Любить монстра (СИ) - Жиглата Кристина

— Ник мой друг, и мы вместе четырнадцать лет, кому как не мне знать его больше всех! Вся его жизнь у меня перед глазами! Я видел, как он погибал после твоей так называемой «смерти»! Я видел, как он сходил с ума, рвал, метал, как зверь! Я видел, как он менялся, превращаясь из моего друга, в нечто мрачное и пустое! Я видел всё до мелочи и самое ужасное…что не мог ничем ему помочь, ничего изменить или исправить! — бросает Артём и его глаза в этот момент выражают бурю эмоций. Ник действительно важен для него, и он по-настоящему переживал!

Меня всегда удивляла его верность, такая сильная дружба, не смотря на то, что не раз была свидетельницей агрессии Никона по отношению к Артёму. Но только что, я полностью убедилась, что это всё по-настоящему!

— Повезло Нику с другом, — тихо роняю, и Артём немного расслабляется, меняясь в лице.

— Он вытянул меня из ямы. Дал новую, беззаботную жизнь, помог вернуть брата. И этот перечень, длится безумно долго, но это всё сейчас, ни к чему. Я просто хочу, чтобы ты понимала, что Никон не монстр, которым ты его увидела, и если ты останешься рядом с ним, он может вернуться. Просто поговори с ним, — просит Артём, и его просьбу так трудно проигнорировать.

Может действительно, хватит прятаться, а просто набраться сил, глубоко вздохнуть и пойти на пролом. Просто поговорить, это ведь ни к чему не обязывает.

— Дай мне немного времени, — отвечаю на ожидание Артёма. — Мне нужно подумать.

— Если всё же решишься, за дверью будет стоять человек. Постучи несколько раз в дверь, он откроет тебе и проведёт к Никону, — говорит он. — Только, пожалуйста, не тяни, ведь иначе он всё равно придёт к тебе…



Глава 33.

Никон.

Впервые просыпаюсь с трезвым умом и мыслями. До этого, когда трижды открывал глаза, мне удавалось перекинуться с Артёмом несколькими словами, прежде чем вновь проваливался в сон.

Уже при первом пробуждении я понял, что медсестра, которая вроде бы, совсем случайно оказывается рядом, и возиться возле моей капельницы, тайком, что-то вводит мне в раствор. Поэтому, как только возвращаюсь в реальность второй раз, приказываю Артёму, заняться переездом в мою больницу. А уже там, когда проснулся третий раз, и увидел возле себя знакомого врача, схватил его за руку и предупредил, что если он будет слишком на себя брать, оторву башку.

Видимо помогло, ведь теперь мне удавалось легко отойти от сна, почувствовав в теле былую силу.

Поднимаюсь с кровати, и сразу направляюсь в уборную, а когда возвращаюсь, в палате уже находился Артём, который нервно переминался с ноги на ногу. Это его состояние, мгновенно даёт мне понять, кто виновник моей спячки, но я решаю не поднимать эту тему, потому что знаю себя. По-другому, я бы не успокоился и не лежал так просто в больнице. Артём иногда бывает изворотливым подонком, и очень часто лезет не в своё дело, но всё что он делает, это только из его дружеских побуждений.

Я привык к его самодеятельности, но он никогда не давал мне повода усомниться в себе или в своей верности!

— Где Мадина? — на ходу спрашиваю я, хотя уже не раз задавал ему этот вопрос. Как только открывал глаза, сразу спрашивал о ней.

— Она в соседней палате. С ней всё в порядке, — отвечает Артём, оставаясь возле двери.

Подхожу к нему в плотную и протягиваю руку для пожатия. Как делали раньше, когда помогали друг другу выпутываться с подобных передряг.

— Спасибо брат, что позаботился о ней, — говорю ему, и он шокировано на меня смотрит, а я быстро меняю тему. — Где мои вещи?

— Скоро доставят, — отвечает Артём, заметно изменившись в глазах. Я знаю, что он долго пытался достучаться до меня, вернуть былую дружбу и почему-то именно сейчас я задумываюсь об этом. — Сразу к делу? — спрашивает он, увидев мой запал.

— Враги не дремлют! — отвечаю я, пройдя к окну. Сразу вспоминается момент на кладбище, когда я увидел в кустах блеск прицела и меня переполняет ярость.

