Собственность Короля (СИ) - Субботина Айя

Он, блин, в костюме. В чем-то настолько идеально сидящем на его мощном теле, как будто он только что вышел из швейной мастерской.

Брюки самой канонической длины — с легкий напуском на блестящие темно-коричневые туфли, чуть более короткий пиджак, чем в классическом смокинге, но зато влит в плечи.

И под всем этим — рубашка с легким молочным отливом, как будто Грей принципиально не допускает на себе ничего слишком белого.

— Ты правда архитектор? — Кажется, сейчас самое время раз и навсегда прояснить этот вопрос. — Я имею ввиду — ты проектируешь дома? Или это такой… ну, знаешь…

— Бандитское погоняло? — подсказывает с нотками снисходительности в голосе.

— Ладно, прости за прямоту, но из всех людей на свете ты меньше всего похож на архитектора. По крайней мере так было вчера. — Это важное уточнение, потому что прямо сейчас передо мной тот самый «сын маминой подруги», и я уже совсем не уверена, что вчерашний Влад и сегодняшний Влад — это один и тот же человек.

— Я бы с удовольствием пригласил тебя на экскурсию в свой офис, Нимфетаминка, но сегодня там будет трэш, угар и содомия. Встреча с твоим отчимом, я имел ввиду. Но на следующей неделе, как только мы уладим первую часть нашей сделки, это можно будет устроить.

И при всем при этом, он так и не дал прямого ответа на мой вполне конкретный вопрос.

— В гостиной на столе ноутбук и планшет — пользуйся сколько душе угодно. — Влад переключает свой вальяжный покровительственный тон на сухой официальный штиль. — Рядом волшебный «пластик» — купи что-то самое необходимое на пару дней тебе и мелкой, вещи, женские штучки, прокладки, тампоны и вот это вот все.

Я что есть силы цепляюсь обеими руками за столешницу, чтобы не дать слабину и не залезть под нее от стыда.

У меня никогда не было комплексов на тему совершенно природных процессов, которые ежемесячно происходят в женском теле, но когда без пяти минут незнакомый мужчина дает мне деньги на прокладки — это еще хуже, чем когда «красные дни календаря» настигают тебя за день до свадьбы лучшей подруги, где ты должна быть светло-розовом платье подружки невесты.

Спасает меня только то, что Грей, судя по его виду, не придает этим вещам никакого значения. И до моего лица ему тоже нет никакого дела, потому что он снова ненадолго уткнулся в телефон.

— Через пару дней разгребу дела — поедем делать тебе красивую жизнь, а пока, — он роняет телефон в карман, отвлекаясь на прилетевшую из ванной Марину, — будет безопаснее побыть здесь.

— Мы остаемся здесь?! — У Марины еще вода на лице не высохла и на губах остались следы от зубной пасты, но у меня язык не поворачивает вернуть ее доумываться. Она выглядит такой беззаботной, как будто уже и думать забыла о том, что случилось вчера. — Правда, Аня? Да?! Круто!

Максимально неловкое чувство. Но я, собравшись с силами, киваю на Грея и говорю, что Влад пригласил нас погостить какое-то время, пока я «не решу некоторые вопросы».

Когда в конце добавляю, что потом мы сядем в большой красивый самолет и полетим через огромный океан в город, где даже зимой нет снега, она уже не слушает.

— А можно приставку?! — Марина одновременно пытается есть и говорить, и крошки разлетаются из ее рта во все стороны. И, конечно, спрашивает она не у меня, а у Грея. Я собираюсь извиниться за ее поведение, но не успеваю.

— Мелкая, у тебя каникулы — пару дней. Можно все. — Подмигивает. И вдруг на секунду улыбается так… тепло, что я начинаю думать, не успел ли между Владом номер один и Владом номер два появится еще и третий, который похож на обычного живого человека. Но это «перевоплощение» так быстро рассеиваться, что я останавливаюсь на мысли: «Просто показалось». — А потом — в школу, — уже своим привычным, немного расхлябанным, но не предполагающим возражений тоном.

Марина морщит нос, а потом, схватив тарелку, бежит с ней по направлению к гостиной.

Бросаюсь следом, чтобы остановить это безобразие, но Влад «подсекает» меня за локоть как рыбу и подтягивает к себе.

