Космические волки: Омнибус - Уильям Кинг

Мгновения шли. Ничего не происходило. Ранек жестом велел Стрибьорну отойти, и тот повиновался. Следующим вышел Свен. Его движения были резкими, подбородок задран высоко. Однако он забыл преклонить колени, и Ранек, сильно сжав его плечо, заставил воина опуститься. Свен покачал головой, беззлобно усмехнулся Волчьему Жрецу и поднялся, протянув руки к чаше. Закончив пить, он причмокнул губами и даже умудрился рыгнуть. Рагнар был поражен, что Ранек не ударил его. Вместо этого жрец просто засмеялся и велел Свену отойти. Вновь не произошло никакого изменения.

Вперед вышел Кьел. Он выглядел бледным и потрясенным, но взял потир и выпил. Закончив, он состроил гримасу — будто ему хотелось выплюнуть выпитое, и пришлось пересиливать себя, чтобы проглотить мед. Затем Кьел тоже отступил назад. С ним не произошло никаких перемен.

Кандидаты выходили вперед один за другим, друг за другом пили из чаши, и никто пока не превратился в монстра Затем, очень быстро, пришел черед Рагнара. Он вышел вперед, ощущая, как его спину жгут взгляды остальных. Все они смотрели теперь на него, думая, не ему ли предстоит потерпеть неудачу. Все они уже прошли испытание. Они были в безопасности. Он — нет.

Когда юноша шел к алтарю, его поступь была твердой. Он преклонил колени, вознес безмолвную молитву Руссу, а затем поднялся, чтобы взять Чашу Вульфена из рук Ранека. Она оказалась тяжелее, чем Рагнар ожидал. Металл был холодным на ощупь, и руки стало ощутимо покалывать. Конечно, здесь есть магия, подумал он. Грохочущий Кулак поднес потир к губам и на мгновение замер. В его голове вспыхнуло предупреждение, которое он получил, пройдя через Врата Моркаи. Его ненависть к Стрибьорну — не тот ли это изъян, который высвободит зверя внутри него?

Молнией промелькнуло желание бросить чашу, отшвырнуть ее в сторону, словно она превратилась в ядовитую змею в его руках. Если бы эта жидкость разлилась, ему не пришлось бы ее пить, он не смог бы превратиться в монстра. А все остальные — они тоже чувствовали что-то подобное? Явилось ли им искушение отбросить потир? Размышляли они над своими изъянами перед тем, как выпить мед, или такие мысли даже не приходили им в голову?

Рагнар попытался выбросить из головы эти вопросы и собраться с духом. Он не желал обесчестить себя. Никто из его товарищей не опозорился, и он тоже не бросит тени на имя Грохочущего Кулака. Он последний из них. Если такова его судьба — стать отвратительной тварью, пусть будет так. Он встретит свой рок как воин.

Он поднял чашу к губам и стал пить. Судя по запаху, он ожидал, что вкус будет ужасным. Но это оказалось не так. На самом деле Рагнар просто не смог определить, на что он похож. Его язык защипало, нёбо онемело, а в глотке появилось такое ощущение, словно он поглощал ледяную воду. Он пил и пил, пока не почувствовал, что Волчий Жрец спокойно потянул потир из его рук.

Рагнар почувствовал покалывание в коже и озноб, прокатившийся по всему телу. «Так это оно и есть? — подумал он. — Вот так начинается превращение в монстра? Неужели я сейчас превращусь в чудовище и буду убит?»

Юноша поднял взгляд и посмотрел в глаза Ранеку, но не увидел в них ничего — ни сострадания, ни ужаса, ни тревоги. Рагнар чувствовал легкое головокружение, и ему показалось, что силы покидают его. Удары сердца звучали, словно удары грома. Он был уверен, что вот-вот почувствует, как мускулы его скручиваются и рвутся, когда начнется преображение.

11

Дух твари

Опять этот сон. Он бежит по темному коридору в бесконечном лабиринте под громадной горой. Его преследует зверь, огромный и яростный. Рагнар понимает, что если эта тварь поймает его, то немедленно сожрет.

Ноги будто налиты свинцом. Пол липнет к подошвам, как смола, замедляя его движение, но при этом не мешая преследователю, несущемуся во весь дух. Его вой отдается эхом по темным залам, дыхание обжигает шею Рагнара. Омерзительная слюна капает на кожу юноши, а когда он поворачивается к чудовищу, то видит собственное лицо — только отвратительно изменившееся. Рагнар поднимает руки в тщетной попытке защититься, но зверь достает его своими гигантскими копями. Они пронзают кожу и мышцы, хлещет кровь. В боку Рагнара вспыхивает жуткая боль, словно от раскаленного железа. Он просыпается с широко открытым ртом и с трудом удерживается от крика.