Если бы я не оттолкнул от себя котёнка, в неё бы могли попасть. Из-за меня!

Эти мысли выводили меня из себя, возрождая желание, разорвать Смирнова на кусочки. Недооценил ублюдка…

— Смирнов и его люди мертвы! — вдруг уведомляет Артём, и я резко к нему оборачиваюсь. — Парни скрутили его около кладбища, но он вел себя как умалишённый. Ты даже не представляешь, почему он рискнул всем, пойти против тебя…

— Думаю, завод здесь не причём, — лишь заключаю я.

— Завод — это повод подобраться к тебе. Иметь общее дело, — отвечает Артём, а мне вдруг становится интересной настоящая причина его вражды.

— И? — подгоняю друга.

— Старшая дочь Смирнова, была безумно влюблена в тебя, но ты отказал ей, потому что у неё не оказалось зелёных глаз, каштановых волос…, - начинает он, и я пытаюсь вспомнить, подобную ситуацию. Их столько уже было, что ни имён, ни лиц не помнил. Да и не зачем! — В общем, четыре года назад она покончила с собой, написав предсмертную записку о неразделённой любви, указав твоё имя.

— Бред! — бросаю.

— Вполне согласен, но вот для Смирнова она была любимой дочерью, от первого брака и он всё это время искал способ отомстить тебе. Его брат, которого ты на прошлой неделе чуть не лишил жизни, просил у тебя прощение и чтобы ты оставил в живых его семью и семью Смирнова. Обещал, что замнёт всё и такого больше не повторится! — уведомляет Артём, и эти новости немного притупляют мою ярость.

Все знают, как я решаю дела, и моя месть всегда бывает обширной, но на этот раз я принял другое решение.

— Проследи за ним, удостоверься в правдивости его слов. Одно неправильное движение — давай команду убрать. Если к нему всё-таки дошло, вернёшь вдове Смирнова завод! — даю указания, и Артём смотрит на меня, словно у меня вторая голова выросла. — Если это всё, приведи ко мне Дину…

— Есть ещё кое-что. Непосредственно касающееся Мадины, — вдруг говорит он. — Это на счёт Гвоздя…

— Скончался? — уточняю, теряя интерес.

— Нет. Он жив. Я вчера привёз его в больницу, где его состояние стабилизировали. После того как ты ушёл, он сказал очень интересные слова, о том, чтобы ты не обижал Мадину, — говорит он, и я настораживаюсь. Какого чёрта? — А после, парни доложили обстановку из детдома, где стало известно что Андрей Александрович Гвоздёв пытался несколько раз удочерить Мадину Алёхину. Думаю, тебе бы стало интересно узнать его мотив, поэтому я не позволил ему умереть в подвале!

А у меня сразу в мыслях педофилия, какие-то извращённые мысли Гвоздя, где он посмел думать о моей девочке.

Убью тварь!

— Где он? — рычу, сжимая руки в кулаки, от чего плечо отдается адской болью. Уже даже и забыл о повязке…

— Сейчас будет, — говорит Артём, делая звонок парням, приказывая привести ублюдка.

Через минуту, двое моих людей, заталкивают ко мне в палату синего, полуживого Гвоздя, который смело, выдерживает мой испепеляющий взгляд.

— Девочку блядь захотелось? — бросаюсь на него, ухватив за воротник больничной рубашки, и бью спиной о дверь. Гвоздь морщится от боли, но не теряет твёрдости в глазах. — Зачем ты её хотел удочерить? — выплёвываю ему в лицо, с трудом сдерживаясь от охватившей меня ярости. — Отвечай блядь!!!

— Защитить, — отвечает он, и я замираю.

— Ты сука в уши мне не заливай! — бросаю, стукнув его ещё раз об дверь.

— В детдоме творился беспредел. Девочке было сложно там, её не принимали… — вдруг говорит он. — Я пришел в детдом впервые, чтобы удостоверится, что правильно замёл следы и случайно увидел Мадину…лысой. Она плакала и была напуганной…

Его слова — словно ножом по моему сердцу. А я даже не предполагал, через что приходилось пройти моей малышке, находясь в подобном заведении.