Дети луны - Наталья Резанова

— Долго еще, а?

— Недолго. Уже видно.

— Где? Ничего не вижу.

— Вон за той скалой.

Лонгин осмотрелся. Впереди было много скал, коричневых, серых, голых и — никакого прохода. Лицо Странника сделалось тоскливым.

— Поехали за мной, — сказал он.

Проход был, но узкий, проехать по нему могли трое-пятеро всадников, соприкасаясь боками.

— Вот так щель! Мы тут застрянем.

— Дальше будет посвободнее.

Странник спешился и повел коня в поводу. Ему казалось, что края скал в вышине соприкасаются — на дне ущелья всегда лежала тень. Они продвигались дальше.

— Много камней. Лошади могут побить ноги.

— Здесь была река, я говорил…

Лонгин продолжал вглядываться.

— Отличное место для засады. Лучше не придумаешь.

— Истинная правда. Слушай, благородный господин мой на случай, если бы здесь в самом деле ждала засада, что тебе король приказал сделать со мной?

— Что, что ты мелешь?

— Ну, я ведь вправду мог бы заманить вас…

— Чушь! Я тебя столько лет знаю, с какой стати ты стал бы обманывать?

— Король Лотару тоже верил.

— А, ты из-за этого… Оставь. Это не по-нашему — если бы… Возвращаться пора. Эй, Гимар, выводи своих! Остальные пусть ищут место для лагеря! Тайк, тебе говорю, башка деревянная!

Его гулкий голос гремел по ущелью, как обвал, ослушаться его было невозможно.

Странник снова поднялся в седло. «Кругом все огорожено. Теперь не удерешь. Сам себя сюда притащил. Теперь не удерешь, не удерешь, не удерешь».

— А все-таки прямая дорога была вернее, что бы ты ни доказывал! — крикнул Лонгин.

Странник ничего не ответил.

К ночи армия вползла в ущелье. Посланные Лонгина за это время продвинулись дальше, туда, где проход несколько расширялся, и запалили с десяток костров из сухой травы. На этот раз Странник въехал сюда одним из последних, вместе с обозом. Нужно было дать отдых Кречету, и вообще он не спешил. Поэтому, когда он прибыл, большая часть людей уже расположилась, как могла. Привязывая Кречета к телеге, Странник услыхал, как переговариваются два пехотинца:

— Эй, Клаус, а куда бабы подевались?

— Какие еще тебе бабы здесь понадобились?

— Да которые возле Абернака к нам пристроились. Известно какие. Дня два ни одной не вижу. Неужели все к господам перебрались?

— Эх ты… Да будь она самая распоследняя, разве она в здравом уме в горы сунется? Погоди, перейдем, будут тебе и бабы, и прочее… если, конечно, жив останешься…

Странник отстегнул флягу, сделал глоток. Пожалуй, теперь не лишнее было бы пойти к королю. Присмотреться к обстоятельствам. Так и сделаем.

Перешагивая через распластанные на земле усталые тела, он направился туда, где белел королевский шатер. В нескольких шагах от него трещал огромный костер, вокруг плотным кольцом стояли люди.

Часовые с безразличными лицами возвышались у входа.

— Что это там? — спросил Странник.

— Слушают какого-то, — сказал один.

— Песни поет, — добавил другой.

— Ага. И хорошо поет?

Полог над входом быстро откинулся, вышел принц Филипп. Странник низко поклонился, но тот прошел, даже не повернув головы в его сторону. Откуда-то из темноты вывернулся коренастый человек в коротком плаще с капюшоном и зашагал вслед за принцем. Странник прислушался. Изнутри можно было разобрать несколько голосов. Он поднял руку, показав печать на запястье, и, не встречая сопротивления, прошел внутрь. Где те времена, когда стража копьем гнала его от входа? Теперь Странника свободно пропустят и к королю!

В первое мгновение он различил только королевское лицо над пламенем светильника. Голос Себастьяна сказал: «А вот и Странник пришел».

Странник приложил руку к груди.

— Я пришел узнать, не будет ли в новых обстоятельствах новых распоряжений.

— Не будет, Странник. Я рад, что ты пришел сам и не пришлось тебя звать. Садись.

В первый раз он предложил Страннику сесть в его присутствии. А ведь не сделал этого, когда тот падал от усталости. Или он намекает на утро, когда застал Странника сидящим на земле? Нет, пожалуй, сказано без всякой задней мысли.

Сам король сидел в кресле, за столом с остатками ужина. За его спиной свисала тяжелая красная занавесь, делящая шатер пополам. Напротив поместился Раймунд, а сзади, у самого входа, — Себастьян на расстеленной медвежьей шкуре. Странник уселся рядом с ним, а Себастьян, продолжая разговор, спросил:

— И все-таки, что будет с баронетом? К чему-то надо прийти?

— У него, кажется, осталась семья, — заметил Раймунд.

— Семья изменника, — сказал король, — уйдет в изгнание.

— Значит, Арнсбат? Недурной кусок для выскочки из купцов.

— А кем были наши предки при Кнере Старом?

— Как можно сравнивать? Пусть благодарит судьбу, что родился в нашем королевстве. Во Франции, к примеру, черта с два увидел бы он рыцарское звание!

— А Странник что скажет? — вмешался король. Он не любил, когда обсуждали новую знать.

— Лен Сегиртов, кажется, граничит с землями Лотара?

— Так.

— Как я слышал, род Сегиртов после разгрома мятежа лишен прав?

— Да, они перебежали к ордену.

— При объединении то был бы действительно не дурной кусок… Но для этого нужна фигура покрупнее Даниеля Арнсбата.

— Кого ты имеешь в виду?

— Хотя бы графа Лонгина.

— Не о Лонгине ты думаешь, Странник… Кстати, Почему Страннику до сих пор не налили вина?

Румяный оруженосец, появившись из дальней половины, наклонил чеканный кувшин над серебряным кубком. Сквозь багровую струю был виден язычок пламени. Подал кубок Страннику и тихо отступил.

— Слава королю! — он выпил стоя.

— И Странник против Арнсбата. Только ты, Раймунд, продолжаешь его защищать.

— Нужно быть справедливым, Себастьян. Он сделал то, что сделал. И не хвастается. Что-то его не видно.

— Да я его видел совсем недавно! Наш герой бродил по лагерю и был похож на опоенную лошадь.

— Почему?

— Откуда мне знать? И, по совести, его потери гораздо больше, чем он говорит. Я подсчитал. А ведь они напали внезапно и на сонных.

— Так ты, Раймунд, стоишь за передачу владений Лотара Арнсбату?

— Я этого не говорил, государь.

— Не понимаю. Себастьян против Арнсбата из-за того, что он незнатного происхождения, Странник — потому что он недостаточно заметная фигура, а ты-то почему?

— Дело не в Арнсбате. Si beneficeris scito cui fueris[1], — полуобернувшись, он поймал быстрый насмешливый взгляд Странника, ясно говоривший, что он не нуждается в переводе.

— Слова beneficere и бенефиций весьма сходны, не так ли? — спросил он.

— Следовательно, фразу можно перевести: «Соображай, кому раздаешь бенефиции». Благодарю, мой легист, за дельное применение текста Писания!