Воин ночи - Илья Маслов

Ледару повезло. Когда он последним прыжком добрался до врагов, пригибаясь к земле, чтобы избежать стрелы в упор, ближайший к нему вампир, выставив щит, замахнулся для удара. В тот же миг стрела, пущенная кем-то из ариев или чудинов, вонзилась в его горло, заставив потерять равновесие. Ледар мигом распрямился, нанося удар мечом снизу вверх, и отрубленная правая рука вампира отлетела в сторону. Следующий удар пришелся на шлем, и поверженный враг свалился к его ногам. Боковым зрением царь увидел занесенный клинок, но тут же подоспевший Гердан сбил нападающего на землю и всадил меч, словно острие копья, ему в грудь. Вампир, скривившись от ярости, рванулся, словно не был пробит насквозь, и тогда Небесный Мститель ударом тяжелого сапога размозжил поверженному голову. Затем Гердан выпрямился, тяжело дыша, и двинулся дальше, стремясь не потерять из виду Ледара.

Арии, не смотря на невероятную живучесть врагов и первую встречу с ними, сразу же потеснили передовой отряд вампиров, занимавший холм. Воины Хейда начали отходить, пятясь и прикрываясь щитами, и вскоре Ледар приказал прекратить стрелять по ним. Лучники его войска развернулись влево и разом спустили тетивы, посылая смертоносный дождь на грохочущую у подножия конницу. Пока все шло, как и было задумано, но самое тяжелое было впереди: Ледар прекрасно понимал, что завоеватель обязательно попытается вернуть холм, и будет бросать туда резерв за резервом. А все резервы ариев - там, внизу, они должны помешать вражеской коннице разрезать рать на две части. Вот когда вампиры выдохнутся, боярин Яросвет придет на помощь защитникам холма.

Подобно неуязвимым монолитам с выставленными вперед копьями, катафрактарии Хейда врезались в линию копейщиков. Арии не дрогнули. Они, побледневшие, с пронзительным взором, до последней секунды стояли, опустившись на колено, выставив упертые в землю древком копья. И потом, с переломанными руками и ногами, раздавленные рухнувшей сверху бронированной массой, изуродованные бешено молотящими по воздуху копытами обезумевших от боли лошадей, они умирали, последним проблеском мысли прощаясь с родной землей, с детьми и любимыми, за которых сражались… А вампиры, избежавшие смертоносного частокола, отбрасывали тяжелые копья, обнажали кавалерийские, заостренные на концах, мечи и продолжали битву. За катафрактариями следовала тяжелая кавалерия, вооруженная только клинками для конного боя, но менее громоздкая и неповоротливая.

Стрелы ариев не слишком часто поражали всадников врага и их коней. Пехотинцы пытались группами по три-четыре человека окружить одного кавалериста и выбить из седла или подрубить ноги коню. Однако это получалось далеко не у всех - особенно страдали плохо вооруженные и экипированные ополченцы. Черные всадники все глубже и глубже прорывались в строй ариев.

Только в одном месте их продвижение замедлилось. Кавалеристы Хейда тщетно пытались достать мечами кузнеца Огнеяра, который крутил над головою огромным боевым молотом, раз за разом обрушивая его на врага. Страшное двуручное оружие зачастую не просто выбивало всадников из седел, но, обрушившись на неприятеля, ломал позвоночник коню. Старый мастер, на глазах которого лилась кровь молодых ополченцев, умирали в муках старые товарищи, словно обезумел. Впрочем, нет. Холодный рассудок и пламенный гнев соединились, и Огнеяр мстил, ясным взором видя побоище вокруг. Всю жизнь он ненавидел несправедливость, и теперь, когда лицом к лицу встретил разрушителей и убийц, которые грабили и насиловали его народ, все иные чувства заглушала Радость - счастье того, кто осознает свою правоту. Страха смерти не было. Сокрушая врагов, кузнец хрипло смеялся и шептал:

- А ну как этак?!. Не нравится?!! Ничего, всех вас изведем!.. Будет еще царь ваш на площади без порток плясать!..

Новый чудовищный удар, и снова падает всадник, умирающий до того, как коснется земли. И злые боевые кони невольно бросались в сторону, когда молот описывал новую дугу!

Тем временем мощь кавалерийского удара была исчерпана. Более того, остановленные яростным сопротивлением ариев, всадники мешали собственной пехоте, толпившейся позади. Все чаще и чаще закованные в доспехи вампиры валились на землю, все чаще с рвущим воздух ржанием, со стрелами в боках и шеях, с подрубленными передними ногами, падали ослепительно белые кони. Уж они-то ни в чем были не виноваты, обреченные вечно следовать за черным воинством волей своей хозяйки - повелительницы Пещеры Грез…

И арии приходили в себя. Первоначальная сумятица исчезла. Пехотинцы и ополчение пытались организовать хоть какой-то заслон на пути противника, поддерживаемые из-за спины лучниками и метателями копий. Пропитавшаяся кровью земля чавкала под ногами и копытами.

Недалеко от Огнеяра во главе своей наемной дружины рубился Пересвет. Пусть он и был купцом, но долгие годы провел в путешествиях, сам сопровождая свои товары, и потому знал, что такое меч и щит! Верные, служившие ему давным-давно воины отражали вражеские атаки, не забывая прикрывать предводителя. Впрочем, купец и сам был не лыком шит. Вот на него бросился вражеский пехотинец, занеся над головой топор - Пересвет встретил удар своим клинком и одновременно ударил неприятеля щитом. Следующий удар пришелся по шлему, раскроив его, и вампир упал. А Пересвет уже успел повернуться к другому и выбил у того меч. Тот не успел ничего понять, как безжалостный металл вонзился ему под ребра и рванулся вправо… До купца долетел окрик Огнеяра:

- Ловко ты их! Мне-то хоть одного оставь!

Пересвет отразил еще один удар и откликнулся:

- На всех тут хватит!

Однако как бы храбро не сражались арии, ситуацию изменить они не могли, и оставалось надеяться лишь на левое крыло, откуда должен был последовать кавалерийский удар по войску Хейда.

Когда всадники Хейда сломали ровный строй и смешались с пехотой, боярин Яросвет подозвал двух молодых воинов и одному велел скакать к сигнальщикам, чтобы через малое время они трубили сигнал к атаке, а другому - предупредить всех военачальников конницы о близости боя. Вестовые помчались выполнять распоряжения, а сам воевода последний раз оглядел стройные ряды всадников в остроконечных шлемах, опустил забрало, положил руку на рукоять тяжелого кавалерийского меча…

Заревели трубы, и от их рева, казалось, дрогнула земля. Нет, конечно, это сотни копыт разом ударили по ней, и с грозным гулом смешался лязг обнажаемых клинков.

- За Русколань! - вырвался из горла Яросвета боевой клич Конной Гвардии арийских царей. А мгновение спустя о небо ударилась единая волна, веками потрясавшая недругов нашей Родины: