Бессмертный избранный (СИ) - Юлия Леру

Только не в клетку. Это последняя мысль, а потом яд добирается до моего разума и окутывает его туманом. Я закрываю глаза и проваливаюсь в забытье, из которого выбираюсь только утром, когда меня грубо усаживают и стаскивают с головы мешок. Светит солнце, и глазам от него сразу становится больно. Светловолосый мужчина с друсом в одной руке другой рукой подносит к моим губам фляжку.

— Пей, почти приехали уже. По нужде надо? Если надо, иди, а то потом только в клетке и придется.

Руки и ноги болят, в голове стучат кузнечные молоты. Я жадно пью — впервые за почти два дня — и фыркаю, поперхиваясь. Из-за яда глотать больно и тяжело. Забрав фляжку, одним резким движением мужчина выдергивает иглу из моей шеи. Я шиплю от боли и чувствую, как по коже течет струйка крови.

— Хоть слово скажешь… — слышу я, и мне в лицо тычут перчаткой с боевыми иглами. — Я стреляю метко, сама заметила.

Еще один мужчина, смуглый, с широкими плечами и мускулистыми сильными руками, обходит повозку и кивает своему светловолосому товарищу. Рука с перчаткой кажется расслабленной, но она притягивает мой взгляд. Третий мужчина, низкий и коренастый шатен с толстой косой по пояс, в это время обвязывает мои запястья и ноги у колен веревкой.

— Не спускайте с нее глаз, — говорит светловолосый. Отставив друс в сторону, он куском какой-то грязной ткани вытирает с моей шеи кровь. Я с трудом удерживаюсь, чтобы не отпрянуть. — Итак, маг. Вижу, ты пришла в себя и теперь можешь нам кое-что рассказать. И сначала скажи-ка нам, что ты за маг.

— Я — ученица Мастера, — послушно отвечаю я осипшим голосом. — Маг крови и воды из вековечного леса…

Я кашляю, и мне подносят еще воды. Надо же, какие почтительные. И не скажешь, что схватили посреди ночи и воткнули в шею ядовитую иглу.

— Зачем вышла из леса, ученица? — Светловолосый снова берется за друс, кивнув своему товарищу. — Унеси эту тряпку к лесу и брось туда. Это ее кровь. Если она — маг крови, она может на ней колдовать.

Его товарищ послушно уходит, пока я рассказываю все то, что говорила сначала тому парню в деревне, а потом мужчине, у которого просила на дороге воды.

Светловолосый смотрит на меня, словно решая, верить или нет. Меня не успевает это удивить — следующие его слова все объясняют.

— Ты знаешь о запрете. — Я киваю. — Знаешь о том, что нарушила его. Нам рассказали, что какая-то женщина смущает на дороге честных людей, выпрашивая у них воду.

Я сжимаюсь под его взглядом, зная, что солгать не смогу. Если маги не расхаживают по Обводному тракту каждый день, то речь шла обо мне. Тот мужчина донес, не задумываясь, просто потому что соблюдал закон. Не знаю, на что я рассчитывала. На людскую доброту?

— Так это была ты, — говорит он. Мне остается только кивнуть. — Ну что ж, значит, мы нашли нарушителя. Иди, если пойдешь. Можешь справить нужду в овраге, здесь не видно.

Руки мои связаны, ноги тоже, и иду я медленно и часто спотыкаясь. Наконец кое-как сделав все, что нужно, я возвращаюсь назад, и меня снова усаживают в повозку. Мы продолжаем путь. Солдаты на ходу подкрепляются хлебом, который запивают водой из фляжек, и я вспоминаю, что тоже голодна.

Скоро Шин. Я знаю эти места, уже совсем рядом должна начинаться тропа, ведущая к дому Мастера. Я бы прикусила губу до крови и попробовала бы поколдовать, но мужчина с перчаткой не сводит с меня глаз. Ему нужно только сжать кулак, и игла вонзится в мое тело. Я не успею сказать даже пары слов, а к списку обвинений в нарушении запрета и попрошайничестве за пределами леса добавится еще и попытка побега.

— Отпустите меня, — говорю я, поймав его взгляд. — Мы только что проехали нужную мне тропу, позвольте вернуться в лес.

— Чтобы ты вышла оттуда снова, когда мы отъедем? — Мужчина с перчаткой усмехается. — Мы сопроводим тебя к наместнику, как и положено. Пусть он решает.

— Хотите, я дам вам конь-траву? — Моя попытка торговаться жалка, но мы все дальше от тропы, и я должна попытаться. — Ваши лошади всегда будут свежими, здоровыми, молоко у них будет вкусное.

— Мы выбросили все твои сверточки, маг, — говорит светловолосый, и горький стон срывается с моих губ.

Травы. Травы двоелуния, которое снова наступит только четыре Цветения спустя. Мастер ждал их от меня, и он вряд ли доживет до следующего двоелуния. Я потеряла дорожную траву, а теперь еще и травы, за которыми шла через ночь, лес и мороки.

Я опускаю лицо и пытаюсь не расплакаться. Я и в самом деле бездарность. Ученица, не способная выполнить ни одно серьезное задание. Куда мне становиться магом.

— Как видно, тебе эти сверточки были нужны, — говорит светловолосый. — В них была конь-трава?

— Да, — говорю я сквозь стиснутые зубы.

— И ты хотела купить свою свободу пучком несуществующей травы? — Я, наконец, улавливаю в его голосе ярость и поднимаю голову. Мы встречаемся взглядами, и его взгляд пылает. — Хотела, чтобы мы разрешили тебе достать один из сверточков и поколдовать, да, маг?

— Я не травник, — начинаю я, но светловолосый подает знак, и боевая игла вонзается мне в грудь.

— Обыщите ее еще раз. Мы подъезжаем к Шину, она могла чего-то насобирать, пока ходила в овраг. Наместник не поблагодарит, если от ее магии у его коров молоко скиснет.

Я падаю на бок, не в силах пошевелиться. В этот раз забвение приходит с острой болью в груди и