

– Добрый вечер, Эгидио, – поздоровался человек в странном мундире. – Вижу вы готовы умереть, как подобает благородному синьору.

– Не очень-то вы любезны со мной, капитан, – ответил Эгидио. – Хотя я принес деньги, как и обещал.

– Серьезно? – удивленно воскликнул человек в мундире. – Что ж, это в корне меняет дело. Банкир будет весьма доволен. Полагаю, вы явились сюда один?

– А вы кого-то видите рядом со мной?

– Идемте, furbacchione[84].

Сенатор и тот, кого он называл капитаном, двинулись в восточном направлении и пересекли Тибр. Эцио следовал за ними, стараясь держаться так, чтобы слышать их разговор.

– Скажите, капитан, есть какие-нибудь вести о моем брате? – спросил Эгидио.

– Могу лишь сказать, что герцог Чезаре очень настроен побеседовать с ним. Причем сразу же, как только вернется из Романьи.

– Надеюсь, эта… беседа не грозит брату неприятностями.

– Если ему нечего скрывать, тогда и бояться нечего.

Дальше Эгидио и капитан шли молча. Возле церкви Санта-Мария сопра Минерва они повернули на север и пошли в сторону Пантеона.

– Что будет с моими деньгами? – вдруг спросил Эгидио.

Эцио догадался: вопрос задан намеренно, чтобы получить сведения. Молодец, сенатор!

– С вашими деньгами? – насмешливо переспросил его спутник. – Надеюсь, проценты тоже здесь.

– Разумеется.

– В ваших же интересах, чтобы они там были.

– Это почему?

– Банкиру нравится проявлять щедрость к своим друзьям. Он заботится о них. Он может себе это позволить.

– Говорите, заботится?

– Я склонен так думать.

– Какая щедрость с его стороны! – В словах сенатора было столько сарказма, что даже капитан это понял.

– Что вы сказали? – угрожающе спросил он, замедляя шаг.

– Так… ничего.

– Идемте, мы почти пришли.

В сумраке тесной площади высилась громада Пантеона. Зданию было полторы тысячи лет, но его портик, поддерживаемый коринфскими колоннами, и сейчас восхищал глаз строгостью пропорций. Пантеон строился как святилище всех богов Древнего Рима, но впоследствии был превращен в христианский храм. Невдалеке от входа в Пантеон стояли трое. Двое были в таких же мундирах, как у капитана, а третий – в гражданской одежде. Высокий, исхудавший человек с изможденным лицом. Дорогая одежда висела на нем как на вешалке.

– Луиджи! Луиджи Торчелли! – громко произнес Эгидио, опять стараясь для Эцио. – Приятно снова вас видеть. По-прежнему верно служите Банкиру? Я думал, вас повысили, – свой кабинет, все дела…

– Заткнитесь! – бросил ему помощник Банкира.

– Он принес деньги, – сообщил капитан.

У Торчелли заблестели глаза.

– Прекрасно, прекрасно. Это обрадует моего господина. Сегодня у него особое торжество, так что я передам ваши деньги ему лично, в его же дворце. Надо торопиться. Время – тоже деньги. Давайте ваш груз.

Эгидио очень не хотелось подчиняться, однако двое караульных нацелили на него свои алебарды.

– Уфф! – шумно вздохнул сенатор, отдавая караульным мешки. – Рад избавиться от этой тяжести.

– Заткнитесь! – снова потребовал помощник Банкира. – Держите его здесь, пока я не вернусь, – приказал он караульным.

С этими словами Торчелли скрылся внутри громадной пустой церкви. Тяжелые двери плотно закрылись за ним.

Эцио так и подмывало броситься вслед за Торчелли, но он прекрасно понимал, что так просто ему не пройти ни в тяжелые двери храма, ни мимо караульных. Должно быть, Эгидио угадал его мысли, поскольку нарочно затеял с караульными разговор, чтобы позлить и отвлечь их.

– Почему вы меня не отпускаете? Я же отдал долг, – заявил он.

– А вдруг вы нас надули? – ответил капитан. – Денежки вначале пересчитать надо. Сами понимаете.

– Пересчитать десять тысяч дукатов! На это уйдет целая ночь!

– Так нужно.

– Если Луиджи опоздает, его по головке не погладят. Представляю, что за человек этот Банкир!

– Заткнитесь!

– Синьоры, до чего же беден ваш лексикон. Мне, например, старину Торчелли искренне жаль. Если он в ближайшее время не явится к Банкиру с деньгами, тот попросту не пустит его на торжество. И вообще, разве Банкир пускает своих лакеев на празднества?

Капитан дал сенатору затрещину. Эгидио умолк, но продолжал улыбаться. Он видел, как Эцио проскользнул мимо караульных и начал взбираться по стене храма.

Портик частично скрывал круглые очертания Пантеона. Путь Эцио лежал к куполу, точнее – к круглому отверстию в его центре. Проникнуть внутрь через этот «глаз» будет непросто. Аудиторе на ходу продумывал, как будет действовать дальше. Они с Луиджи были примерно одной комплекции. Правда, у того не такое мускулистое тело. Ничего, свободный покрой одежды ему поможет… если все пройдет, как он задумал.

Эцио бывал в этой церкви и знал, что там имеются кадила на цепях, подвешенные к крыше. Если ухватиться за одну из цепей… и если она выдержит его вес…

Иного способа спуститься вниз не существовало. Ассасин понимал: даже он со своим огромным опытом лазания не сможет уподобиться мухе и сползти на пол по внутренней поверхности купола. От купола до холодных серых плит пола было чуть больше сорока метров.

Перегнувшись через борт купольного отверстия, Эцио заглянул внутрь – там было почти так же сумрачно, как и снаружи. На скамье, что тянулась во всю длину стен, скрючившись, сидел Луиджи Торчелли. При свете единственной свечи он усердно пересчитывал деньги. Затем Эцио поискал глазами ближайшую кадильную цепь. Все они были достаточно далеко от него, но если ему удастся…

Он спустил ноги вниз, повиснув на руках. Эцио изрядно рисковал, однако цепи были старыми и прочными. Они оказались толще, чем он ожидал. И верхние концы цепей были надежно закреплены в кладке купола.