Вставай, Россия! Десант из будущего - Борис Орлов

— Пароход за девять месяцев? — недоверчиво спросил я. — Ну, спустили… Небось до сих пор достраиваете?

— А вот ни хрена! — гордо сказал Димыч. — Пароходы до самого конца навигации на ходовых испытаниях были! А зимой, пока они на приколе стояли, мы внутренней отделкой жилых помещений занимались! Причем это только с первыми в серии мы так долго провозились, а, в принципе, сроки строительства около полугода.

— Технология строительства, при которой тысячетонные кораблики можно печь как горячие пирожки — по паре штук в год? — восхитился я. — Ты что, и, правда, не понимаешь, что ты сделал, гений недоделанный?

— То, что вы отработали технологию быстрого строительства достаточно крупных пассажирских и грузовых судов, это хорошо! — кивнул князь, — но повторюсь: боевой корабль — совершенно другое дело! Другой корпус, другое оборудование, другая машина! А вооружение? Да у меня до сих пор нет нормального проекта механизации башни! Матросики пятипудовые снаряды на руках к орудиям выносят. А приборы управления огнем? А торпеды? Что я тебе в январе говорил? Где проекты?

— Работаем… — разводит руками Димыч. — Не все же сразу! Встречный вопрос: где обещанные тобой конструкторы?

— Так ведь я еще отчета комиссии МТК не получил! На основании чего я тебе конструкторов пришлю? Они не мои рабы, чтобы я мог только своей властью послать их куда захочу!

— Комиссия твоя до сих пор на заводе околачивается! Второй месяц! Я задолбался им условия труда обеспечивать — восемь лучших номеров в заводской гостинице дал, чтобы через половину Нижнего каждый день не ездить. Да кормлю их всех за свой счет, бездельников! И сопровождающих из числа инженеров каждый день предоставляю, отвлекая людей от основный работы.

— Ничего, не обеднеешь — все тебе на пользу пойдет! — хмыкает адмирал. — Ты мне вот что скажи: что ты еще от меня утаил?

— Что значит, утаил? — опешил Димыч. — Ничего я от тебя не утаивал! Сам ведь тогда слушать не захотел! Ну вот… еще катера есть! Скоростные!

— Скоростные катера?! Дай-ка угадаю — небось поставил свои ДВС на легкую лоханку? И радуешься так, словно сделал аналог «Шнельбота» с торпедами «Лонг Лэнс»![69] — издевательским тоном сказал Алексей. — Да твоя скорлупа только в качестве разъездного катера и годится! По спокойной акватории белым днем рассекать!

— Млять, тебе что не сделай — все похер! — не выдержал Димка. — Один ты тут к войне готовишься, флотоводец великий, а мы, млять, сбоку припека! Сидим, млять, хером груши околачиваем! Я уж и не знаю, что тебя может удовлетворить — «Бисмарк» с «Ямато» тебе построить, или уж сразу «Нимитц» с полным авиакрылом?!!

— А ну-ка, брэк, каррячие парррни! — я поспешил вмешаться, пока друзья не передрались. — Серега, не перегибай палку! Если то, что создал Димыч, не подходит тебе для войны с Японией или вообще не имеет военного значения, это еще не значит, что все его творения — ерунда! Наверняка ведь это прорыв в своих областях?

— В общем… да… — остывая, признался адмирал. — Катер с ДВС по сегодняшнему времени — супервундервафля. Может паровые катера и берут пока больше людей и грузов, да и бегают со сходными скоростями, но… Чем хорош бензиновый движок? Его не надо полчаса раскочегаривать — сел, завел и поехал… Ладно, Димыч, извини! Мир?

— Мир! — друзья обменялись рукопожатием.

— Однако, честно говоря, всё, что ты сейчас показал и рассказал — вряд ли произведет впечатление на императора! — огорчил Алексей. — Надо найти более веские доводы в пользу твоего назначения на должность начальника госверфей! Давайте подумаем вместе!

— Ну, а паровая турбина сможет произвести впечатление на императора? — нарочито небрежным тоном спросил Димыч.

— Что ты сказал?! — дуэтом выпалили мы с адмиралом, подумав, что ослышались.

— Я. Построил. Паровую турбину! — отчетливо, как для плохослышаших, раздельно повторил Димка.

— Как?! — спросил адмирал, а я одновременно с ним выпалил: Когда?!

— Как? «Вспомнил»! Ведь я перед вселением готовился — набивал память сведениями технического характера! — пояснил Рукавишников. — Когда? В конце января начали делать в металле. Первый запуск через месяц.

— Непременно приеду и посмотрю на испытания! — не удержался я.

