Два капитана - Сергей Зверев

– Я же предлагал сделку, – занудил он, – с Хаттерфорд. Отдайте, в смысле – продайте. Тогда все довольны будут!

– Он все никак не поймет! – рассмеялся Василевский, обращаясь к Александру, а затем повернулся к Речуа. – Про англичанку и думать забудь! Она моя добыча, и еще может мне понадобиться. Знаешь, почему ты еще жив? Потому что за твой поганый труп никто не даст нам ни цента! Зато, если ты не выполнишь мои условия, я сделаю так, что ты сам в петлю полезешь! Теперь слушай меня внимательно. У меня в пещерах есть солидный запас пластиковых мин. Знаком с такой штукой? Вижу, что знаком... Это мой козырный туз. Если до вечера не будет денег за предыдущее дело, плюс миллиона зеленых сверху, то все противопехотные мины я сброшу в подземную реку, она впадает в море, вот тогда на пять-семь лет рухнет весь туристический бизнес, и не только в Абхазии, но и от Сочи до Туапсе. Но самое главное – я найду способ довести до настоящих хозяев вашей республики тот факт, что главная причина катастрофы – это твоя жадность и непорядочность. Про некомпетентность я уж и не говорю, она сразу станет очевидна всем. И не только это! На самом верху узнают, что ты уворовал часть денег, положенных мне за акцию под Гали. Казнокрадов и неумех у вас, как и везде, не жалуют. Тем более на фоне серии взрывов на пляжах побережья, а они прозвучат, это я тебе обещаю! Кто же лучше всех подойдет на почетную роль козла отпущения, а?! Вот тогда тебя вызовут в самые ваши высшие сферы, и хозяин кабинета побеседует с тобой о всяких интересных и важных вещах! После чего, если ты не удавишься сам, тебя утопят. Надеюсь, что в сортире. За твою плодотворную деятельность на благо родной Абхазии. Я понятно изложил перспективы?

Куда понятнее! На Речуа смотреть было жалко: Айаса Саидовича колотило крупной дрожью. Вот это взяли за горло, так взяли!.. Речуа мгновенно просчитал и политический аспект проблемы. Ведь если Андрей Василевский выполнит свою угрозу, то не только туристическому бизнесу в Абхазии и на черноморском побережье России придет конец, но и сама Абхазия вряд ли уцелеет! Ладно, тяжелейшие экономические потери, но... Россия ведь выведет свои войска, после таких-то событий, да если их подать под соответствующим соусом! Василевский, рано или поздно, допрыгается, никому не может везти бесконечно. И когда об его теракте узнают в ООН, разразится чудовищный скандал, русских попросту вынудят уйти. Хорош один из бывших миротворцев с товарищами! А Грузия введет свои, потому что никому рассадник международного терроризма не нужен, об Абхазии же станут думать именно так! Шутка ли: все черноморское побережье Кавказа в пластиковых минах! Часть ведь и до Крыма доплывет, и до Одессы, и до Турции! И ему, Айасу Речуа, никогда не простят того, что он мог предотвратить это, но... Впрямь, утопят. Ах, шайтаний хвост! Надо соглашаться.

– Но, Андрей Федорович! – Речуа с перепугу даже вспомнил отчество Василевского. – Мне необходимо какое-то время, чтобы собрать деньги! У меня есть выход на воротил туристического бизнеса в Краснодарском крае, если напугать их так, как вы сейчас напугали меня, то и они раскошелятся! Потому что только в Абхазии я таких средств не наберу.

– Он, пожалуй, прав, – неожиданно поддержал абхаза Селиванов. – Давай дадим ему сроки, а сами подготовим убедительный видеоматериал для сочинских заправил. Там народец побогаче местных голодранцев.

– Какой срок тебе нужен? – спросил Василевский после непродолжительного раздумья. – И кто конкретно будет заниматься стрижкой овечек, деньги собирать? Ты сам? Это нежелательно.

– Сутки, может быть, двое суток, – Айас Саидович слегка воспрянул духом, поняв, что теперь точно не убьют. – Нет, самому мне со сбором средств светиться никак нельзя, я скорее буду исполнять м-м... представительские функции. Но есть у меня человек один... У-у, какой волчара! Усманов Хайдарбек Мадиевич, Мюрид. Кого хочешь запугает.

– Кто-о?! – изумленно протянул Василевский. – Усманов?! Ни черта себе... Так он, выходит, жив? Старый знакомый. Столько отличных ребят полегло, а эту сволочь, понимаешь, костлявая не берет.

– Живехонек, – кивнул Речуа, – и уже давно со мной работает. На меня.

Василевский неопределенно хмыкнул и вновь задумался. Все молчали, ожидая его решения. Только щебетание птиц и треск цикад нарушали тишину. Ветерок уже развеял пороховой дым, пахло бензином и разогретым металлом джипа. Солнце все выше поднималось над горами.

