Тени на чёрной воде - Надежда Храмушина

С порога он спросил у Сакатова:

– Сюда едет целая делегация просить прощения, Ольга тоже собирается к ним присоединиться. Ты, случайно, не собираешься вместе со всеми в речке каяться?

– Да, я тоже подумал, мне тоже есть в чём раскаиваться, и я чувствую, что должен это сделать сегодня.

– Похоже, река сегодня выйдет из берегов от желающих покаяться!

Светлана Николаевна, Даша, Лидия Фёдоровна и Катя приехали в шестом часу вечера. Дашу с двух сторон поддерживали Светлана Николаевна и Катя. Они провели её в дом, баба Нюра убрала покрывало, взбила подушки, и Дашу положили на кровать. Все собрались в комнате. Мы с Сакатовым рассказали им всё, что узнали про пауков и Птошала, Сакатов ещё раз сказал про ритуал прощения и добавил:

– И вот ещё. Сегодня я снова с Гавриловым разговаривал, и он мне вот что сказал. Что у человека, на которого наложено какое-то проклятье, обычно бывает слабость. Мы это и видим сейчас у Даши. И чтобы поддержать человека, надо на бумажке нарисовать крест, и приложить к тому месту, где у неё стоит клеймо, или в нашем случае, сидит паук.

Катя моментально достала с полки листок бумаги, нарисовала на нём крест и примотала его на кусок бинта к запястью Даши. Я вспомнила про свой оберег, достала его из сумки и вложила в руку Даши и сжала руку её в кулак. Даша мне слабо улыбнулась, но по взгляду, брошенному на меня, я поняла, что она меня не помнит. Сакатов продолжил:

– Гаврилов этот занимается изучением полезных свойств некоторых растений, а в свободное время он изучает народные заговоры, обереги, этим он занимается уже давно, и добился значительных успехов. Он посоветовал, что надо над Дашей петь.

Мы переглянулись. Светлана Николаевна переспросила:

– А что петь-то?

– Он просто сказал: «Пусть поют, всем будет легче». – Сакатов развёл руками.

И вдруг раздался чистый девичий голос:

Ой, то не вечер, то не вечер.

Ой мне малым мало спалось.

Мне малым мало спалось,

Ой, да во сне привиделось.

Это запела Катя, она подошла и села на край кровати к Даше, взяв её за руку. Песню подхватили Лидия Фёдоровна со Светланой Николаевной:

Мне во сне привиделось,

Будто конь мой вороной

Разыгрался, расплясался,

Ой, да разрезвился подо мной.

Они все окружили кровать, на которой лежала Даша, и тихо пели. К ним присоединился низкий и приятный голос. Баба Нюра подвинула табуретку и, опершись об изголовье кровати, подхватила куплет.

Мы втроём вышли на улицу.

–А мы дверь в сарай закрыли? – Спросил вдруг Сакатов Илью.

Мы кинулись в огород. Когда подошли к подвальной двери, и увидели, что она распахнута настежь, то сразу стало нам всё понятно, что мы натворили. Посреди плотной паутины был лаз из глубины подвала наружу. Это мы не могли пробиться через неё в комнату, а для того, кто заполнил своей пряжей всё помещение, не составило большого труда покинуть через неё свою темницу.

– И где нам его теперь искать? – Спросил Илья.

– Что нам теперь от него ждать? Вот наш главный вопрос. – Сакатов почесал затылок – Он за месяц сидения в тёмной комнате без еды первым делом займётся организацией ужина.

– Значит, полундра, свистать всех наверх. – Вздохнул Илья – Пошли искать это чучело по деревне.

– Начнём с огорода Анны Фёдоровны. – Подсказал Сакатов.

– И с дома. – Добавила я.

Вот так, под задушевные песни женщин, мы проверили все места в доме, где мог скрываться беглец. Потом все постройки во дворе, теплицы и огород. Как и следовало ожидать, паука мы не нашли.

– Слушай, а что, песни на пауков как-то по-особому действуют? – Спросила я Сакатова.

Он внимательно посмотрел на меня, потом ответил:

– А это не для паука. Ты что, подумала что для паука?

– Для Даши?

– Не только для Даши. Это для них для всех. Они все измучены, потеряны. А песня, как и работа, как и рукоделие, сближает. Когда люди вместе что-то делают, они ближе друг к другу становятся. В старые времена зимой девушки и женщины собирались в одной избе и вышивали, пряли, ткали вместе. И пели. На поле выходили женщины, тоже все вместе и с песнями. У крестьянок всегда трудная была жизнь. На них было всё хозяйство, дети, и в поле они с мужиками наравне работали. Хватало, в общем, забот. Что, думаешь, никогда не накатывало на них чувство безысходности, тяжести? Конечно, всё было. Вот они и выкладывали свою душу в песне.

Мы не спеша прогулялись возле ближайших домов, обошли дома со стороны леса, разглядывая каждый закуток. Проходя мимо дворов, мы прислушивались, не раздастся ли стрекот, или не закричит ли кто, увидев нашего беглеца.

– Наверное, он уже давно в лесу. – Предположил Сакатов – На человека он не будет нападать, даже нечего тут бояться. Собака для него тоже великовата. Кошку не поймать, и если поймает, то не удержит. И потом, он проклятье определённой семьи, а не всей деревни. Может, и не надо тревожиться.

– Не надо тревожиться? У нас пятикилограммовый паук сбежал! – Воскликнула я.

Мы ещё долго ходили по улице, до самой темноты, прошли снова кромкой леса, но паука так и не смогли отыскать. А когда стало совсем темно, смысла в нашем поиске не осталось никакого. Чёрный паук в тёмном лесу. Чёрная кошка в тёмной комнате. Я очень расстроилась. Сидел он там спокойно в подвале, а мы решили сделать доброе дело! Я в мыслях ругала себя, ругала Сакатова, Илью, но делу это не помогло.

Мы стояли во дворе и ждали, когда все выйдут из дома. Вышла Светлана Николаевна, ведя под руку Дашу. Мне показалось, или Даша на самом деле увереннее стоит на ногах? Вышли Катя и Лидия Фёдоровна. Баба Нина вышла последняя. На ней было длинное чёрное платье, а на голове был завязан чёрный платок. Она не подняла на нас головы, а просто молча сразу пошла к воротам. На улице не было ни одного человека, только где–то недалеко играла музыка, и слышался смех.

– Я останусь здесь. – Тихо сказал Илья – Не пойду с вами.

 Мы с Сакатовым шли последними. Баба Нюра шла первая, и её чёрный силуэт сливался с темнотой деревенской ночи. Никто ничего ей не говорил, никто ни о чём не спрашивал. Она просто пришла на берег и встала. Мы встали с ней рядом. Река успокаивающе накатывала свои волны на берег и сразу же отползала назад, чтобы снова