На мгновение Рагнар видит, как один из волчьих духов, что вошли в него во Вратах Моркаи, удаляется за пределы досягаемости. Когда юноша делает вдох, призрак начинает мерцать и исчезает — очевидно, втянутый вместе с воздухом назад в легкие.

Это видение, говорит себе Рагнар. Всего лишь творение возбужденного мозга.

Все его тело болит. Юноша чувствует себя так, словно его подвешивали на дыбе. Голову саднит. Десны кровоточат. Руки болят. Он поочередно ощущает то жар, то холод, а кожа беспричинно покрывается крупными каплями пота. Мысли текут страшно медленно, как смола. Приступы боли мешают думать. Он оцепенел. Замерз. Перестал чувствовать.

Рагнар в изумлении посмотрел на свои руки, прищурившись, чтобы видеть более четко. Его ладони выглядят по-другому. Они стали шире и более плоскими. Мышцы сделались рельефными, ногти — толще и острее. Да и сам окружающий мир теперь выглядел несколько иначе.

Его глаза опять заслезились — но, по крайней мере, это было лучше, чем жгучая боль, которая приходила совсем недавно, когда в глазное яблоко словно бы втыкали раскаленную иглу. Рагнар принюхался. Опять в воздухе стоял этот странный запах. Что он означает? Юноша покачал головой. Он не понимал смысла происходящего. За последнюю неделю на его ноздри не раз накатывала волна столь сильных запахов, что он не знал, куда деваться.

Гладкие шелковые простыни, на которых он лежал, прилипли к телу. Рагнар отодрал их, испытав при этом ощущение, словно по его коже прошлись рашпилем. Она стала ужасно чувствительной. Юноша слышал, как неподалеку кто-то бормочет, а рядом дышит Свен. Шум его дыхания был просто ужасающим, словно раздували кузнечные мехи. Рагнар потряс головой в надежде, что ощущения утихнут.

Но не тут-то было. Сверхчувствительность прошла лишь на короткое время, а потом навалилась снова. Или это не ощущения затихали, а усиливалась его способность их переносить? Рагнар ни в чем не был уверен. Ему стало совсем плохо, тошнота соседствовала с диким чувством голода, и это было почти непереносимой мукой.

Внезапно его обуяла дикая ярость. Он прикусил себя за щеку, соленый вкус крови подхлестнул гнев. Рагнар заколотил руками по стене, пока не потекла кровь. Боль была почти невыносимой для его обостренных чувств, но каким-то непостижимым образом она помогала ему успокоиться, вернуть разуму контроль над телом.

Юноша провел пальцами по переплетенным растягивающимся звеньям металлического браслета на запястье, задержавшись, когда его пальцы дотронулись до диска с выгравированной руной. Этот браслет ему надели Железные Жрецы после того, как он выпил из Чаши Вульфена. Такой имелся у каждого кандидата. Насколько он понимал, в нем не было ничего магического, даже несмотря на выбитую руну. У всех кандидатов руны были разными. Рагнар сравнивал их со знаками, имевшимися на браслете у Кьела и у остальных. Руна на браслете Рагнара напоминала фигуру человека с двумя волнистыми линиями над ней. Линии могли обозначать облака или вообще ничего не значить. Руна Кьела изображала стилизованного ястреба. Поскольку она немного походила на двухголового орла, чье изображение встречалось здесь повсюду наряду с изображениями волков, это можно расценивать как добрый знак.

Но сейчас Рагнару никак не удавалось сосредоточиться. «Думай, — сказал он себе. — Вспомни! Тебя зовут Рагнар. Ты последний из Грохочущих Кулаков. Ты человек. Не какое-то безмозглое животное. Ты не болен. Ты меняешься. На тебе знак Русса!»

Юноша вновь взглянул на свои руки. Да. Сегодня шерсть еще гуще, чем вчера. На груди стало больше волос. На всем теле. Он неуверенно поднялся на ноги, борясь с головокружением, и минуту стоял неподвижно, слабый, дрожащий и немощным. Затем слабость прошла так же быстро, как и накатила раньше. Рагнар вдруг почувствовал себя сильным — невероятно сильным, настолько сильным, что мог рвать руками сталь и проходить сквозь каменные стены. Он выскочил из комнатки в коридор, полный решимости найти где-нибудь еду, дабы утолить терзавший его голод.

В коридоре царил уютный полумрак. Это не имело значения. Теперь глаза Рагнара видели в темноте лучше, чем когда-либо. В любом случае, чтобы отыскать пищу, они были уже не нужны. Он вполне мог учуять съедобное издалека, унюхать свежее сырое мясо даже на расстоянии сотен ярдов.

Рагнар прошел мимо камер, в которых лежали остальные. Товарищи выглядели не лучше его. На самом деле многие смотрелись гораздо хуже, но все очень по-разному.