В краю молчаливого эха - Александр Меньшиков

И тут, не смотря на сумерки, я заметил на земле какой-то продолговатый предмет. Мой огневолк чуть расслабился и подошёл к нему. Понюхал, затем сел на задние лапы и кинул косой взгляд на меня.

— Что там? — пересохшим ртом спросил я, делая осторожный шаг вперёд.

Тело от напряжения стало плохо слушаться. Ноги были словно деревянные — не сгибались. Всё ещё опасаясь, что лютоволк вернётся, я неспешно приблизился к продолговатому предмету и осторожно присел подле него.

Рожок… деревянный… неприглядный… такой бывает у пастушков. Слева заметил вырезанную корявую надпись: «Де… де… дер-ржи-ись… Све-э-та… Держись Света».

Так… что это значит? — я кинул взгляд на огневолка, словно тот знал ответы.

Но он уже встал и засеменил к разделанной туше кабана. Даже не спрашивая разрешения, зверь жадно набросился на мясо.

Я приподнялся, огляделся, а затем только спрятал клинки.

«Неужто этот рожок оставил лютоволк? — мелькнуло в голове. — Зачем?»

Вывод напрашивался только один — чтобы призвать зверя. Но на кой он мне?

Я спрятал рожок, а сам вернулся к самодельной печи, где смачно скворчало кабанье мясо…

13

…Ярослава настороженно поглядела на Бора.

— Говорят, вы ездили на охоту?

— Ну да…

— В Клыкастый лес? Сами?

Северянин сощурился и не стал торопиться с ответом. Кажется, он и сам догадался, что вызвало настороженность Глебовой.

— Уж поверьте мне, я в одиночку и не в такие места хаживал, — уверенным тоном проговорил Бор.

— Верю… даже очень…

Девушка всё же о чём-то задумалась. Бор досадно выругался на себя. В конце концов, он и сам бы стал подозревать незнакомца в каких-то тёмных делишках, уж коли тот отправился в одиночку в «логово разбойников». Вдруг он один из них? И сейчас поехал рассказать о готовящемся караване?

«Тьфу ты, неладная! — рассерженно думал Бор, меж тем выдерживая пристальный взгляд Ярославы. — Вот голова садовая!»

Едва он въехал на огневолке в Погостовую Яму, которым переполошил сонных караульщиков ворот, едва добрался до трактира и протянул его хозяину два здоровенных окорока, как сюда же тот час примчалась Глебова. Её глаза горели яростным огнём, ноздри сердито раздувались. Она быстро поздоровалась, кидая косой взгляд на огневолка (та ещё диковинка) и тут же набросилась спрашивать про охоту.

— Что не так? — насупился Бор.

— Что? — рот Ярославы скривился. Она явно хотела сказать какую-то колкость или грубость, но сдержалась.

Её взгляд упал на Первосвета, стоявшего у дверей и недоумевающе глядящего на Глебову и Бора. Мол, что происходит-то?

— Послезавтра выезжаем, — сухо сообщила девушка.

Она тут же развернулась и пошла прочь.

— Не в духе, — улыбнулся Первосвет, приближаясь к своему товарищу. — Ну как охота? Удалась?

— Ещё бы!

— Гляжу, и твой «ездовой конь» вернулся.

Бор что-то буркнул и подошёл к хозяину трактира.

— Как окорока? — спросил северянин.

— Хорошее мясо… Сколько за него хотите?

— Это подарок.

— Да? Щедро… Тогда и я вам кое-что дам, — хозяин взял подмышки мясо, и направился в дом.

Через несколько минут он вернулся с большой сулеей.

— Это старое вино. Очень хорошее, — улыбаясь, проговорил хозяин.

Бор поблагодарил, взял бутыль и протянул его Первосвету.

Следующий день прошёл в сборах. Выяснилось, что сама Ярослава не ехала. Её компаньон тоже.

— Мы отбываем в столицу… по делам, — поясняла Глебова.

Бор пожал плечами: ему было всё равно. Главное, добраться до Старой слободки.

Обозы тронулись рано утром. Ярослава дала какие-то указания своим людям, при этом кидая косые взгляды на Бора. Потом прошлась по Первосвету.

— Я ей нравлюсь, — тихо проговорил гигант северянину. — Точно говорю.

— Угу, — отвечал Бор.

— А этот Булатов… я с ним ещё разберусь…

— Дров только не наломай, — усмехнулся северянин.

Он поехал в конце каравана. Первосвет и Прутик заняли место в середине.

Через несколько часов дорога зашла в Клыкастый лес. Погода была отличная. Светило солнце, дул лёгкий свежий ветерок. Телеги поскрипывали, лошади похрапывали, а люди тихо о чём-то переговаривались.

Чуть особняком ехал Платон Бочаров — тот самый человек, который вёз товар семейки Ушлых из столицы, и с которым договаривался Гордей Булатов. На вид он был средних лет. Его густые каштановые волосы, шапкой спадающие на плечи, тронула едва приметная седина. Одет он был неплохо: не броско, но весьма изящно. Носил острую короткую бородку. Было видно, что это человек дела, а не пустой болтовни.

Семён, ехавший в некотором одиночестве, с любопытством глядел по сторонам.

Лес был сырой. Меж высокими стволами деревьев ютились громадные папоротники. С веток капало, иногда за шиворот. Где-то вдалеке постукивал дятел, иногда щебетала какая-то лесная птица. Но чаще всего тут кружили здоровенные черные вороны. Порой были такие места, где они плотно облепляли верхние ветки деревьев, росших вдоль Битого тракта. Эти птицы молча глядели на проезжающих. И такая картина наводила на робкую душу Прутика страх, заползающий змеёй в самое нутро паренька.

Дорога была широкой, большей частью прямой. Под копытами лошадей и колёсами телег чавкала жирная коричневая грязь.

Уже час, как все ехали молча. От этого было ещё тоскливей. Никто не давал команду на привал. Очевидно, ехать решили до самого вечера.

Семён не выдержал и завёл негромкий разговор с возницей. Тот добродушно усмехнулся в жиденькие усы и негромко проговорил:

— Битый тракт… он такой… Как вот только до Бранного моста доберёмся, то на той стороне Малиновки дорога получше будет. Да леса там чуть поспокойнее…

— А что говорят, будто разбойников тут много развелось?

— Ха! Когда их тут убывало! Места такие… схорониться есть где…

Семён зачем-то закивал головой. Его лошадь вдруг чуть захромала и на какое-то время остановилась.

Подъехал Первосвет с Бором.

— Что там? — поинтересовался гигант.

— Не знаю…

Северянин же шлёпнул коня по ляжке. Тот чуть брыкнулся и пошёл дальше.

— Мне снился сон, — негромко сказал Первосвет, после чего он вдруг покраснел.

Бор котел сказать какую-то колкость, но вдруг понял внутреннее состояние своего товарища. Он отчего-то был взволнован.

— Что-то неприятное? — попытался прояснить ситуацию северянин.

— Ну… ну… — Первосвет откашлялся и покосился на Бора. — Мне снился Ратный приказ. Что я там с кем-то бился…

Гигант замолчал. Судя по его виду, он пытался понять суть своего сна.