Русский кайзер. «Иду на вы!» - Василий Панфилов

– Семьдесят четыре, – не задумываясь, ответил Рюген.

– Силен, – покрутил головой Романов.

– Да… Силен не силен… Я мог бы и законными обойтись, просто давно уже психологию местных объяснили: если сделать ребеночка девице из какой-нибудь незнатной, но непременно большой и патриархальной семьи, то все ее родственники… А ВСЕ – это колена минимум до пятого… будут гордиться тем, что породнились со мной.

– Эк… Именно с тобой или вообще с императором?

– Со мной, сам же знаешь все эти мутноватые легенды о Возрождении Славян…

– Знаю, – кривовато усмехнулся русский император, – только вот получается уже, что они никак не мутноватые – сбываются!

– Ну… не важно. В общем, сплю не со всеми подряд, а как бы нелепо это ни звучало, кандидатуры мне подбирает служба Юргена. Чтоб внешность, здоровье, жениха не было, родни много да отношение ко мне самое… правильное.

– На Руси бастардов не любят, – театрально опечалился Павел – ему хватало и жены.

– Ну так Венедия и не Русь, – резонно возразил Игорь, – да я сам, откровенно говоря, не слишком понимаю этот механизм. Лет двести назад бастарды любых монархов считались едва ли не благословенными… Да нет, пожалуй, пораньше. Считалось, что монарх как бы представитель Бога в этой стране, не зря же Помазанник Божий. И вот поди ж ты – меня именно таким «Помазанником» и считают. Тебя, кстати, тоже – мы с тобой «Праведные Государи» в народе.

– Слышал что-то такое, да думал – льстят, – удивился собеседник.

– Льстят… А ты вспомни, сколько монархов за последние пару веков нелицемерно заботились о народе? Да не по Руси посчитай, а даже по всей Европе с Азией… Грозный[88] там, еще пяток человек куда как пожиже – вроде Кеттлера[89]… А по масштабу, мы с тобой как раз после Грозного и получаемся – земли собираем, да… Сам знаешь.

– На фоне всяких там Фредериков Австрийских да Старого Фрица с его военной экономикой или французского Людовика, просравшего страну… Мы и правда… Помазанники Божьи, – серьезно сказал Павел, – я как подумаю, что почти все они воспринимают данную им Богом страну не как Долг, а как… имущество… плохо становится. Так быть не должно.

Глава десятая

Неопределенные слухи о Большой Войне[90] с Турцией, ходившие по Империи в общем-то постоянно, начали приобретать некоторую конкретику. И пусть все наставления по военному искусству говорили о внезапности удара, в данном случае Игорь решил взять пример с древнего князя Святослава, с его «Иду на вы!»

Мало того, что форма «Вы» в Древней Руси подразумевала не множественное число, а… ТЬМУ – то есть он объявлял себя Борцом за Свет, в очередной раз подчеркивая свое звание паладина, так еще психологический настрой как своих воинов (на ТЬМУ идем!), так и противников: при славе непобедимого полководца сказать врагу заранее, что ты идешь на него войной… Многие дрогнут.

А самое главное, скрыть подготовку к Большой Войне с Турцией не получилось бы при всем желании, слишком уж масштаб велик.

Война масштабом поменьше уже велась русскими в Северной Америке. Пусть поселения там были сравнительно немногочисленны, но Англия не могла не учитывать этот факт, ведь оттуда в Россию шли меха, тюлений и китовый жир, другие ресурсы.

Парламент направил туда эскадру под командованием командора Ли. Поскольку направление считалось откровенно второстепенным, то и корабли направили того же класса: второсортные шхуны и фрегаты с второсортными экипажами. Зря…

Русских в Америке было сравнительно немного: от силы тысяч семь, да столько же метисов и аманатов, воспитанных в русских традициях. Были они разбросаны по территории от Аляски до Калифорнии, так что привыкшие к невысокой мобильности европейцев, британцы недооценили способность профессиональных охотников и купцов, ведущих торговлю с индейцами, к переходам. Между прочим, у торговцев в тех краях переход в полсотни верст с тяжелым тюком товаров на плечах считался делом рядовым.

Мобильные, решительные, привычные к дальним переходам, оружию, схваткам с враждебными индейскими племенами и дикими животными, русские колонисты в союзе с дружественными индейцами совершенно закошмарили англов.

Ну что могли сделать моряки короля Георга? Обстрелять поселки из пушек? Так в избы еще и попасть надо, а ядер на это дело уходит… Классическая же русская изба возводится за пару дней, так что – «Из пушки по воробьям». Высадиться с десантом и сжечь поселение? Иногда это удавалось, но обычно потери «Красных мундиров» от меткого огня профессиональных охотников были столь велики, что десант срывался в самом начале. Нужно учесть еще, что минимум четверть переселенцев в Русскую Америку была некогда егерями с опытом войны. Или казаками, пластунами, гренадерами…

– Чего это они? – спросил Егор у старшего товарища, наблюдая за обстрелом деревни, – ядра небось денег стоят немалых, да порох.

