Увези нас, Пегас! - Константин Сергиенко

Дорога вьется среди аккуратных зеленых скосов. Вдали вырастает белое здание станции. Красная черепичная крыша, золотистый дымок над ней, и длинная рука семафора поднята вверх, путь открыт. Что это? Декейтер?

Подкатываем плавно к перрону. Он пуст, и только маячит на нем яркое платье, и только букет белых роз закрывает лицо одинокой встречающей. Но вот она подбрасывает розы вверх, и они разлетаются белоснежным фонтаном. Руки воздеты, на губах радостная улыбка, сияют глаза, она что-то кричит, бежит к нам навстречу. Мари! О, Мари…

Как ты здесь оказалась, Мари? Какая сила перебросила тебя через теснины Каньона? Как ты узнала, что в эти минуты «Пегас» примчит к перрону? Ведь у него нет расписания. Мы шли без расписания, Мари.

Я выскакиваю, бегу. Я так быстро бегу к ней, что успеваю подхватить падающую розу. Она влажная, фарфорово-упругая и в то же время мягкая, пахучая. Это белая роза чероки из сада Бланшаров. Я говорю…

– Старина! Что с тобой, старина!..

Рассасывается перед глазами влажная пелена. Я на коленях в тендере несущегося «Пегаса». Бьет в лицо тяжелый ветер. Меня трясет Дэн.

– Что с тобой, старина? Ты окаменел, как статуя. Что с тобой?

Он хватает меня за плечи, трясет.

– Что с тобой? Старина, у тебя вид как у покойника!

Я бормочу:

– Где мы?

– Где? Да у самой стены. Давай поднимайся. Ты чуть не упал в обморок, глаза стеклянные. Давай поднимайся, сейчас двигаем в горы.

А… Я все там же. Туннель перед нами. И нет никакого прохода. Нет светлых мраморных залов, нет горной долины и нет Мари…

– Старина, просыпайся. Мы уже рядом. Надо скакать на всех четырех.

Перебираюсь в будку. В это время Моррис резко осаживает «Пегаса» контрпаром. Механически кручу баранку тормоза. Мы останавливаемся перед самой «дыркой», подковообразным туннелем футов тридцать в высоту.

Вот, значит, как. Нет никакого прохода.

Задираю голову. Это и есть Стена Призраков. Высоченный буро-красный отвес с прослойками висячего кустарника и яркими надломами белого и желтого песчаника.

Слева и справа крутые, поросшие кизилом склоны. Деревья висят на них, как акробаты на трапеции. А дальше, выше и выше величественные нагромождения Красного Каньона. Негры, галдя, покидают свои места. «Пегас» осыпается, как осеннее дерево. Что же теперь будет?

– Дэн, Майк, – говорит Моррис, – уводите людей, а я поговорю со «Страшилой».

– Слезай, слезай, старина! – торопит Дэн. Он уже на земле. – Я знаю тут одно местечко. Если разбиться на несколько групп, кто-то сможет уйти.

– Майк, – говорит Моррис. Он очень бледный, волосы совершенно мокрые, и рубашка мокрая, хоть выжимай. – Майк, помоги Хетти, а я поговорю со «Страшилой».

– Какой, к черту, разговор? Слезай! – кричу я.

– Я поговорю со «Страшилой», – твердит он. – А вы помогите Хетти. – Его рука уже на реверсе.

– Моррис, не дури! – кричит Дэн.

– Моррис! – говорю я.

– Если я не поговорю со «Страшилой», вам не уйти, – повторяет он.

– А тебе?

– Ничего мне не будет. Я поговорю со «Страшилой». Его надо перехватить миль за пять отсюда, иначе крышка.

Негры уже гуськом поднимаются по тропе.

– Быстрее, быстрее! – кричит Моррис. – Майк, забирай Хетти!

– У нее нет палки, – бормочу я.

– Вылезайте из будки! – кричит он.

– Я никуда не пойду, – дрожащим голосом говорит Хетти. – Я с тобой, Моррис.

– Что-о? – Лицо его искажается. – Пошли, пошли отсюда! – кричит он с внезапной грубостью. – Это мой паровоз! Вон отсюда, вон!

Хетти плачет.

– Моррис, я никуда не пойду. – Она плачет навзрыд. – Я просто не смогу идти. Я не хочу идти, Моррис!

– Они тебя понесут!

– Но как же они меня понесут, Моррис? Тогда и их поймают. Я не хочу, Моррис. Я не могу, я с тобой!

– А я с тобой не могу! Мне надо поговорить со «Страшилой»! Майк, вылезайте! Всех погубите, вылезайте!

Он переводит реверс на задний ход, берется за рычаг регулятора.

Низкий рев «Страшилы» рассыпается эхом в горах Каньона.

– Слышите? Он уже близко! Уходите, уходите, прошу вас!

Внезапно он обнимает Хетти, прижимается грязной щекой к белому платью, бормочет:

– Хетти, ну, миленькая, иди с Майком. Он тебе поможет. Хетти, прощай, миленькая. Даже если останешься тут, тебе ничего не будет. Скажешь, что мы увезли тебя силой.

– Я записку оставила, – плачет она.

– Хетти, ну ладно. Хетти, прощай. Жди меня там, за Каньоном. Мы ведь их всех втравили. Что же, теперь так и бросить? Надо помочь. Я поговорю со «Страшилой», я только задержу его.

