Азартные игры высшего порядка - Мария Симонова

Чарли бросилась к разъяренному Ларри:

— Что случилось?

— Криса унесло, — Ларри по-вампирски оскалил зубы на профессора. Тот отвечал своей демонической кривой усмешкой, обнажавшей один клык, сопроводив ее пожатием плеч.

— Как это?.. — не поняла Чарли.

— Попутным ветром!

Чарли понимающе кивнула — ну, унесло человека ветром, бывает. Теперь все бывает.

— А куда?..

— Сейчас узнаем!..

Профессор, кинув в панике взгляд по сторонам, рванулся к Лобстеру: должно быть, его осенило взять Лобстера в заложники. Но Лобстер оказался не так-то прост: дал о себе знать ежедневный тренинг на монстрах. Он отпрянул, перехватывая бутылку за горло, и заехал ею профессору в зубы. Бутылочное донышко встретилось с вампирскими клыками, раздался хруст, профессор отлетел к стене, ударился, рухнул на пол и остался там лежать. Лобстер, крякнув, поглядел на бутылку: она осталась цела, вот только коньяка из нее пролилось изрядно, что, похоже, больше всего его и расстроило.

— Как ты его! — восхитился Ник, обегая вприпрыжку стол, чтобы взглянуть на поверженного профессора.

Лобстер вздохнул:

— А ты говоришь — в буфете!..

Ларри, подойдя, повернул безжизненную голову профессора концом слеги. Потом отступил на пару шагов, оглядывая пол. Среди небольшого коньячного разлива белели два выбитых зуба. Ларри присел над ними, цыкнул зубом, поднявшись, констатировал разочарованно:

— Не те.

Лобстер подвинул ему по столу бутылку, проворчал обиженно:

— Ну возьми сам, вышиби ему те…

Ларри взял. Лобстер проводил бутылку ревнивым взглядом. Ник закричал, подпрыгивая:

— Чур мне самый большой клык!

— Клыки надо добывать в боях, — поучительно заметил Ларри, прикладываясь к горлышку. Морщась, потянулся к горе консервов.

— Давайте уже поедим, — предложил Лобстер, подвигая и себе банку.

За едой Ларри вкратце поведал историю, приключившуюся в гараже.

Ларри и Крис, выйдя по очереди вслед за профессором, оказались вместе с ним на небольшой площадке, от которой вверх и вниз вела винтовая лестница-эскалатор. Профессор, еще не утративший свой вурдалачий лоск, вопросительно обернулся к гостям.

— Наверх, — распорядился Ларри, указав, как полководец, направление слегой. Поскольку дом был обесточен, пришлось подниматься по лестнице пешком — не бог весть какое упражнение, но требующее почему-то особых усилий, когда под ногами стоящий эскалатор. Наконец добрались до конечной площадки с дверью. Там на стене красовался большой распределительный щиток, изобилующий тумблерами, лампочками и надписями, — это был пульт подачи электроэнергии, в данный момент почти полностью выключенный. Ларри уже потирал руки, намереваясь включить по всему дому электричество. Профессор пришел от его намерения в ужас и, изрядно поубавив спеси, умолил Ларри не трогать пульт, поскольку, дескать, он, сделавшись вампиром, стал плохо переносить электрический свет и использует его только в самых крайних случаях, например для охлаждения консервированной крови, которую в теплом состоянии просто невозможно пить. У Ларри уже начал зарождаться план борьбы с вампирами при помощи электрического света и, возможно, бытовых электроприборов, но тут профессор обмолвился, что он, дескать, и родственников выгнал в город отчасти потому, что те обожали искусственную иллюминацию и всячески использовали электроэнергию в быту: выходило, что неприязнь к электричеству была личной фобией хозяина.

Смягчившись мольбами старца, его затравленным взглядом, полным тоски и жалко оттопыренной верхней губой, они оставили все, как есть. Профессор моментально воспрял, торжественно поднял над головой канделябр и, распахнув дверь, ступил в гараж. Помещение за дверью не было погружено во мрак, поскольку все стены, пол и потолок в нем были усыпаны большими человечьими глазами, плавающими, как любопытные рыбы. Рыбы были разные: карие, изумрудные, васильковые, нежные, строгие и трагические, полные глубины и бессмысленные, с потрясающей красоты радужками со светящимися прожилками, и ко всему еще изредка помаргивающие. В центре разноглазия не сразу был заметен флаер, ступая промежду медленно плывущих глаз, Ларри подошел к нему первым. Это оказался «Додж-Флай» — большой, пятидверный, с вышедшим из моды округлым корпусом, модель старенькая, но надежная. Ларри облокотился о корпус, скептически оглядел стены и поинтересовался:

— Если ты так не любишь свет, почему до сих пор не выключил эту глазунью?

Как оказалось, профессор просто не может этого выключить, а виной всему его внук — оболтус восемнадцати лет, безвременно погибший полгода назад в автокатастрофе. После всемирного катаклизма внук, на радость родителей, восстал из гроба и явился в фамильное гнездо, но не один, а, ко всеобщему замешательству, в компании прадедушки и прабабушки. Старички имели вид поистине устрашающий, но оказались существами спокойными и необременительными, только и делали, что валялись все ночи напролет в гостиной на диване, пялясь в телевизор и дегустируя разные сорта искусственной крови. Внук же, получив в подарок от катаклизма вторую жизнь, принялся за старое: лоботрясничал целыми днями, приводил в дом компании и устраивал вечеринки, больше похожие на шабаши, потому что пили они теперь вместо виски адреналиновую кровь, настоянную прабабкой на мухоморах, которые они с прадедом приносили с кладбища, куда по старой памяти частенько отправлялись под утро спать, как они выражались — в целительный воздух склепа. Так вот, именно внук вскоре после своего возвращения переоборудовал подвальный гараж под склеп с привидениями, где и проводил увеселительные мероприятия, а из верхнего гаража устроил, по выражению Ларри, «глазунью». Внук собирался уже было заняться дизайном остального дома, когда профессор, и без того доведенный его выкрутасами до ручки, сбагрил его в город под крылышко родителей вместе с обоими предками под предлогом того, что там куда больше развлечений и для молодежи, и для вампиров старшего поколения. После их отъезда профессор получил наконец возможность отключить в доме электроэнергию, однако ни глаза в верхнем гараже, ни привидений в нижнем ликвидировать не смог, поскольку хитрый потомок снабдил оба помещения независимыми источниками питания и спрятал их так, что дед до сих пор не может найти.

Профессор, оказавшийся занимательным рассказчиком, соскучился по слушателям и, наверное, мог бы еще долго распространяться о наболевшем, если бы не внезапное происшествие: пока он говорил, а Ларри внимательно слушал, в надежде извлечь из рассказа полезную для себя информацию, Крис исследовал флаер, обходя его и дергая дверцы. Одна из задних дверец поддалась, он сунулся в нее по пояс, оглядел салон, а потом и вовсе залез внутрь, на заднее сиденье, умудрившись втащить с собой зачем-то и свою слегу — наверное, с целью дотянуться ею до панели управления. Дверца за ним захлопнулась. Какое-то время Крис копошился внутри, потом вдруг начал стучать в стекло, что-то приглушенно крича — как выяснилось, он захлопнулся и не мог выйти.