Алмазный тигр - Энн Максвелл

— А вот, например, в этом месте?

— Здесь, думаю, вряд ли. Тут древняя река не пересекала никаких вулканических пород.

Эрин чуть нахмурилась.

— А я и не знала, что на Кимберлийском плато есть вулканы.

— Вулканы Кимберли очень древние. Они давно уже почти сровнялись с землей, а в последующие эпохи их еще и порядком позасыпало сверху. И сегодня там ничего не найти, кроме разве что отдельных фрагментов некогда живой и яростной природы. Когда начинаешь вгрызаться в землю в поисках алмазов, зачастую копаешь сам себе могилу. Так-то, дорогая.

— Изумительное сравнение, — проворчала Эрин. Коул протянул руку, взял еще одну кальку и положил ее поверх остальных карт. На сей раз Эрин никак не отреагировала на его прикосновение к ее соскам.

— Но если нет следов вулканической деятельности на поверхности земли, — продолжал он лекторским тоном, осторожно приобнимая ее, — приходится заглянуть поглубже.

— Куда это?

— А вот смотри. На этой карте обозначены участки, рудники и залежи минералов на Кимберлийском плато. Участки отмечены зеленым цветом, активно разрабатываемые месторождения — красным, а синим — заброшенные копи и участки, на которых работы еще не велись.

Эрин поморщилась, увидев обилие направленных в разные стороны и зачастую переплетающихся линий.

— Кимберлийское плато и не видно за всем этим… Кажется, что каждый метр кто-то уже прошел и исследовал.

— Изыскатели приобретали права на участки, начинали поиски, затем чаще всего забрасывали эти земли. А это совсем другое дело. — Коул чуть сжал ее в объятиях, как бы усаживая поудобнее, и осторожно прикоснулся губами к ее волосам. — Мне, собственно говоря, вовсе не нужны нетронутые земли, потому что большинство изыскателей ни черта не видят у себя под носом.

От горячего дыхания, которое Эрин чувствовала у себя на шее, ее кожа покрылась мурашками. То была скорее реакция на удовольствие, а вовсе не страх. И потому Эрин поплотнее прижалась к Коулу. Чуть заметно улыбнувшись, он прикоснулся губами к ее волосам и все тем же ровным голосом продолжал объяснять, словно, кроме карт, у него и не было иного интереса в жизни.

— Большинство участков Эйба расположено там, где еще в 1920-х годах старатели пытались отыскать золото. Но поскольку ничего стоящего там не нашли, участки были заброшены. И с тех пор никто вообще там не бывал, за исключением, может быть, аборигенов или случайного путешественника.

Эрин разочарованно уставилась на кипу карт, где было полно условных обозначений, линий, закрашенных участков, цифр, но не было никаких ответов.

— Проблема не в том, что плато слишком исхожено, — сказал Коул, вытаскивая еще одну кальку и укладывая ее поверх всех остальных. При этом как бы невзначай он коснулся груди Эрин и обдал ее своим жарким дыханием. — Я бы сказал: проблема в том, что мы знаем слишком мало.

Эрин хотела было что-то ответить, но слова застряли у нее в горле. Тепло Коула, его жаркое дыхание, ощущение мужской силы — все это со всех сторон охватило Эрин.

Но, как ни странно, единственное, чего ей сейчас больше всего хотелось, так это еще теснее прижаться к нему.

— Благодаря калькам мы можем видеть, чего можно здесь ожидать, — сказал Коул, опять прикоснувшись губами к шее Эрин. — Очень многое зависит от высоты местности над уровнем моря, от почвы и иных параметров. На этих картах можно видеть, что находится под верхним слоем почвы: песчаник, или известняк, или вулканическая порода.

Коул положил на самый верх еще одну кальку. Он тщательно разглаживал и выравнивал лист, потому что всякое движение позволяло ему дотрагиваться до Эрин.

— Здесь нанесены дороги и тропы, дамбы и воздушные пути, поселки, отдельные фермы, колодцы, электрические подстанции и вообще все то, что homo sapiens счел необходимым привнести в природу. Ты только посмотри сюда. Хорошенько посмотри.

Коул незаметно разжал свои объятия и выпустил Эрин. Она уставилась на верхнюю из расстеленных карт, пытаясь сосредоточиться и в то же самое время мелко вздрагивая от всякого прикосновения тела Коула. С трудом она сообразила, что на этой верхней карте почти совсем отсутствуют условные обозначения.

Человек слишком незначительно освоил Западную Австралию, а что касается Кимберлийского плато, то оно осталось вовсе не обжитой землей.

— Здесь почти все, что мы знаем о Кимберли, — сказал Коул. — Положи на карту руку. В любое место.

Эрин осторожно положила на бумагу ладонь, недоумевая, зачем это могло понадобиться Коулу.

— У тебя под ладонью оказались сразу несколько тысяч квадратных метров территории. А теперь убери руку и скажи, много ли нам известно о том участке, который только что был прикрыт?

Эрин, убрав руку, всмотрелась в мутную прозрачность.

— Асфальта нет и в помине, — принялась она перечислять. — Одна грунтовая дорога. Несколько подъездных путей, которые наверняка немногим лучше тех троп, по которым животные ходят на водопой. — Она нагнулась, чтобы лучше видеть. — Пять ферм… Но три из них покинуты хозяевами… Несколько ветряных мельниц. — Она еще ниже опустила голову, стараясь разглядеть самую нижнюю из расстеленных карт. — Из растительности трава, кустарники, камедные деревья.

Коул убрал две самые верхние карты, чтобы Эрин могла лучше видеть остальные.

— Возле трех ферм, — продолжала она, — участки с месторождениями полезных ископаемых. Всего их семь, и эти участки как бы вытянуты в линию вдоль реки, — добавила она. — Да, вдоль реки, но некоторые расположены в стороне, Эрин вновь сосредоточенно склонилась к карте.

— Рельеф почти плоский. Сплошь пески и песчаник. Никакой воды.

— Еще что?

Эрин ответила не сразу, она долго шелестела картами, прежде чем подняла голову и взглянула на Коула.

— Да все вроде бы.

— А теперь подумай. Тысячи квадратных миль, а все сведения об этих территориях уложились в твой трехминутный рассказ.

Эрин изобразила на лице удивление.

— Если бы ты назвала владельцев ферм пионерами, то попала бы в самую точку, — сказал Коул. — До Кимберли нынешний век еще почти не добрался. Западная Австралия — совершенно особое место, земля, которая живет в своем, необычном времени. Тут цивилизацию понимают как то, что ты можешь привезти на собственном горбу.

Немного подумав. Эрин спросила:

— А сколько лет было Эйбу?

— Лет восемьдесят, должно быть.

— А как у него было со здоровьем?

— Мог сутками идти по пересеченной местности, молодым было за ним не угнаться, — сказал Коул. — И никто в округе не сумел бы перепить его за столом.

Она нахмурила лоб.

— Стало быть, нечего надеяться, что есть такое место на его землях, куда он из-за возраста не сумел бы дойти?