Зона теней (СИ) - Ирина Голунцова

Подъезжая к частному госпиталю «Аврора», спрятавшемуся от города в тени высоких деревьев, Римма ощутила, как недовольство скребется в ее душе мелкими коготками. Мало того, что броское название данного места вызывало у нее чувство негодования, так еще ко всему прочему получается, что за последние месяцы Мария станет первой из знакомых, кто попадется ей на глаза. Признаться честно, девушка никогда не любила Марию из-за ее чересчур стервозного характера и пантов, и из-за этой обоюдной антипатии друг к другу ей было все труднее держать психологический центр отдельно от госпиталя. В общем говоря, «дом, милый дом».

Но к счастью Риммы главврача не оказалось в коридорах больницы, и встречать ее наведался Иван. Парень так и не изменился за прошедшие несколько месяцев. Наверное, он был единственным человеком из «ТРОНа», которого девушка могла назвать настоящим другом, поскольку он общался с ней гораздо чаще всех остальных и приходил ей на помощь. К тому же не маловажным был и тот факт, что Иван был ее первой любовью, хотя это девушка старалась не афишировать, поскольку стыдилась того, что позволила себе влюбиться в парня, который был младше ее на несколько лет. Благо, что действие всей этой химии прошло довольно быстро.

По дороге к палате незнакомой пострадавшей девушки, которую вражеская группировка подбросила в виде очередного «подарка», Иван вкратце постарался описать, в каком положении находилась организация. Выражаясь самым подходящим словом, Римма поняла, что «ни в каком» конкретном положении они сейчас не находились, а только прыгали с места на место. Но, быть может, ее навыки хоть в чем-то пригодятся.

– Мы не знаем, кто она, но Антон должен найти информацию к нашему приезду. Единственное, что мы знаем точно – над девушкой издевались.

– Следы побоев на теле? Или что-то интереснее? Хотя, нет. – Внезапно обмолвилась Римма, когда они наконец-то подошли к двери палаты, у которой дежурил один охранник. – Дай мне сначала осмотреться, а потом будем выдвигать теории. И, кстати, она в сознании?

– Маша сказала, что у нее шок, и она ни на что не реагирует.

– Посмотрим, что я могу сделать. Главное – никого не впускай в палату, пока я не выйду.

– Ты видишь много желающих идти с тобой? – Но шутка не удалась, по крайней мере, Римма не обратила на нее внимания.

Человеческая психика очень похожа на обычный часовой механизм, каждая деталь нашего поведения строго предопределена. Реакция на действие формируется всегда под влиянием двух основных факторов: заложенных природой инстинктов и моралью. Мы испытываем счастье и радость под действием любви – это заложенный в нас процесс. Мы с отвращением воспринимаем насилие над людьми – это моральное воспитание. Возможно, эмоции могут выражаться в другой, но очень похожей форме, но когда поведение человека выходит за рамки «должных правил», мы наблюдаем сбой. Психика человека ломается как домашний компьютер, и это всегда происходит либо по вине других людей, либо из-за «производителя». Второй вариант можно приписать к случаям олигофрении[4] или деменции[5]. Но зачастую Римме приходится иметь дело с людьми, чьи проблемы возникали из-за других причин.

Под категорию «пострадавшие» относятся не всегда одни жертвы маньяков, насильников и садистов, зачастую самих обидчиков можно отнести к жертвам. Нередки случаи, когда серийный маньяк-убийца в детстве был обычным ребенком, но его родители (или один из них) постоянно издевались над ним, и вся эта злоба отравляла психику ребенка, сделав из него еще одно чудовище. Причин может быть много, и Римма была одной из тех, кто занимался их вычислением.

Лет пять назад она могла бы с уверенностью заявить, что у каждого хладнокровного и безжалостного убийцы, получающего удовольствие от мучения людей, имелись причины поселить в своем сердце эту странную любовь к садизму. Но после одного случая девушка даже и не знала, есть ли объяснение каждому человеческому поступку.

Белокурая пострадавшая лежала в кровати, уставившись взглядом в потолок, но с приходом гостя она слабо повела глазами в сторону двери. Отчего-то психологу со стажем стало не по себе, поскольку незнакомка была чем-то похожа на ее подругу – Ирину Провенцано, особенно пронзительным взглядом и золотистыми длинными волосами. Но нельзя тут же нагонять на себя страх из-за придуманных схожестей во внешности.

– Постарайся не обращать на меня внимания пока что. – Римме хотелось внушить доверие девушке, поэтому начинать с тупых вопросов и банальных приветствий с радостной улыбкой на лице, в данной ситуации, стало бы верхом идиотизма. Ей причиняли боль, и слышать, что все прекрасно от посторонних людей было бы, мягко говоря, неприятно.

