Маньчжурия, 1918. Особый отряд - Руслан Иванович Аристов

портсигаром и посматривая на окружающих, раздумывал Виктор. — «Опять же, большевики устроили переворот в октябре, но и в феврале ситуация была более чем странная. Что я так помню, навскидку, о Февральской революции? Революция это или дворцовый переворот, который пошел не по плану? Участвовала верхушка — генерал Алексеев и кто-то из князей, некие думские, военные и придворные круги планировали усадить на трон Михаила и объявить конституционную монархию, потом провести успешное весеннее наступление — ожидался даже полный разгром Центральных держав уже в том году, если я точно помню. В конце февраля в Питере началась забастовка — якобы инспирированная заговорщиками, пошли слухи о голоде, а вот дальше всё пошло не по плану и началось двоевластие… В конечном итоге наиболее пострадали кадеты и эсеры, которые активно в этом участвовали, и начали набирать очки большевики. После этого была попытка Корнилова установить военную диктатуру, и потом уже эсеры ситуацию окончательно завалили», — стоя так и раздумывая, Виктор услышал далекий паровозный гудок. — «Короче говоря, надо будет из первых рук современников узнать информацию о приводных ремнях февраля — от этого много зависит».

Поезд прибыл раньше на десять минут — паровоз с пыхтением затормозил.

Иволгин и Евсеев подошли поближе к группе Орлова. Первые три вагона показались Виктору очень красивыми и роскошными — это были служебные вагон-салоны, о чём говорили надписи на них. Ещё четыре были обычными пассажирскими, но тоже выглядели свеженькими.

Когда передняя дверь второго вагона начала открываться, Орлов подал команду:

— Сми-и-рно! На караул!

В этот же момент оркестр заиграл «Коль славен» — не лучшим образом, но вполне терпимо, Виктор даже нашёл подобную живую музыку интересной. Все присутствующие военные, в том числе и он сам, стали смирно и взяли под козырек. Репортеры подошли справа, держась пока что за небольшой группой оцепления из молодых офицеров с винтовками.

Сначала в дверном проёме вагона показался управляющий КВЖД генерал-лейтенант Хорват в парадном мундире — он медленно сошёл с подножки, остановился и отдал честь. Следом спустился человек в морском парадном мундире, высокий, с суровым лицом и орлиным профилем — он стал возле Хорвата и тоже отдал честь.

«Вон он какой, значит!» — Виктор рассматривал вице-адмирала. — «Внешне похож на вождя!»

Когда оркестр закончил играть, раздались крики «Слава», генерал Плешков подошёл к приехавшим, многие остальные офицеры от него не отстали, следом начали протолкиваться и репортеры — начался типичный для таких торжественных моментов легкий гвалт.

Виктор смотрел, как из вагона выходит консул Попов — благообразный, упитанный человек с тонкими усиками, в дорогом костюме-тройке, и как он подаёт руку своей модно и дорого одетой жене.

— Господин Колчак, что вы думаете о том и об этом… — начали раздаваться одни за одними вопросы.

Всё это продолжалось минут пятнадцать. Виктора немного оттеснили назад, но он слышал, как Колчак отвечал твердым и довольно уверенным голосом — его ответы репортерам сводились к тому, что завтра он готов дать специальное большое интервью всей местной прессе. От дыма фотовспышек Виктор чуть не закашлялся.

— Господа, господа, дайте дорогу, — несколько офицеров оцепления начали оттеснять репортёров.

Орлов дал знак оркестру — те грянули «Гром победы, раздавайся!»

Хорват, Плешков и Колчак прошли в здание вокзала, следом за ним шли несколько сопровождающих офицеров, и как раз в этот момент Виктор и Евсеев постарались протиснуться поближе, чтобы поприветствовать консула.

— Господа, рад видеть, — весьма жизнерадостно улыбнулся им Попов. — Сейчас я в управление дороги еду вместе с Дмитрием Леонидовичем, а супругу мою и багаж отвезите в консульство, не сочтите за труд.

— Конечно, Георгий Константинович, машина уже ждёт, — покивал Евсеев.

Оркестр закончил играть, и к этому моменту основные гости уже вышли с перрона. Виктор и Евсеев подошли к вагону, возле которого стояли группы офицеров, в том числе в морской форме, несколько людей в штатском и несколько женщин. Виктор почтительно кивнул нескольким знакомым.

— Ксения Николаевна, добро пожаловать, — расплылся в улыбке секретарь консула и чуть поклонился.

— Добрый день, Ксения Николаевна, — улыбнулся и почтительно кивнул ей так же и Виктор — жена консула была дамой видной, властолюбивой и довольно известной в городе.

— Ой, как хорошо вернуться домой. В Пекине хорошо, но здесь уже ко всему привыкли, — поправила она свою модную шляпку. — Виктор Антонович, вам поклон от дядюшки вашего, Николая Васильевича — ах, какой дальновидный и проницательный человек, как он хорошо нас принимал в посольстве, — всплеснула она руками и мечтательно улыбнулась. — Какие там магазины хорошие, в посольском квартале.

— Благодарствую, Ксения Николаевна!

После этого Виктор поднялся в вагон и забрал багаж семейства — четыре здоровенных чемодана, которые ему пришлось вместе с одним молодым офицером-орловцем тащить до машины.

Когда он вышел на площадку входной лестницы, то увидел, как приехавшие высокие гости и свита рассаживаются по автомобилям.

В машине он сел на переднее сиденье, на заднем жена консула рассказывала Евсееву о последних новостях из Пекина, пока они ехали.

— Говорят, Корнилов тяжело ранен под Екатеринодаром, но жив, — различил он фразу Поповой в потоке её слов о пекинских впечатлениях и погоде.

— Простите, Ксения Николаевна, — повернулся к ней Виктор, — а откуда эти сведения?

— От дядюшки вашего. Это было вот ровно два дня назад, наши английские друзья передали нам эту новость про осколочное ранение, и Николай Васильевич даже заказал молебен о выздоровлении Лавра Георгиевича, — ответила дама.

— Дай бог, — покивал Виктор.

«Вон оно как бывает, значит — я ведь думал, что ничего не изменилось, но сам факт появления моей личности здесь уже поменял течение истории, хоть и где-то далеко. Или мир параллельный, как вариант — кто его знает. Если Корнилов выживет, это очень многое поменяет на юге, да и здесь тоже — встанет вопрос о верховной власти в дальнейшем, а союзникам Корнилов известен гораздо больше, чем Колчак. Теперь и мне можно совсем не стесняться и действовать по полной, раз уж всё уже пошло немного иначе. Но информацию надо перепроверить всё-таки», — взволнованно думал он и машинально отметил в зеркале машину, следующую за ними на расстоянии.

Когда заехали в гараж, Виктор помог выйти даме и донёс с Котовым чемоданы до её комнат.

— У нас гостья… — ввёл он в курс дела Попову насчёт Ольги.

— Ради бога, пусть живет, если человек хороший и вам нравится, — она была в приподнятом настроении.

Их встретили жена Евсеева и ещё одна дама, Виктор откланялся и вернулся в свой кабинет.

Смирнова на месте не было, но на столе лежала записка от него: «Виктор Антонович, вагоны будут готовы