Храм Миллионов Лет - Кристиан Жак

Присутствие мага и его молчаливой спутницы уже начинает стеснять. Конечно, эта странная парочка живет скромно, но их влияние на Долент, пожалуй, чрезмерно, и ее увлечение верой в Атона раздражает. Погружаясь в мистицизм и впитывая слова Офира, как воду из источника, не пренебрегает ли она своим супружеским долгом?

Высокая и чувственная темноволосая женщина ждала его на пороге их особняка.

— Иди принеси мазь, чтобы помассировать меня! — приказал он. — Боль невыносима.

— Ты не слишком изнежен, дорогой?

— Я изнежен? Ты не знаешь всей тяжести моих дней! Общение с этими евреями угнетает меня.

Долент взяла его за руку и отвела в их спальню. Сари разлегся на подушках, жена вымыла ему ноги и наложила мазь на раздутую лодыжку.

— Твой маг все еще здесь?

— Меба посетил его.

— Бывший министр иностранных дел?

— Они хорошо поняли друг друга.

— Меба — последователь Атона? Он же трус!

— У него все еще много связей, его уважают многие знатные люди. Если он согласится помочь Офиру и Лите, мы продвинемся вперед.

— Ты не слишком много важности придаешь этим двоим?

— Сари! Как ты можешь говорить так?

— Ладно, ладно… Я ничего такого не сказал.

— Они — наш единственный шанс снова обрести наш статус. И потом эта вера в Атона, такая прекрасная, такая чистая… Неужели ты не чувствуешь вдохновения в сердце, когда Офир говорит о своей вере?

— Твой муж для тебя менее важен, чем этот ливийский маг?

— Но… Это невозможно сравнивать!

— Он целыми днями наблюдает за тобой, а я наблюдаю за ленивыми евреями. Блондинка и брюнетка под одной крышей… Ему повезло, твоему Офиру!

Долент прекратила массировать больную лодыжку.

— Ты бредишь, Сари! Офир — мудрец и человек молитв. Он уже давно не думает о…

— А ты еще об этом думаешь?

— Ты мне отвратителен!

— Снимай свое платье, дорогая, и продолжай массировать меня. Молитвы! Я смеюсь над ними.

— Ах, я забыла!

— О чем?

— Царский гонец доставил сообщение для тебя.

— Принеси его мне.

Долент испарилась. Боль в лодыжке поутихла. Что еще надо администрации? Несомненно, назначить его на более почетный пост! И на этот раз он избежит общения с евреями.

Высокая темноволосая женщина снова вошла с письмом. Сари распечатал папирус, развернул его и прочел.

Его лицо нахмурилось, губы побелели.

— Плохая новость?

— Меня призывают в Мемфис с подчиненными мне кирпичниками.

— Это… Это чудесно!

— Письмо подписано Моисом, надзирателем царского строительства.

38

Ни один еврей-кирпичник не пренебрег призывом. Когда письма Моиса дошли до разных поселений, где они работали, всех охватил энтузиазм. Со времени его пребывания в Карнаке репутация Моиса стала известна в разных уголках Египта. Каждый знал, что он защищал своих соплеменников и не прощал никакого угнетения. То, что он был другом Рамзеса, давало ему неоспоримое преимущество; и вот теперь он назначен надзирателем царского строительства! В душах многих зародилась надежда. Возможно, молодой еврей улучшит условия работы и увеличит жалование?

Он сам не ожидал такого успеха. Несколько вождей кланов возражали, но приказы фараона не обсуждаются, так что они подчинились Моису, который прибыл в палаточный лагерь, разбитый на севере Мемфиса, чтобы проверить, насколько все пригодно для жизни работников.

Сари преградил ему проход.

— Зачем ты призвал всех своих сюда?

— Ты скоро узнаешь об этом.

— Я не еврей!

— Здесь есть множество начальников-египтян.

— Ты забываешь, что моя жена — сестра царя?

— А я надзиратель над его строительством. Другими словами, ты должен мне подчиняться.

Сари кусал губы.

— Мое стадо евреев недисциплинированно. У меня появилась привычка пускать в ход палку, и я не собираюсь отказываться от этого.

— При хорошем употреблении палка открывает ухо на спине, в случае несправедливости бьют того, кто пустил ее в ход. Я сам этим займусь.

— Твое высокомерие меня не пугает.

— Будь осторожней, Сари, я могу сместить тебя. Не получится ли из тебя хороший кирпичник?

— Ты никогда не осмелишься…

— Рамзес снабдил меня всей полнотой власти. Помни об этом.

Моис отодвинул Сари, оставшегося стоять на месте.