— Расслабься, Ань, — я слышу его голос где-то у себя нал головой, но ощущение такое, будто он звучит у меня в голове. — Не надо быть всегда такой замороченной и правильной. Вчера могла случиться большая херня, а все о чем ты можешь думать — крошки на моем диване? Серьезно?

До тех пор, пока он не произнес это вслух, именно так я и думала и мне не казалось это чем-то странным. А теперь вдруг стало похоже на какой-то психиатрический диагноз.

— Пусть мелкая отрывается — не еби мозг ни ей, ни себе.

Я честное слово хочу огрызнуться, но после его справедливого замечания все мои слова кажутся бессмысленными. Действительно, почему бы просто не дать себе возможность… выдохнуть?

— Если бы я так не опаздывал на эту долбаную встречу… — Теперь он говорит прямо мне в ухо, и от прикосновения горячего дыхания к моей коже, хочется непроизвольно вытянуться на носочках. Не понимаю, почему рядом с ним все мои рецепторы вдруг становятся такими гипер-чувствительными. И не хочу знать. — Но в принципе, если хорошо попросишь, я знаю один действенный способ надолго уложить тебя в постель.

— Нет! — слишком очевидно быстро и нервно отказываюсь я. И чтобы хоть как-то исправить положение, добавляю, стараясь держать ровный строгий тон: — У нас договор, Грей. И по этому договору, насколько я помню, в мои обязанности не входит удовлетворять твои сексуальные аппетиты.

До чего же тупо это прозвучало. Как будто прочитала с бумажки плохой перевод романа для взрослых.

— Насколько я помню, — передразнивает Грей, — то в моем предложении не было ни слова о моих сексуальных аппетитах. А во-вторых, Нимфетаминка, есть с десяток способов расслабить девочку и без угрозы ее драгоценной невинности.

Все утро я обещала себе, что ни одно его слово больше не заставит меня покраснеть. Я даже сейчас пытаюсь уговорить свое тело не реагировать на очевидную провокацию. Но Грей, как хорошая отрава, все равно находит микроскопические трещины в моей броне. Мне нужно поработать над своей сдержанностью и самоконтролем, иначе наше сотрудничество не закончится ничем хорошим.

— Я тебя услышала, Грей. — Опускаю взгляд на его ладонь у меня на локте и молчу до тех пор, пока он не разжимает пальцы, нехотя (или мне только так кажется?) отпуская мою руку. — Но если вдруг мне понадобится расслабиться таким способом, то уверяю тебя, в двадцать четыре года даже девственницы знают как минимум пару способов как это сделать.

Я. Не. Знаю. Зачем. Я. Это. Сказала.

До этой минуты я даже не подозревала, что какая-то часть меня способна выдавать такие… странные вещи почти незнакомому человеку. И я бы, наверное, даже поспешила извиниться за сказанное или «сбрить» неловкость шуткой, но когда в ответ на мои слова и без того темный взгляд Грея становится дьявольски-мрачным, из моей головы моментально выветриваются все сожаления.

Что, мистер «Я умею всех смущать», оказывается, в эту игру можно играть вдвоем?

— До вечера, Нимфетаминка, — сухо бросает он, разворачиваясь к выходу.

Мой взгляд невольно скользит его его фигуре. Просто потому что я эстет, а Грей, какой бы сертифицированой сволочью он ни был, в этом костюме представляет собой буквально произведение искусства.

Он задерживается ровно на минуту, чтобы ответить на какое-то важное сообщение. Стоит в полоборота. Идеальная осанка, идеальны пропорции тела, идеально даже то, как небрежно он держит в кармане свободную руку, и как при этом край манжеты прикрывает массивные часы на его руке.

Разворачиваюсь на пятках, пытаюсь взять чашку, чтобы запить подкативший к горлу ком, но она выскальзывает из пальцев и падает на пол. Еще одна. Но наклониться за ней не успеваю, потому что Грей внезапно оказывается сзади, прижимается грудью к моей спине и своим сатанинским тягучим голосом шепчет прямо на ухо:

— Уверена, что сможешь сама справиться, Ань? Мои пальцы точно умеют контролировать ситуацию, а вот у тебя с этим явно проблемы.