Темный Город… - Александр Лонс

— Значит — знали. Прослушка?

— Видимо да, — неохотно признал Пол. Он подошел к ложному окну и задумчиво уставился в несуществующее пространство, — но мы ничего не нашли. Скремблер в порядке… Ладно, пока работай. Своим нанимателям о нашей встрече…

— Это — понятно!

— Молодец, хороший мальчик. Скоро они начнут тебя прессовать — время идет, деньги тратятся, а результата-то нет!

— Меня, наверное, лейтенант Гибсон скоро опять за жопу возьмет.

— Может взять, — согласился Пол. — А ты не раскисай, хочешь, конфетку дам?

— Не надо. Лучше продолжай меня прикрывать.

— А ты работай давай! Хватит спать! Ладно, «на сладкое» покажу тебе одну запись.

— Ну, не стоит, наверное… — Я испугался, что сейчас увижу очередную сцену с этажа «G».

— Не бойся, это про твоего Гибсона. Немного развлечешься…

Пол быстро ввел какую-то команду и вся левая, ничем не занятая стена его кабинета засветилась. На экране возникло какое-то казенное помещение и несколько человек в нем, видимо кабинет некоего среднего начальника. Таймер внизу показывал время записи — как раз через пару часов после того погрома, когда я впервые увидел Лорен. Кое-кто из присутствующих мне был хорошо знаком: лейтенант Гибсон, сержант Вудфорд и полковник Ромберг — начальник районного управления полиции. Остальных я знал плохо, некоторые были мне незнакомы. Судя по тому, что под портретом Президента сидел именно полковник, запись была сделана в его кабинете. Совещание происходило перед огромной сенсорной картой Города. Карта была испещрена разноцветными кружочками и ползающими стрелками, словно настоящий военно-оперативный план. Ораторствовал лейтенант Гибсон, как великий полководец, он вопил, особо не стесняясь полковника, бесцеремонно ругал патрульных за то, что те не доложились ему еще утром, и за то, что за два часа не успели представить донесения о розыске подозреваемых в распечатанном виде. По всей вероятности, он уже предчувствовавший тяжесть новых звездочек на своих погонах.

«…вашу мать! — орал лейтенант. — Сюда пошлите восемь человек, а туда хватит и пяти!»

«Прошу меня извинить, господин лейтенант, но я…»

Младший инспектор даже заикнуться не смог о каких-либо там извинениях, чтобы потом перейти к важным донесениям.

«Погоди! Ты что, разве вы не слышишь — я отдаю приказ?» — злился Гибсон.

Совещание почему-то проводилось таким образом, как будто начальник тут вообще не присутствовал. Полковник не вмешивался — молчал, и, похоже, совсем не принимал участия в совещании, только сидел и слушал. Но скоро собрание прервали — появился незнакомый мне патрульный сержант, и поспешно доложил, что какой-то штатский настоятельно просит принять его по очень важному делу.

«Подожди! — зарычал лейтенант, продолжая тыкать в карту голографической указкой. — Ты что, не видишь? Идет совещание! Выйди и закрой дверь с той стороны!»

«Но, сэр, я прошу прощения, по моему скромному мнению его необходимо срочно выслушать, — настаивал сержант, — это врач и ему есть что собщить нам…»

«Какого дьявола ему здесь надо?»

«Не горячитесь, лейтенант, — наконец подал голос полковник, оказавшийся чрезвычайно заинтересованным, — время пока терпит. Лучше выслушайте этого врача, а потом уж мы продолжим.»

Тут сразу стало понятно, кто хозяин кабинета и кто на самом деле ведет совещание.

«Ладно, уговорили. — Лейтенант наконец положил свою указку. — Позови этого дохтура, послушаем, что он тут нам расскажет».

Порог переступил начинающий лысеть, но еще молодой жгучий брюнет лет тридцати с сумкой для компьютера в левой руке. Он нерешительно остановился и посмотрел вокруг.

«Я, господа, искал вас в дежурной части, — сконфужено начал он, — но мне сказали, что вы все здесь».

«Присаживайтесь доктор, — полковник молча указал рукой на свободный стул, — мы вас внимательно слушаем».

Вошедший сразу же уселся, уступая любезному приглашению полицейского начальника.

