Любовь. Инструкция по применению - Клэр Нейлор

Орландо пошел на компромисс.

— Обычно шелковые трусы на резинке, но когда жарко, ничего. — Он поиграет в эту игру, насколько у него хватит терпения.

— О-о-о-очень хорошо, мистер Рок, — она бросила взгляд поверх роговой оправы очков.

— Пожалуйста, называйте меня Орландо.

— О'кей, Орландо. Признаете ли вы, что разрыв вашего брака отчасти связан с отжившими и аполитичными образами, которые вы воплощаете на экране? Например, мистер Рочестер, который, как всем нам известно, не только садист, но и женоненавистник до мозга костей.

Да, темнить с мисс Сайкс не получится, с сожалением подумал Орландо.

— В характере Рочестера присутствует некий элемент шарма, чем, кстати, особенно отличается мой нынешний персонаж — Клим Ибрайт из «Возвращения домой». Я думаю, именно женщины занимают доминирующие позиции в обоих этих фильмах.

— Да будет вам, Орландо! Я с трудом смогла бы назвать Томаса Гарди борцом за равенство полов! Насилие? Гонения? Этому подвергались именно женщины в его произведениях.

— Возможно, дело в том веке, в который он жил, а не в самом Гарди, — выдал Орландо. От его ответов зависела если не жизнь, то по крайней мере его мужское начало, ибо обозленная Джейн Сайкс несомненно выступит яростным поборником кастрации.

— Давайте вернемся к теме вашего брака с Джоанной. Ходили слухи, что проблемы между вами возникли потому, что вы не поддерживали ее карьеру.

— Вздор! — отрезал Орландо. Спокойно, Олли, чем меньше тестостерона ты на нее выплеснешь, тем лояльнее она будет по отношению к тебе. — Я хочу сказать, что наш брак развалился, потому что мы оба работали по разные стороны Атлантического океана, — он обворожительно улыбнулся.

— И это никак не было связано с вашей аморальной, а временами положительно распутной любовной жизнью, мистер Рок?

— Прошу прощения?

Она вручила ему экземпляр «Дейли Мейл» двухдневной давности. Орландо взглянул на него и побледнел почти так же, как Эми в то достопамятное утро.

— Извините, мисс Сайкс, мне нужно срочно сделать телефонный звонок, — бросил он, выбегая из комнаты.

— Черт, черт, — твердил Орландо, набирая номер Эми. Он постоянно ошибался в наборе, потому что у него дрожали руки. Подошел Билл.

— Олли, что стряслось, приятель? — Орландо швырнул Биллу газету.

— Отлично! — сказал Билл. — Как раз то, что нам было нужно, блестящая реклама!

— Билл, ты что, не понимаешь? Эми, наверное, видела это! Посмотри, там написано, что «мы не можем оторваться друг от друга». Откуда они только берут всю эту чушь?!

— Угомонись, Олли. Она поймет, такое все время случается.

Орландо наконец удалось набрать нужные цифры, но из трубки доносились только долгие гудки.

— Что-то мне в это не верится, Билл!

Орландо звонил и перезванивал в отчаянии, но никто не отвечал. Черт, черт, черт!!!

В этот день атмосфера на площадке была арктической. Билл был холоден, потому что никто не хотел нормально работать. Команда обливала Орландо презрением из-за того, что он обидел Тиффани, которая всем была симпатична. Тиффани в свою очередь была ходячей сосулькой, потому что ее впервые в жизни отвергли. А Орландо по понятным причинам сам был Дедом Морозом, к тому же он никак не мог разыскать Эми, хотя звонил и в «Вог», и Лили, но все тщетно. Глобальное похолодание.

23

Решив устроить у себя дома грандиозный девичник. Эми сидела с открытой записной книжкой на коленях. Она обзванивала тех, кто знал самые грязные шутки, тех, кто не постеснялся бы станцевать стриптиз на барной стойке, выпив достаточное количество водки, тех, в чьи жилетки она пролила много слез за свою жизнь. Короче говоря, ее лучших подруг.

— Чарли, это Эми! Как ты смотришь на то, чтобы прийти ко мне на ужин в четверг?.. Нет-нет, ничего особенного, просто целую вечность тебя не видела. Хорошо, тогда до встречи!

— Сал, не видела тебя сто лет! Приходи в четверг, будет еще Чарли, и мы сможем обо всем поболтать.