— Зелень подкильная, якорь тебе в… одно место! И что же ты, гад такой, молчал? Может быть, ты уже втихаря самонаводящиеся торпеды сделал и ПКР?[70] А, Димк? — рассмеялся адмирал. — Или атомные подлодки в двадцать тысяч тонн водоизмещением?

Рассказывает Сергей Платов (Великий князь Алексей Александрович)

Из кабинета цесаревича мы втроем направляемся к Александру III. Разумеется, нас сопровождают телохранители made by Tarugin. Вот странно: Олег оказался не только неплохим полевым офицером и приемлемым государственным деятелем, но и активно проявляет черты харизматического лидера. Казалось бы: у гвардейских полков есть свои командиры, их шефы зачастую члены правящего дома, а вот, поди ж ты! Любой из этих «верных» полков, не исключая офицеров и командиров, готов умереть за этого мальчишку в атаманском мундире.

Так что сейчас за нами бодро топают человек десять в разнообразных мундирах. Впрочем, «топают» — слово не подходящее. Они двигаются так, словно пребывают в разведке в тылу врага. Пожалуй, Ники все же перегнул палку, натаскивая своих бодигардов на защиту бесценной особы наследника престола российского. Не стоит вести себя настолько открыто…

Но, к делу. Вот и «апартаменты» Александра III, императора и самодержца всероссийского. Лейб-конвойцы вытягиваются при нашем приближении, адъютант вскакивает, точно на пружинках. Таругин кивает:

— Доложите императору, что цесаревич, генерал-адмирал и господин Рукавишников ожидают его аудиенции.

Адъютант козыряет и исчезает за дверью. Однако, неужели и я, прожив здесь два-три года, приобрету замашки «спокойного XIX века»? Но Таругин-то, Таругин! Ведь не «испрашивает» аудиенции, как положено всем, включая меня, а «ожидает»! И ведь глазом не моргнет, стервец!..

Через секунду двери распахиваются. Адъютант замирает восковой фигурой. Ну, с богом…

Александр III громоздится утесом посередине своего кабинета. Лицо, точно высеченное из гранита, абсолютно бесстрастно. Честно говоря, я всегда немного мандражирую встречаясь со своим «царственным братом». Больно уж он не предсказуем…

Меж тем Таругин бестрепетно делает три шага вперед и, чуть повернувшись, указывает на Политова-Рукавишникова:

— Вот, батюшка, рекомендую: купец первой гильдии Рукавишников Александр Михайлович. Тот самый человек, которого мы вам с дядюшкой рекомендовали.

Что это? Мне показалось, или в самом деле по лицу императора скользнула тень недовольства? Едва уловимая, но все же…

Неожиданно из-за спины гиганта-императора появляется Победоносцев. Мягким голосом, напоминающим мурлыкание кота, он обращается к Ники-Таругину:

— Ваше императорское высочество. Позвольте мне отвлечь вас от ваших дел. Мне бы очень хотелось обсудить с вами некоторые аспекты предложенной вами миссионерской программы для Великого Княжества Финляндского. У меня появились предложения, которые возможно вас заинтересуют. Тем более, — хитрый прищур кота, дорвавшегося до сметаны, — я смею предположить, что по данному вопросу вы уже привели вашему царственному отцу все аргументы, которые должны повлиять на его решение.

— Верно, Колька, — басит Александр number three, — ступай-ка, займись с Константином Сергеевичем. Эти дела не менее важны.

Олег разводит руками, всем своим видом показывая, что, мол, «против лома нет приема». А ведь это хреново! Тяжелая артиллерия в лице наследника престола покидает поле еще не начавшегося боя. Таругин пропускает Победоносцева вперед, и уже за его спиной со скорбно-шутовской гримасой «делает нам ручкой». Внезапно его рука сжимается в кулак. «Рот Фронт!» В смысле: «Держитесь, парни!» Блин, попробуем…

После ухода Николая свет Александровича, самодержец всероссийский долго молчит, разглядывая Димку, точно некий курьез. Мы тоже молчим. Пауза затягивается…

— Ну, нижегородец, ухарь-купец, — голос императора не предвещает ничего хорошего, — рассказывай: что ж ты такого великого сделал, что за тебя великие князья и цесаревич хлопочут?

Политов кратко излагает свою биографию. Эдакое резюме. Внимания ни чем не заостряет, своих заслуг не выпячивает, но все вместе звучит весьма и весьма солидно.

— Обратите внимание, ваше императорское величество, — вставляю я, — Рукавишников разработал и осуществил программу скоростного кораблестроения, пусть и речного. Используя его методы и технологии, можно значительно повысить темы строительства боевых кораблей…

Александр делает рукой в мою сторону жест, который не допускает двойного толкования. «Заткнись!» Затем он поворачивается к Рукавишникову: