Пламя в ночи - Аманда Квик

Аделаида в ужасе подумала, что Лампа его убивает. И это сделала она!

— Гриффин, послушайте меня, — сказала она. — Вы должны это остановить. Только вы можете зажечь Лампу, и только вы способны ее погасить. Я могу поддерживать постоянную структуру потоков, но вы должны погасить волны. Вы меня понимаете? Сделайте это сейчас!

Он открыл глаза и посмотрел на нее сквозь буйство красок и теней. Все в нем дышало мощью. В энергии, которой он окутал Аделаиду, беря ее в плен, было нечто темное, мужественное и невероятно чувственное.

— Я понимаю, — сказал он. В его низком голосе звучали восторг и неистовство. — Вы — леди Лампы, и вы принадлежите мне.

— Мне кажется, энергия Лампы влияет и на другие ваши ощущения, — с тревогой сказала Аделаида. — Гриффин, постарайтесь сосредоточиться на этом.

Его губы медленно раздвинулись в неотразимой улыбке. На мгновение Аделаида испугалась, что все пропало. А потом, к ее неимоверному облегчению, она почувствована, что он понижает уровень собственной мощи. Медленно, методично он подавил разрушительные волны энергии Лампы.

Радуга ультрасвета замигала и погасла, внутренний огонь в камнях потух, Лампа перестала светиться. В считанные секунды исчезла и ее прозрачность, Лампа быстро помутнела и, наконец, снова стала твердым металлом.

Но глаза Гриффина все так же горели лихорадочным огнем. Аделаида взволнованно смотрела, как он обходит вокруг стола и подходит к ней. Ее охватило возбуждение. И когда Гриффин привлек ее к себе, она не сопротивлялась — это было бы так же невозможно, как повернуть вспять приливную волну.

Глава 19

Он горел жарче Лампы, и вся энергия, какой он обладал, была направлена на Аделаиду. Потребность поставить на ней свою печать, прочно приковать ее к себе самым основным, изначальным способом зрела в нем еще с первой встречи в музее, с первой минуты физического узнавания. И теперь эта нужда требовала удовлетворения, Гриффин знал, что должен овладеть ею — или он сойдет с ума.

— Аделаида… Аделаида!

— Да, — прошептала она.

Он крепко прижал ее к своей груди здоровой рукой и накрыл ее рот своим. Она обвила его обеими руками за шею, словно ее потребность соединиться с ним была такой же острой, как и его.

Гриффин чувствовал, что огонь поцелуя вспыхивает и искрится в них обоих. Ее приглушенный вскрик страсти стал для него как песня сирены. И когда под натиском его губ она открыла рот, он пропал.

Он расстегнул пуговицы ее платья, стянул обтягивающий лиф с ее плеч, опустил платье до бедер, и оно легло грудой вокруг ее ног. Он развязал ленты нижней юбки, и она упала белой пеной поверх смятого платья. Аделаида осталась в одной тонкой нижней сорочке и атласных туфельках на низком каблуке.

— Я не могу ждать, — пробормотал Гриффин ей в шею.

— Твое плечо?..

— Лучше некуда.

Руками, дрожащими от желания, он сорвал с дивана свернутое шерстяное одеяло, быстро развернул его и бросил на ковер перед камином. Потом стянул с себя ботинки, расстегнул брюки и распахнул рубашку.

— Никогда в жизни никого так не хотел! — Он сорвал с себя одежду. — Меня словно охватил жар, и только ты можешь его остудить.

Аделаида с тихим вздохом легла на одеяло. Он опустился рядом, потом задрал подол ее нижней сорочки и встал на колени между ее ног. Аромат ее возбужденного тела подействовал опьяняюще на его и без того уже воспламененные чувства. Она подняла колени, приглашая его ближе. Он наклонился над ней, опираясь на здоровую руку.

Она была такая горячая, такая влажная, Что ему стало трудно дышать. Он рывком вошел в ее тело, она подалась ему навстречу. Усилием воли он заставил себя отступить с полпути, а потом снова ворвался в нее. В комнате полыхало невидимое пламя, грозя поглотить его, волны энергии проходили между ними и через них, захлестывали их обоих. Он посмотрел Аделаиде в лицо. Ее глаза были зажмурены.

— Аделаида, посмотри на меня, — хрипло попросил он.

Она приподняла веки, и он увидел, что в ее глазах горит такой же жар, какой снедал его самого.

— Гриффин, — прошептала она.

Его имя, сорвавшееся с ее уст, смело последние остатки его самообладания. Он снова вошел в нее резким толчком. Все его тело, все его чувства сотряс оргазм, далеко превосходящий все, что ему когда-либо доводилось испытать. Аделаида под ним содрогалась в пароксизме страсти.

— Гриффин, — снова повторила она, на этот раз запыхавшись.

И они вместе влетели в центр бушующего шторма.

Глава 20

Аделаида медленно села и посмотрела на лежащего Гриффина. Он спал, вытянувшись на животе и отвернувшись от камина. Он видел сны, но Аделаида не почувствовала в них энергии кошмаров.

Осторожно, чтобы не разбудить Гриффина, она освободилась из его объятий. После того как она закончила настройку Горящей Лампы, ей пришло в голову нечто очень важное. Раньше она считала, что стоит ей только исправить небольшие искажения в ритмах пульсации энергии, как структура энергетических токов Гриффина вернется в то состояние, которое для него нормально. Но сейчас она была почти уверена, что в процессе их работы с Лампой произошло нечто другое.

…Ключ должен быть повернут в замке надлежащим образом…

«Господи, что я натворила!»

Аделаида встала, держась на ногах не вполне твердо, подобрала свою одежду и при свете догорающего камина оделась. Застегнув лиф платья, она глубоко вздохнула и осторожно включила свое паранормальное восприятие. По всей комнате было множество энергетических следов Гриффина, но насторожили ее только одни: те, которые вели от столика с Лампой к одеялу перед камином. При виде их у нее перехватило дыхание. Энергия, которой светились эти следы, была намного более мощной, чем энергия всех других следов, и более зловещей. И Аделаида вдруг поняла, что она не спасла Гриффина от той участи, которой он страшился. Когда он проснется, то узнает, что он стал законченным Цербером.

Она попыталась обдумать возможные последствия, но почему-то ей не удавалось сосредоточиться. Ее паранормальные ощущения искажало все нарастающее беспокойство. «Неподходящее время для нервного припадка», — подумала она. Чтобы объяснить все Гриффину, ей нужно было понять, что произошло, когда она работала с Лампой. Хотя как вообще можно объяснить такую ситуацию? «Извини, но ты теперь официально — психическое чудовище, согласно определению «Аркейна»»?

Гриффин на одеяле зашевелился. Аделаида вздрогнула и быстро повернулась к нему лицом. Он перевернулся на спину, заложил руки за голову и смотрел на Аделаиду с удовлетворенным видом хорошо поевшего льва.