– Как ты его задержишь? – спрашиваю я.

– Да просто перехвачу миль за пять. Еще успею. Не перескочит же он через меня. Просто закрою дорогу.

– Они выкинут тебя из будки и погонят «Пегас» обратно.

– Черта с два! Я заклиню реверс.

– Не успеешь.

– Они тебя повесят, Моррис! – кричит Хетти.

– Черта с два! – твердит Моррис.

– Нет, нет, не хочу! – кричит она. – Я с тобой! Они не посмеют! Я скажу дедушке! Они не посмеют при мне! Я никуда не уйду, Моррис!

– Я тоже не пойду, – говорю я.

– Да вы сумасшедшие! – кричит он. – Спятили!

– Давай, Моррис, – говорю я, – вместе так уж вместе.

– Что вместе? Пошли вон!

– Нет! – говорю я.

– А!.. – Он тянет рычаг. – Ладно…

«Пегас» трогается с места.

– Через милю я тормозну, и чтоб духу здесь вашего не было, – говорит он. – Возвращайтесь горами в Корону. Оттуда до форта и пароходом в Альбертвилл. Там меня ждите.

– А почему не вместе? – говорю я.

– Да как же вместе! – кричит он. – Мили запаса для Дэна не хватит!

– Но и пять миль… – начинаю я и замолкаю. Что такое пять миль для здоровенных, откормленных плантаторов? К концу дня они все равно настигнут неповоротливый Арш-Марион с его стариками, детьми и женщинами. Вот что я хотел сказать, но промолчал. Внезапно меня осеняет.

– Моррис! Пустим «Пегаса» своим ходом, а сами в горы!

Он поворачивает ко мне бледное, искривленное какой-то судорогой лицо.

– Умник! Без тебя не знаю! – кивает на трубку манометра.

Я все понимаю. Если притормозить и бросить «Пегаса» за несколько миль до «Страшилы», не хватит пара. Ведь здесь небольшой подъем. А кроме того, кто заклинит реверс? Нет, один должен остаться в будке.

Мы уже набрали порядочный ход. Подкидываю в топку уголь.

– Не слишком, не слишком, Моррис! – кричу изо всех сил.

А он свое. Хочет перехватить «Страшилу» пораньше и потому вовсю гонит «Пегаса». Правда, идем не больше сорока миль. Дорога здесь круто петляет, видимость вперед не больше, чем на триста—четыреста футов. Но опасно, опасно! Короткие отрезки, да еще двойное сближение…

Внезапно рев «Страшилы» где-то совсем недалеко.

– Сейчас придержу, – хладнокровно говорит Моррис. – Майк, Хетти, готовьтесь.

Сбавляет мало-помалу ход.

– Давай на подножку!

– Вместе прыгнем, Моррис! – говорю я.

– Управлюсь с реверсом, тогда и я за вами, – отвечает он.

– Я никуда не пойду, Моррис! – кричит Хетти.

– Прыгайте!

«Пегас» на малом ходу. Если прыгать, то сейчас. Но что-то удерживает меня. Хетти уцепилась за тормозную баранку. Моррис тащит ее. Короткая борьба.

– Майк, помоги!

Вместе с Моррисом пытаюсь оторвать Хетти от тормоза. Какое там! Вцепилась мертвой хваткой.

– Прыгайте! – дико кричит он. Рука уже на регуляторе. «Пегас» на дуге поворота, и – страшная картина. С другого конца дуги из-под навеса висячих деревьев на полном ходу вырывается черный лохматый «Страшила». Несколько сот футов между нами.

– Тормози!

– Поздно!

Его рука вспархивает и тянет за ручку гудка. Звонкий клич «Пегаса» рассекает испуганный вой «Страшилы».

– Прыгайте! – он пытается вытолкнуть Хетти из будки, но та обхватывает его обеими руками.

– Прыгай, Майк!

Краем глаза вижу, как со «Страшилы» в нелепом парении разлетаются те, кто преследовал нас. Они пытаются спастись. Но у полотна здесь сплошные камни.

– Прыгай!

Внезапно он изловчился, кинулся ко мне и сильно толкнул. Раскинув руки, я вылетел спиной из будки, но успел ухватиться за поручень. Я ухватился одной рукой и несколько мгновений висел, пока поручень медленно выскальзывал из мокрой ладони.

И в эти мгновения я видел, как Моррис одной рукой до отказа открыл регулятор, другой прижал к себе Хетти. Так они застыли, обнявшись. Она в белом платье, тоненькая. Он перепачканный сажей, углем. Они застыли, обнявшись. Их объятие было вечно. А длилось оно секунду-другую.

Потом я выпустил скользкий поручень и распластался в полете. И широкая, разлапистая ветка каньонской сосны мягко меня подхватила, спасая от смерти. Сосновый лес не хотел моей гибели. Он еще не все знал про Морриса с Хетти. И он принял меня в купель пахучей хвои, чтобы поведать всем историю их любви.

Еще я успел услышать страшный грохот. В небо взметнулся столб дыма и пламени. И мне показалось, что из этого пламени гордо выплыл белый скакун и легким перебором копыт, взмахом коротких могучих крыльев вознес себя в небо. Белесое, хмурое небо, такое непривычное для здешнего жаркого лета.