И так далее и тому подобное. Эми сходила в супермаркет и купила кардамон, бутылку красного вина, немного свежей лимонной травы и кокосовое молоко. Примчавшись домой и включив Вэна Моррисона на полную громкость, она суетилась на кухне, стряпая самый чумовой тайский карри во всем западном полушарии. Хотя притворство и храбрые маски и не всегда себя оправдывают. Эми чувствовала, что замаскировать свое несчастье было наиболее благоразумным решением. И знаете что? Это окупалось. Она теперь не все время думала об Орландо, а лишь раз в три минуты. Он, конечно, сидел у самой поверхности ее сознания, выпрыгивая в самые неожиданные моменты, например, когда она чистила зубы или думала о жареной картошке. Фу! Но, высушив слезы, она принялась готовить на четверг крупномасштабный банкет для восьми ближайших подруг. Она рубила и крошила, и чистила, и резала, облизывала деревянные ложки и обожгла язык, поперхнулась молотым чили и ободрала палец, когда натирала имбирь на терке. Запах был просто потрясающ — сливочный, остренький и тропический одновременно. М-м-м, спасибо вам мистер Флойд! — Эми захлопнула кулинарную книгу и поставила пикантную смесь в холодильник на ночь.

На следующий день Эми с апломбом выступила в качестве организатора съемки для журнала мод. Одолжив у Люсинды пару стилетов из красного ситца из коллекции Маноло Бланика, она прошла через вращающиеся двери дома «Вог» подиумной походкой модели. Сегодня состоится первая съемка под ее руководством. «Гламур в микрорайоне»! Она подобрала моделей для проекта, определилась с одеждой и была готова запустить на орбиту свою карьеру в индустрии мод. Власть вам заменит любовь или наоборот? Эми точно не помнила, и ее это на самом деле совершенно не заботило. Она очертя голову бросилась в работу со своими «дорогушами». Ее модели были настоящими женщинами — то есть у них была грудь, — а одежда представляла собой ядерную смесь броского цвета и Бет Линч. Дерзкая, бесстыдная и крикливая.

Эми отвезла всех и все, что имело отношение к съемке, на мини-автобусе в крайне грязную и безобразную студенческую хибарку, в которой как-то летом жила с тремя подругами по колледжу. Она была уверена, что подлинность — это обязательное для ее первой работы условие, и так как районные власти признали данную собственность негодной для использования, всей команде пришлось пролезть внутрь через окно ванной комнаты — все это под причитания гримера, что если об этом когда-нибудь узнает его профсоюз, Эми будет предъявлен иск на стоимость всего, что у нее было! Не очень-то много! Ха-ха, пусть рискнут!

На нее нахлынули воспоминания. Лето радости и удовольствий! Ни одного мужчины в поле зрения. Им всем полагалось париться в библиотеках, как тепличным цветам, горбясь над своими диссертациями на тему современного романа! Лучи солнца проникали в окна, и забытый Набоков дни напролет валялся на столе до пяти часов вечера. Библиотека закрывалась, и студентки, сдав книжки и собрав свои вещи, уходили, чтобы вернуться на следующий день. Вдохновленные «Лолитой», они надевали легкие тапочки без задника и едва прикрывающие ягодицы шорты и слонялись туда-обратно по главной улице города. Они валялись в высокой траве во дворике церкви, читая журналы и посмеиваясь над гламурной жизнью. Могли прийти в местное благотворительное агентство с отличной зубной щеткой, а вместо нее откопать в залежах вещей сказочные кафтаны или книги похабнейшего издательства семидесятых — «Силуэт Дезайр», любимой из которых была «Человек Ренессанса». Девчонки читали ее вслух по очереди, впиваясь глазами в страницы, на которых описывались прикосновения к «пульсирующей мужественности» на лохматых кремовых коврах. Пытались разыскать на улицах своего города Дэвида — главного героя книги, который носил медальон на обнаженной груди… но он, очевидно, уехал на лето в Сен-Тропе! Они питались экклскими слойками из булочной за углом и, только разжигая страсти, ежедневно опустошали по бутылке алкогольного коктейля «Пиммз». Однажды они даже не стали делать вид, что усердно трудятся в библиотеке! Сбежали в своих кафтанах на пляж, по дороге выпив виски и немного сосисок, развели костер и, согреваясь жаром пламени, провели ночь под звездами. А как они красили волосы над кухонной раковиной, перепробовав неимоверное количество оттенков, начиная с цвета воронова крыла и заканчивая самой наирыжайшей хной!