Присев на дальний край кровати, у самых ног пострадавшей, Римма хотела сначала осмотреть блондинку и проследить за ее реакцией. От подобного жеста девушка напряглась, словно лань, почувствовавшая на себе взгляд дикого зверя, но пока что не спешила срываться с места.

Молчаливость в ответ, недоверчивость, испуганный взгляд говорили о том, что блондинка сторонилась людей из-за событий минувших дней, с ней явно делали что-то неприятное. В первую очередь много полезной информации могли дать отметины на теле, и нанесены они были разным способом. Некоторые ногти на левой руке были содраны, и пусть Римма не могла этого увидеть сквозь бинты, но вывод напрашивался сам за себя. Синяки не расцвели на белоснежной коже голубыми и розовыми цветами в большом количестве, из-за чего напрашивается вывод: девушку практически не били. Но повязки, скрывающие раны неизвестного происхождения – ведь Римма не знала, что под ними, – подтверждали догадку о пытках. И, пожалуй, самая неприятная деталь во всей этой коллекции увечий – глубокая длинная рана на правой щеке, от которой должен остаться шрам.

Но одна вещь никак не укладывалась в голове Риммы. Пытки применяют в двух случаях: чтобы добыть информацию или потешиться над страданиями человека. Смысл имелся в каждой версии развития событий, но абсолютно нелогичным казалось оставлять девушку в живых, а тем более подкидывать ее как маленького котенка под дверь «ТРОНа». И если для Риммы и ее знакомых это казалось бессмысленным, то это лишний раз доказывало, что что-то важное ускользает от их внимания.

Девушку фактически отдали в руки организации, а из этого следует, что никакой конкретной угрозы она не несет вражеской группировке, она не нужна больше тем людям. Для Ивана она вряд ли будет представлять ценного свидетеля, и на опасного убийцу незнакомка не смахивала. Тогда, в чем секрет?

– Не хочешь что-нибудь? Воды? – Обычно спокойный тон голоса вызывает доверие, а предложить пострадавшему что-нибудь никогда не повредит. Но девушка смотрела на Римму все тем же отстраненным взглядом. – Ты понимаешь меня? Если трудно что-то говорить – ничего страшного, я оставлю тебя в покое. Просто скажи, ты понимаешь меня? – И опять молчание. – Если понимаешь, просто кивни, и я оставлю тебя одну.

Но Римме с каждой секундой начинало казаться, что она пытается научить говорить соседского пса, так что смутные подозрения начали зарождаться в ее голове.

– Okay. Do you understand me?[6] – На этот раз блондинка, пусть и нерешительно, но слегка дернула головой, и это можно посчитать за кивок. Но от этого лучше не стало. – Just tell me one thing… Where are you from?[7]

И буквально спустя пару мгновений Римма вылетела из палаты с таким озадаченным и непонимающим выражением лица, что Иван уже начал думать на то, что свершилось что-то ужасное.

– Я не смогу ничего из нее вытянуть.

– Почему? – Чтобы Римма и не смогла разговорить пострадавшую девушку – это явно не воспринималось, как хороший знак.

– Она – итальянка немецкого происхождения, понимает английский, но ни слова не разбирает по-русски.

– Так говори с ней на английском, в чем проблема?

– Макаров, дело не в понимании, а в восприятии. – Попыталась объяснить Римма свой подход к делу. – Когда я беседую с людьми, мне нужно, чтобы они сконцентрировались на своих эмоциях и чувствах, а не вспоминали слово, которым можно было бы описать что-то. Я не говорю на итальянском языке, если бы у нас был человек, знающий его довольно хорошо, то я могла бы еще давать какие-то инструкции…

– И что нам делать с ней?

– Оставить в покое пока что и идти искать на нее информацию. – Поспешив покинуть коридоры этой больницы, Римма невзначай также напомнила и о своих опасениях. – К тому же, тут уже и догадываться практически не нужно, кто мог подвергнуть пыткам эту девушку.

Изучать поведение «сломанного» человека всегда было интересно, но у этой работы был один существенный недостаток. Чтобы идти на контакт с пострадавшими требуется максимум спокойствия и выдержки, необходим навык контроля над собственными эмоциями, который можно развить путем долгих тренировок. А самое главное – необходимо проявлять толерантность. Римма прекрасно знала, что искреннее сострадание к пациенту может возникнуть не всегда, а для того чтобы пойти на контакт с пострадавшим человеком необходимо проникнуться хоть капелькой этой эмоции.