Омела и меч - Ани Сетон

Квинт вздохнул, подавленный неопровержимостью этих доводов. Снова последовала пауза. Затем Квинт вскочил и яростно крикнул:

— Но — Марс и дух моего возлюбленного отца! Мы должны вырваться отсюда и вернуться к Светонию! Мы не можем просто сидеть здесь, как крысы в норе, зная, что происходит! Мы нужны своему легиону, да и мой легат Петиллий нуждается в той слабой помощи, что я могу ему оказать. Ведь они, может быть, в эту минуту сражаются с Боадицеей!

— Точно, — Дион чуть улыбнулся, затягивая ремень на сандалии. — Мы с Фабианом давно пришли к такому же выводу.

— Да, конечно, — извиняющимся тоном произнес Квинт. Он принялся мерить шагами узкое пространство между сундуками. — Как насчет Бальба? — через некоторое время спросил он. — Его нельзя оглушить, когда он приносит еду?

— Мы никогда не видели стражника, — отвечал Фабиан. — Он просовывает еду вон в ту дыру.

В нижней части двери было прорезано квадратное отверстие дюймов на восемь, закрытое запертой снаружи деревянной ставней — ясно… Да, ведь большинство казначейских помещений построено так, что они могут временно служить темницами.

— Но есть одна, очень слабая надежда, — медленно произнес Дион. — Пятница — день выплаты жалованья. Сюда приходят за деньгами для солдат, и от этого нельзя отказаться; если не желаешь вызвать подозрении. В прошлую пятницу Фабиан еще не прибыл, и я был здесь один, когда пришли Постум и Бальб и взяли необходимые деньги. Они меня связали, и можете представить, что при моей комплекции и безоружный, я вряд бы мог сразиться с этим дубоголовым слоном… Но теперь нас трое, и ты, Квинт, уж совсем не маленький…

— Но не такой большой, — скромно признал Квинт, однако глаза его внезапно зажглись. — Но это замечательная мысль, чудесная! Наконец-то у нас есть шанс.

Фабиан кивнул. Он был не столь впечатлителен, чем остальные, но на свой лад был возбужден не менее их.

— Мы должны подготовить все очень тщательно, — сказал он. Обдумайте каждую возможность и постарайтесь быть к ней готовы.

Часы тянулись. Они понятия не имели, сколько прошло времени, но были уверены, что все еще день — по слабому проблеску света из вентиляции. Дион считал, что в прошлый раз за армейским жалованьем приходили на закате, и когда отблеск померк, насторожились и умолкли.

Они уже закончили приготовления, в основном, заключавшиеся в том, чтобы снова превратить Квинта в нечто подобное римлянину, ибо одежда силура здесь только привлекла бы лишнее внимание — подкоротили длинные местные штаны, и прикрыли тартановую рубаху плащом Диона. При этом Квинт удивился, ощутив что-то твердое под рубахой на груди и обнаружил пряжку Реганы. Он сжал ее в ладони, и несмотря на всю свою настороженность, ощутил наплыв невероятной радости — радости и покоя. Словно приоткрылась ставня и в просвете он увидел милое лицо, глядящее на него с любовью, и услышал тихий, нежный голос:

«И однако, я хочу, чтобы ты когда-нибудь вспомнил… Это сохранит тебя в безопасности».

— Квинт, Квинт, — Дион вытянул шею, чтобы рассмотреть пряжку, — это, конечно, не дамская брошка? Или британские дамы такие носят? Хотя, теперь я припоминаю, что ты как-то упоминал девушку, которая тебя сопровождала… уж не пустил ли наш слепой божок Купидон случайную стрелу?

— Да заткнись ты, Дион! — Квинт со смущенной усмешкой прикрыл пряжку рукой. — Я очень рад, что у меня есть эта вещь. У меня такое чувство, что она принесет нам удачу. — И поспешил спрятать пряжку за пазуху.

— Что ж, удача нам нужна, — мрачно заявил Фабиан. — Никто, даже щедрая милость Фортуны не спасет нас из этой ловушки, и я клянусь поставить ей жертвенник, если она защитит нас.

Квинт и Дион пробормотали ту же клятву, и умолкли.

Они ждали.

Через некоторое время их чуткий слух уловил шум в прихожей, и затем медленный скрип засова в двери.

Молодые люди мгновенно вжались в стену за дверью. Неожиданность была их единственной надеждой.

Поначалу план работал превосходно. Дверь широко распахнулась. Вошел Бальб со связкой ключей к сундукам. Он был в шлеме и полном вооружении, с блистающим мечом. Следом шел префект, его слоновое тело также было заковано в церемониальные Доспехи из позолоченной бронзы с красными шнурами — таким он должен был предстать перед легионом. Он был без шлема, иначе гребень его мел бы потолок, и без оружия, полностью полагаясь на мощь своих огромных рук.

— Ну, где они? — спросил он Бальба.

Трое понимали, что их обнаружат не больше, чем за секунду, на эту секунду они и рассчитывали. Они выскочили из-за двери. Фабиан, сжимая столовый ножик, бросился на Бальба, а Квинт и с Дионом бросились под ноги префекту, и вцепившись в них, совместными усилиями попытались лишить великана равновесия. На миг Квинту показалось, что они преуспели. Когда Квинт с отчаянной силой обрушил кулак на его массивную челюсть, гигант дрогнул и со сдавленным хрюканьем пошатнулся. Крупная голова префекта моталась из стороны в сторону, скорее от удивления, чем от ударов Квинта, поскольку до тугодума с трудом доходило, что происходит.

Он пытался поднять руки, но не мог, поскольку Дион болтался на них, как обезьяна, а Квинт продолжал бить.

Внезапно префект взревел от ярости. Он стряхнул Диона и схватил Квинта за горло.

Мы погибли! — подумал Квинт. Красный туман застилал глаза, а мощные пальцы сжимались на его шее. Потом он услышал глухой удар, и пальцы на шее обмякли.

Он заморгал и с удивлением увидел, как префект топчется, хватаясь за воздух. Затем тот рухнул ничком на один из сундуков.

Дион подошел к Квинту и оба воззрились на падшего гиганта.

— Что случилось? — заикаясь, выдавил Дион. В тот же миг они обернулись, вспомнив о Фабиане.

Фабиан стоял у стены и таращился — не на префекта, а на Бальба, опускавшего свой меч.

— Это он сделал! — выдохнул Фабиан, указав на стражника. — Он ударил Постума по голове, и оглушил его.

— Ага, — сказал Бальб. — Я это сделал, иначе у вас, молодых дураков, все кости были бы переломаны. А теперь бегите скорее, пока он не очнулся.

Префект уже зашевелился и застонал.

— Бежать? — повторил Квинт.

Перемена в их положении произошла столь стремительно, что все трое растерялись.

— Назад, к своим легионам, назад, к губернатору! Да сохранит вас Юпитер! — и несколько тише Бальб добавил: — Может, верховный бог сжалится и над этим легионом, и командиром, навеки опозорившим Рим. Идите к южным воротам. Там на страже Тит. Скажите ему, что вас отослали назад. Больше ничего. Пароль на сегодня — «Gloria et Dignitas» — «слава и благородство» — достойные слова для достойного Августова Второго легиона, разве нет? — произнес он с невыразимой горечью. — Идите! Ваше оружие в углу зала!