– Да… в бумагах напишут, что город обстрелом разрушили до основания, – спокойно ответил Никодим, успевший повоевать с Фридрихом.

– Врать будут? – не понял Мишка Змей из крещеных индейцев, напряженно вслушивающийся в разговор.

– Уу… еще как. Я тебе даже примерно могу сказать, как: частокол порушили…

– Да там сажени три сковырнули!

– Не перебивай, Егорша! Я те про бумаги говорю, как они писать будут. Гхм… Частокол, значит, пойдет у них за уничтоженное укрепление. Потом изба общинная вон горит – ее как ратушу уничтоженную проведут. Лошадь у Семена убили, когда он стадо перегонял вглубь, – так это будет описано… как это… кавалерийский отряд рассеяли, во!

– Лодки! – прервал их беседу глазастый индеец.

– Сызнова? Ну что ж…

Длинноствольное нарезное ружье выплюнуло свинцовую пулю.

– Мимо, – недовольно пробормотал Никодим, перезаряжая винтовку.

Выстрелы звучали из разных уголков деревни, и несколько человек на шлюпках были убиты еще до того, как пристали к берегу. На корабле пытались уничтожить стрелков артиллерией, но…

Русские мужики воевали не по правилам! Вместо того, чтобы дожидаться англичан в плотном строю, они прятались!

Берег был открытым, и потому немногочисленный десант был как на ладони у метких стрелков с нарезным оружием. Высадилось англичан в этот раз довольно много – больше ста человек.

– Да никак они моряков в десант сунули? – удивился Егорша. Никодим присмотрелся…

– Твоя правда. Напужать хотят, дурни.

Выстрелы гремели один за другим, и англичане падали на песок. Но храбрости… или дурости… им было не занимать, так что выстроившись плотной шеренгой, они пошли, выставив вперед штыки.

– Залпом! Пали! – заорал Никодим, надрываясь.

Нарезные винтовки хоть и били далеко да точно, но и перезаряжались долго.

– Отходим, – спокойно скомандовал Никодим и прокашлялся. – Свисти, Змей.

Индеец кивнул невозмутимо, взял трофейную флейту-пикколо, которой очень гордился, и просвистел несколько сигналов. Только потом дисциплинированный воин спросил старшего:

– А схватка? Не будет?

– Зачем? – Бывший фельдфебель проверил порох на полках пистолей и прибавил шаг. – Бабы да детвора уже ушли, скарб, что поценней, тоже уволокли. За что тогда сражаться-то? Ну, сожгут деревню, так дома поставить за седмицу можно, не боле.

По ночам же лаймам приходилось очень, очень тщательно охранять свои корабли, ибо в дело вступали охотники за морским зверем, способные броском гарпуна пронзить за несколько десятков метров не только моржа, но и человека. Еще они были способны проплыть полмили даже в ледяной воде, обмазавшись жиром животных… В любом случае британцам приходилось скверно: снимали часовых, после чего следовал решительный абордаж.

Таким образом было захвачено три корабля – неимоверный позор для флота Англии! Да, собственно говоря, для любого другого тоже…

В итоге британцам пришлось отступить, удовлетворившись сожжением нескольких десятков изб, захваченным одним (!) сараем с пушниной и долгой, но безрезультатной артиллерийской перестрелкой с фортом Росс. Точнее, какие-то результаты были у форта Росс, так как через несколько дней после перестрелки один из английских фрегатов нашли брошенным, и судя по косвенным данным, именно во время перестрелки он пострадал достаточно сильно, чтобы его можно было попытаться отремонтировать.

Британия поспешила объявить о победе, но даже сами британцы в это не верили… Индейцы же чрезвычайно гордились тем, что отбились от неприятных чужаков, а напрочь отмороженные эскимосы молили духов, чтобы чужаки пришли еще, – очень уж трофеи были взяты хорошие…

В самой России волновались кочевые и полукочевые народы, прежде всего калмыки, большая половина которых в 1772 году ушла назад в Джунгарию[91]. Ушли с шумом и рассказами о величии, которое они прямо сейчас завоюют. Большая их часть была крайне недовольна Павлом, который вел очень жесткую политику по отношению к инородцам, и не всегда справедливую. Но несмотря на несправедливости, калмыки были поголовно вооружены ружьями и пистолетами – вплоть до женщин и подростков, да и с клинковым оружием было более чем в порядке. А это прямо говорило, что Павел, несмотря на национально ориентированную политику, в материальном плане их совсем не притеснял…