Древний Рим - Борис Александрович Гиленсон

Цезарь распорядился продвинуть башню и указал, куда направить ее осадные работы, которые по его приказанию были уже начаты. В это время начался сильный ливень, и Цезарь решил использовать такую погоду для исполнения задуманного плана… Неожиданность нападения привела врагов в ужас».

Повествователь не выпячивает себя, отдает дань соратникам, рассказывает о подвигах отдельных воинов. Ценны и характеристики, и этнографические описания галлов, их быта, нравов, менталитета. Конечно, автор «Записок» прежде всего военачальник, опытный, твердый. Его книга содержит неоценимый материал для историков военного искусства. Не случайно труд Ю. Цезаря был в числе любимых книг Суворова.

Но Цезарь предстает также как политик, администратор и государственный муж, которым движут заботы об укреплении мощи Рима. Как и греческий историк Фукидид, близкий ему по манере, Цезарь «интегрирует» в текст речи, которые он иногда вкладывает в уста действующих лиц. Риторическое искусство Цезаря нетрудно, например, усмотреть в построении речи Критогната (книга VII), галльского вожака, находившегося в осажденной Алезии. Вот начало этой речи:

«Я ничего не буду говорить о предложении тех, которые именем сдачи называют позорное рабство; я полагаю, что их не надо считать в числе граждан, не должно приглашать на совещания. Говорить я буду с теми, кто предлагает вылазку; в их предположении по признанию всех нас как будто бы живет память о прежней доблести. Но нет, это слабость души, а не доблесть – не иметь сил даже короткое время перенести недостаток. Легче найти тех, которые добровольно подвергают себя смерти, чем тех, которые терпеливо выносят горе. Но лично я одобрил бы такое их предложение (столько значения имеет для меня благородство решения), если бы я видел, что оно не несет за собой ничего, кроме, быть может, потери нашей жизни, но при нашем решении мы должны принять во внимание и всю Галлию, которую мы сегодня подняли на помощь себе».

«ЗАПИСКИ О ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ» (Commentarii de bello civili). Второй труд Цезаря-историка писался им в последние годы жизни. Он состоит из трех частей и обнимает начальный этап его борьбы с Помпеем, 49–48 гг. до н. э., включая решающую победу над своим соперником при Фарсале. Эта книга Цезаря носит более субъективный характер: повествование он ведет уже от первого лица.

Заметны пристрастность, тенденциозность в оценках. Цезарь снимает с себя вину за развязывание гражданской воины, возлагает ее на Помпея, который отказался от мирного разрешения, а также на сенат, действовавший противозаконно. Он не упускает возможности поиронизировать над ошибками и просчетами врагов.

«ЗАПИСКИ» КАК ЖАНР. Цезарь фактически один из основоположников нового жанра, названного им: записки. Таким образом, он стоит у истоков художественно-документальной литературы. Эти книги «прописаны» в истории римской словесности. Как писатель Цезарь сторонник аттикизма, т. е. стилевого направления в риторике, ориентированного на строгость языка. Цезарь не приемлет внешних эффектов, тропов, «красот». Избегает как архаизмов, так и неологизмов, полагая, что «отбор слов – начало всякого красноречия». Его стиль – скуп, лаконичен и точен. Сам Цицерон, определяя эстетические достоинства «Записок», назвал их стилевые конструкции «нагими, простыми, прелестными», ибо всякие украшения речи с них, «словно одежда, сняты». До Цезаря под «записками» понимались «серые», необработанные материалы, обычно политического, экономического характера. Цезарь придал «запискам» продуманность, логичность структуры, стилистическую прозрачность. Он добился гармонии формы и содержания. Автобиографический элемент удачно сочетается с историческим.

Фрагменты из книг Цезаря обычно включаются в хрестоматии и учебники как образцы латинской прозы. Когда в 1953 г. 79-летний Уинстон Черчилль за свой шеститомный труд «История второй мировой войны» был удостоен Нобелевской премии по литературе за «высокое мастерство в произведениях биографического и исторического характера», один из членов Шведской Академии сравнил его с Цезарем и Цицероном.

3. Герой литературы

Наряду с Александром Македонским Юлий Цезарь одна из самых неотразимо притягательных фигур античного мира. Личность многогранная, он жил в эпоху, одухотворенную поистине шекспировскими страстями. Наверно, не будет преувеличением сказать: Цезарь – уникальный герой истории, который стал и популярным персонажем прославленных произведений мировой литературы.

Конечно, художники слова – не ученые историки, не документалисты. Они могут слегка «корректировать» факты, имеют право на домысел, фантазию, когда пытаются реконструировать характер размышлений своего героя или передают его внутренний монолог. Писатель может предложить свою концепцию исторической личности.

«Юлий Цезарь» (1599) Шекспира стал предвестником «высоких» трагедий. У Шекспира Цезарь показан на заключительном этапе жизни; перед нами – драма человека, обуреваемого жаждой всевластия. Великий драматург заметно «снижает» Цезаря: у него не все в порядке со здоровьем, он плохо слышит, триумфы полководца – в прошлом. Но Цезарь, первое лицо в государстве, считает себя вправе распоряжаться судьбами людей. В трагедии Цезарю противостоит Брут, которым движут не личные амбиции, а преданность идеалам республики.

Драматические коллизии, связанные с образом Цезаря, привлекли и внимание Корнеля в трагедии «Смерть Помпея» (1643).

При этом Помпей на сцене так и не появляется. Сообщается лишь, что после поражения при Фарсале Помпей собирался найти прибежище у египетского царя Птоломея, по приказу которого был предательски убит. Убийство Помпея, в соответствии с историческими фактами, вызывает резкое недовольство Цезаря. Тогда убийцы Помпея, прежде желавшие угодить Цезарю, теперь намереваются устранить и его самого. Вдова Помпея Корнелия, еще один тип благородной римлянки, посвящает Цезаря в известную ей тайну заговора. И делает это из высших нравственных побуждений, хотя Цезарь – ее недруг, ибо был противником ее мужа.

Герои Корнеля словно соревнуются между собой в великодушии: Цезарь оказывает почести Корнелии, вдове врага. Что касается линии Цезарь – Клеопатра, то она не самая убедительная в трагедии. Корнель, нарушая историческую достоверность, побуждает их действовать, а главное, объясняться в своих чувствах в стиле французских галантных аристократов XVII века…

Сходный исторический материал лежит и в основе исторической хроники Бернарда Шоу: «Цезарь и Клеопатра» (1898), входящей в его цикл: «Три пьесы для пуритан». Трактовка Шоу определялась явной полемичностью, художественным спором с господствовавшими в XIX веке театральными традициями и принципами. Шоу не одобрял неправдоподобных романтических страстей и любовных интриг, показной помпезности, за которыми не угадывается жизненная реальность. В пьесе Шоу просматривалась и непосредственная полемика с Шекспиром, в котором неугомонный ирландец видел равновеликого соперника на драматургическом поприще. В Шекспире он не одобрял некую «театральную возвышенность», «красивость», романтические преувеличения.

В XVIII веке преобладала негативная оценка деятельности Цезаря (Бодмер «Юлий Цезарь», 1763), с чем полемизирует Гердер (трагедия «Брут»), для которого римский полководец – гений. В XX веке продолжились интересные интерпретации жизни Цезаря, в частности в романе Бертольта Брехта «Дела господина Юлия Цезаря». Но особенно интересен ставший классикой американской прозы