Это возвращение в Мемфис, которому так радовалась Долент, могло стать адом. Хотя фараон и был официально извещен о прибытии своей старшей сестры, сопровождающей мужа, но Рамзес не отреагировал. Пару разместили в особняке средних размеров, где жили маг Офир и Лита, представленные как слуги. Трио, несмотря на явное неодобрение Сари, решило возобновить в Мемфисе действия, начатые в Фивах. За счет множества иноземцев, живущих в экономической столице страны, здесь распространение религии Атона будет гораздо легче, чем на Юге, более традиционном и враждебном к религиозным переменам. Долент видела в этом счастливое предзнаменование для их предприятия.

Сари оставался скептически настроенным и занимался больше своей собственной судьбой. О чем будет речь, которую Моис собирался произнести перед тысячами воодушевленных евреев?

При входе в здание министерства иностранных дел стояла статуя Тота в облике павиана из розового гранита. Изобретатель иероглифов, воплощенный в этом опасном животном, способном обратить хищника в бегство, — разве не он разделил по языкам человеческие народы? Как и он, дипломаты должны были знать много наречий, так как написание священных знаков, которые египтяне выбивали на камне, было запрещено в общении с чужеземцами. Во время пребывания за пределами страны послы и дипломаты говорили на языке страны, в которой находились.

Как и другие важные чиновники, Аша был принят в приходе, находящемся слева от входа в здание, и разложил нарциссы на алтаре Тота. Перед тем как склониться над сложными бумагами, от которых зависела безопасность страны, следовало попросить благосклонность у божества.

После выполнения ритуала элегантный и блестящий дипломат прошел через множество залов, где занимались делами чиновники, и попросил аудиенции Шенара, который занимал просторный кабинет.

— Аша, наконец-то! Где вы были?

— Я провел ночь несколько неспокойно и спал дольше обычного. Мое легкое опоздание не причинило вам неудобства?

Лицо Шенара было красным и раздувшимся, несомненно, он был во власти бурных эмоций.

— Что-нибудь серьезное?

— Вы слышали о собрании еврейских кирпичников на севере Мемфиса?

— Я не придал этому значения.

— Я тоже, и мы оба были неправы!

— А какое отношение к нам имеют эти люди?

Елейным голосом и склоненной головой Аша выражал лишь глубокое презрение по отношению к рабочим, с которыми он редко сталкивался.

— Вы знаете человека, который их созвал и отныне является надзирателем над царским строительством? Моис!

— Что здесь удивительного? Он уже надзирал над стройкой в Карнаке и получил повышение.

— Если бы только это… Вчера Моис обратился к евреям и поведал им о замысле Рамзеса: построить новую столицу в Дельте!

За этими словами последовало долгое молчание. Аша, обычно уверенный в себе, казалось, испытал шок.

— Вы уверены…

— Да, Аша, абсолютно уверен! Моис выполняет приказы моего брата.

— Новая столица… Это невозможно.

— Не для Рамзеса!

— Это просто замысел?

— Фараон сам начертил план и выбрал месторасположение. Невероятное месторасположение: Аварис, позорный город захватчиков гиксосов, от которых мы с таким трудом избавились!

Вдруг круглое лицо Шенара засветилось.

— А если… если Рамзес сошел с ума? Его предприятие обречено на неудачу, следует созвать нужных людей.

— Не обольщайтесь. Рамзес, безусловно, очень рискует, но его инстинкт ведет его верным путем. Нет лучшего решения: располагая столицу так далеко на севере и так близко от границы, он ясно демонстрирует хеттам свои намерения. Вместо того чтобы замыкаться в себе, Египет показывает, что осознает опасность и не уступит ни пяди земли. Царь будет быстро информирован о действиях врага и без промедления отреагирует.

Разочарованный Шенар сел.

— Это катастрофа. Наш план провалился.

— Не будьте слишком пессимистичны. С одной стороны, возможно, желание Рамзеса не станет реальностью, с другой, зачем отказываться от нашего плана?

— На разве не очевидно, что мой брат берет в руки внешнюю политику?

— Это не является сюрпризом, но он продолжает оставаться зависимым от информации, исходя из которой он будет оценивать положение дел. Позволим ему уменьшить нашу роль и подчинимся ему.

Шенар воспрянул духом.

— Вы правы, Аша, новая столица не станет непреодолимым препятствием.

Царица-мать Туйа с радостью вернулась в сад дворца Мемфиса. Сколь редкими были прогулки в сопровождении Сети, и как быстро прошли годы рядом с ним! Она вспоминала каждое его слово, каждый взгляд, как они мечтали о долгой и мирной старости, годах, посвященных совместным воспоминаниям. Но Сети теперь идет дорогами Полей Иалу, а она шла одна по этому восхитительному саду, усаженному гранатами, тамариском и жожоба. По краям аллеи — васильки, анемоны, лютики и люпины. Немного утомленная Туйа села около бассейна с лотосами, под беседкой, увитой глициниями.