– Нет, – решительно сказал Андрей, – твоему человеку я не доверяю. Он должен быть под моим контролем. Но сам я с Усмановым встречаться не могу, иначе не он меня, так я его порву, как Тузик грелку. А поэтому с моей стороны с Усмановым пойдет вот он! Уж как-нибудь сдержится.

Василевский повел рукой в сторону Селиванова. Александр не удивился этому решению и сразу понял, что отказываться без риска полностью потерять доверие Василевского ему никак нельзя. Вот и пришла пора тому самому испытанию на лояльность, о котором Василевский говорил ему в ночь налета на военный городок. Только вряд ли это испытание станет единственным и самым трудным!

– Договорились, Андрей Федорович! – угодливо сказал Речуа. – Готовьте видеоматериал, ваш человек передаст его Усманову, тот переправит его через русскую границу, передаст мне, а я уж постараюсь прижать сочинскую мэрию покрепче. А после этого Мюриду и вашему человеку останется только получить... что надо. Усманов будет вот на этом моем джипе. И я вас очень прошу: прикажите своим людям убрать с дороги дерево, иначе мы до вечера с места не стронемся.

– А ловко мы вас! – расхохотался Василевский. – Перебьешься. Охраннички твои вскоре оклемаются, сам брюхо жирное растрясешь... Справитесь!

Глава 25

Встреча двух старинных знакомых, «добрых приятелей» – Хайдарбека Усманова и Александра Селиванова – произошла в тот же день на берегу реки Псоу – абхазы называют ее Пцхы, по которой проходит российско-абхазская граница. Совсем неподалеку виднелся домик пункта пограничного контроля. Рядом – мост через речку, перегороженный шлагбаумом.

Александр неожиданно вышел из придорожных кустов и спокойным шагом направился к знакомому черному джипу. Здоровенный амбал со злобноватой ухмылкой распахнул перед ним заднюю дверцу машины. Там, на заднем сиденье, уже расположился такой же мрачный тип, похожий на первого, как брат-близнец. Он тоже зыркнул на Александра весьма неласково.

«По одному лекалу их, что ли, кроят?.. – усмехнулся Селиванов, забираясь в джип. – Сейчас зажмут с двух сторон. Эх, щенки! Знали бы вы, с какой легкостью я мог бы навертеть из вас фарша!.. Вас же никто не учил грамотному бою в замкнутом пространстве, в машине, в лифте... А вот меня учили. Но нельзя пока, хоть очень хочется. Дружбан Андрюшенька тоже хорош: сам собирается при первой встрече с Мюридом рвать того, как Тузик грелку, а я должен хладнокровие проявлять и как бы конструктивно сотрудничать. Грамотно он меня на лояльность проверяет, ничего не скажешь... Хотя, после моей записи это уже мелочи. Вот то была настоящая проверка. Ишь, прямо звездой экрана неожиданно сделался. А ведь непременно запись до Москвы дойдет, а, следовательно, и до Барецкого. Весело до того, что впору стреляться...»

Конечно, Александр угадал. Тут же и зажали так, что не пошевелишься. Дверца машины захлопнулась. Теперь без хорошей месиловки отсюда не выбраться.

Хайдарбек Усманов сидел на месте водителя. Дождавшись, пока Селиванова надежно «упакуют», Мюрид обернулся к нему. Особой приветливости лицо Усманова не выражало. Особой неприязни – тоже. Так, вялый интерес. Всех без исключения русских Усманов терпеть не мог, но умел отлично владеть собой и дело ставил выше эмоций.

– Что ж, здравствуй, – сказал он, чуть привстав и протягивая Селиванову руку для пожатия. – Вот уж никак не думал, что нам с тобой еще раз доведется встретиться... на узкой дорожке. Я тебя хорошо запомнил, слишком интересной была прошлая встреча.

– И я не думал, – спокойно ответил Селиванов, не пошевелившись, проигнорировав протянутую ему руку. – Считал, что ты погиб в том бою. И не я один был в этом уверен.

– Руку мне пожать не хочешь, – глаза Усманова стали холодны, как вода в текущей с гор Псоу. – Что ж... Дело твое. Только помни, что действовать нам все равно придется вместе. Что до того боя... Я до сих пор жалею, что вмешались проклятые грузины и помешали нам по-мужски разобраться между собой. Ну, может, еще доведется. Но не сейчас, к сожалению.

– Знаешь, Мюрид, давай без лирики и воспоминаний обойдемся, – твердо сказал Селиванов. – Не время и не место. Дело у нас сейчас общее, и у меня к тебе сразу появляется деловой вопрос: как будем пересекать границу? Если нелегально, то машину придется оставить здесь. Или?

– Или, – усмехнулся Хайдарбек. – Мы пройдем, точнее, проедем через пункт пограничного контроля. И с абхазской, и с российской стороны.