«Я врач общей практики, — приступил он к объяснению. — Меня зовут Пит Дарави, вот моя карточка. Я живу на улице Роз, а работаю в Северо-Восточном округе, на Широкой улице — там мой участок. Сегодня утром, примерно час тому назад — я как раз готовился ехать на вызов — в моей приемной неожиданно появились два человека и попросили о срочной помощи. Оба были сильно утомлены, покрыты городской грязью, а по их одежде можно было судить, что они ночевали не раздеваясь. У одного на нижней части левой голени, примерно на полфута ниже колена, была сквозная рана, уже начавшая гноиться. Рана, вообще-то, неопасная, но довольно неприятная. Я обработал рану, сделал укол комплексного антибиотика, но спросил пациента, когда и как он так нехорошо повредил ногу. Тот ответил, что позавчера ночью, возвращаясь от своей девушки, забыл у нее дома ключи и поэтому стал перелезать через ограждение своего двора и пропорол ногу о пику железного забора. Я смотрел по новостям о погроме и о том, что некоторые из нападавших получили ранения после столкновения с полицией. Это явно не тот случай, но все же… Вы, верно, знаете, как человек склонен отождествлять свое воображение с действительностью. Ну и вот… Это показалось мне крайне подозрительным. Не думаю, что я фантазирую, но тут что-то явно по вашей части».

«Мы весьма вам признательны, дорогой доктор, весьма благодарны, — полковник уже начинал терять терпение, — но что именно вас так насторожило? Что показалось странным?»

«Дело в том, что я практикую уже пять лет, но даже студенту первокурснику стало бы ясно, что подобная рана не может стать результатом повреждения такого рода — там явный огнестрел. Причем пуля, возможно, рикошетом задела большую берцовую кость и прошла навылет. Скорее всего, выстрел был произведен из штатного оружия со значительного расстояния, поскольку газового ожога не наблюдалось…»

После этих слов психологическая атмосфера заметно переменилась. Это было видно даже на записи. Все присутствующие с живейшим интересом слушали заявление врача, а лейтенант сидел, разинув рот. Врач, казалось, был очень сконфужен, и я не думаю, что смущение было притворным. Так может произойти со всяким честным человеком, если он попадает в качестве свидетеля в нашу полицию. Интересно — сколько раз он втайне оказывал помощь людям, раненным в уличных потасовках и разборках подростковых банд? Сколько раз его допрашивали и он «не узнавал» своих пациентов? А вот сегодня его роль совсем иная — теперь ему надо говорить, а не молчать.

«Прошу вас, доктор, — вежливо поторопил врача подполковник, — продолжайте. То, что вы нам сейчас рассказываете, чрезвычайно важно!»

«Другие обстоятельства еще более усилили мои подозрения, — осмелев, продолжал врач. — Пациент и его спутник предъявили свои карточки, но сразу же выяснилось, что на них нет страховки — в страховой базе данных отсутствовали всякие сведения об этих людях.»

«Вы хотите сказать, что документы были не настоящие, — оживился Гибсон, — поддельные?»

«Вообще-то, не мне решать, но все это как-то подозрительно, вы не находите? Потом раненый вытащил из кармана пачку бумажных купюр и предложил мне, как плату за помощь. Я, разумеется, не захотел брать эти деньги — экстренную помощь я обязан оказывать бесплатно, но мне настойчиво навязывали плату, да к тому же для данного случая сумму необычно крупную — три тысячи кредитов! Чрезвычайно подозрительно, ведь верно? Наличные, да еще мелкими купюрами! Да и сами пациенты имели весьма потрепанный и несвежий вид, а тут еще и эта пачка денег в кармане. Неприятные люди. Затем они спросили, где можно срочно достать геликоптер. С больной ногой трудно, видите ли, идти пешком, а раненый хромал очень сильно. Словом, вот так… Я не люблю поднимать шум зря. Но, в конце концов — оказать содействие властям — это мой гражданский долг, а так, как я вполне лоялен, то, полагаю, это мой долг вдвойне…»

К этому времени начальник управления уже вышел из-за стола и был на ногах. Теперь уже распоряжался полковник:

«Срочно послать бригаду по этому адресу! Возьмите экспертов! Немедленно дать мне список всех пилотов геликоптеров города! И профессионалов и любителей! И приезжих пилотов тоже! Обойти всех, у кого геликоптер есть в частном владении! Послать людей в главную авиадиспетчерскую региона!»

«Вы посоветовали им что-нибудь? — обратился к врачу лейтенант Гибсон. — Помогли чем-то еще?»

«Нет, я только рану обработал. Да, относительно геликоптера. У меня есть служебный, и я им часто пользуюсь, когда экстренный вызов и мне надо немедленно отправляться к больному, но я, сами понимаете, не хотел предоставлять его этим типам. Потом кто-то из них сказал, что лучше всего выйти на улицу и вызвать такси».

Экран погас.

— Вот так работает наша полиция, — заключил Пол. — Все, дальше уже не так интересно.