Специалист по нежити - Кирилл Григорьев

Гарин вновь затянулся и даже в темноте салона Сергей ощутил на себе его режущий взгляд.

— А нечего об этом больше говорить. Ты еще не дорос, малыш, до этого разговора. Зачем метать бисер…?

Вот тебе раз, подумал Сергей. Он посмотрел внутрь.

В голове Виктора проносились странные обрывки воспоминаний.

Вот он стоит у кого-то дома, вот лицо незнакомого молодого парня, еще чье-то лицо. Сергей выскользнул. Он не любил просматривать Гарина, боясь увидеть что-нибудь такое, что навсегда оторвало бы его от этого странного, страшного и такого притягательного человека.

— Так ты думаешь, что это был двойник? — осторожно спросил Сергей.

— А… — Гарин повернулся и внезапно схватил Сергея за руку. В глазах его появился лихорадочный блеск. — Пойми, бога ради. Я мучаюсь. Я всегда верю себе. Без этого нельзя. Я никогда, слышишь, никогда, не ошибаюсь. Не ошибался. Черт, я сделал на поляне того, кого надо. Это был тот, кто должен был быть. Никакой не двойник. Понимаешь? Я его сделал, а он разгуливает по Москве. Кто этот человек? Бог, дьявол? Я не смогу жить спокойно, пока этого не узнаю. Кто он, черт?

Сергей молча выдернул руку.

— А ты перекрестись, — сказал он. — Совсем чокнулся…

У него зазвонил мобильник. Он словно разорвал напряженную тишину, повисшую в машине. Ну, слава богу, подумал Сергей и раскрыл трубку.

Это была Рита.

Она стояла где-то далеко, на окраине славного города Анталия в телефонной будке, пропитанной ночной прохладой и приходящий в себя после раскаленного солнечного дня, после нескончаемого потока орущих, кричащих, плачущих и спокойных людей, людей, которые воздвигли там, у дороги эту будку и забыли ей рассказать о смысле ее, будочной жизни. Она была свидетелем стольких трагедий, стольких расставаний и ссор, что простой, рядовой телефонный разговор с Москвой уже не вызывал в ней никаких эмоций и былого интереса. Эта будка уже устала и хотела на покой. Из нее и звонила Рита.

Сергей немедленно представил как она там стоит, упершись спиной в толстое стекло и задрав ногу на стальную раму, зайка моя, в коротких джинсовых шортах и голубой блузке с белой звездой на красивой (даже через блузку) груди, рядом неизменная сумка, в правой руке телефонная трубка, в левой только что зажженная сигарета (меня нет, курит напропалую) и пристально вглядывается в дисплей телефона, словно пытаясь помочь соединиться побыстрее. Господи, как же я соскучился, подумал он. Как мне без тебя плохо, мышонок…

— Привет, — сказала Рита просто, — как твои дела?

Его захлестнуло нежностью. Сергей бы хотел рассказать ей, как ему тоскливо, особенно по вечерам, как он вспоминает ее улыбку, ее жесты, ее слова, как иногда, на улице, он принимает за нее других девушек, немедленно пугаясь тому, что вот она прилетела и даже не известила его, как в горле подчас застревает комок при звуке ее голоса в телефонной трубке и как этот проклятый комок выдавливает из глубин души на глаза слезы. Он мог бы рассказать ей, как он ее хочет, любит и ждет, что для него уже никого нет на свете кроме нее и что живет он только скорой надеждой на ее возвращение. Он мог бы говорить с ней часами.

Вместо всего этого он, стиснув зубы и покосившись на Гарина, курившего с отсутствующим видом и аккуратно стряхивавшего пепел в открытое окно, сказал: «Нормально».

— Я соскучилась, — сказала Рита.

— Я тоже.

— Все время вспоминаю, как ты приезжал. Здорово было, правда?

Было действительно здорово. Правда, Турции Сергей толком не увидел, проведя практически все время на пляже. В один из дней они выбрались из номера и поехали на прокатной машине по побережью. Рита, как специалист по левостороннему вождению, была за рулем, они неслись по прекрасному солнечному шоссе, останавливались, ели, купались. Турция в его сознании ассоциировался со сказкой. Наверное, так оно и было.

— Я скоро прилетаю, — сказала Рита и он выпрыгнул из воспоминаний. — Через пару-тройку недель. Приедет сменщица.

Рядом в темноте зашуршал Виктор.

— Подожди секунду, — попросил Сергей и, отключив микрофон, выразительно посмотрел в его сторону.

— Пора, — произнес Гарин одними губами.

Со вздохом Сергей включил микрофон телефона.

— Алло?

— Ты занят?

Да, черт возьми, я со своим дружком — киллером, поджидаю жертву, подумал он. Где-то в глубине души заворочалось глухое раздражение.

— Пока да, — сказал он.

— Работа?

— Да.

— Что-то новое нашел?

— Приедешь — расскажу.

— Договорились. Я позвоню тебе перед вылетом.

— Целую.

— Люблю.

В трубке повисли гудки. Он осторожно положил телефон на панель. Посмотрел на Гарина. Тот быстро перекрестился в темноте.

— Пригляди за домом, — распорядился он.

В его руке блеснула «бабочка».

— Мне — с тобой?

— Сиди и смотри. Передашь, в случае чего.

— Не ставь блокаду.

Глаза Виктора наполнились непониманием.

— Почему?

— Я хочу быть там, с тобой.

— А… — он похлопал его по плечу. — Мал ты еще. Скажи спасибо, что сегодня ты — со мной. Попозже, — он осторожно вылез из машины, тихо прикрыв дверь.

Сергей проводил его взглядом до подъездной двери, попробовал посмотреть, но наткнулся на стену. Виктор ее все-таки поставил, свою блокаду, будь она неладна. По часам было одиннадцать вечера, тварь должна была появиться через полчаса, и ожидание предстояло мучительное. Сергей заблокировал двери, откинул сидение и, полулежа, развалился в кресле.

Первый раз, в первый класс, подумал он. Ну, что же…

По настоящему хорошие результаты скольжение приносило только при полном выпадении из реальности.

Ближе ко времени прибытия, Сергей выскользнул из своего тела и взмыл над машиной.

Летние вечера всегда ему нравились. Было здорово парить вот так, невесомой прозрачной субстанцией, повинующейся только своим законам. Он облетел машину и сквозь запотевшее стекло увидел свое распростертое в водительском кресле тело. Любой человек, проходящий мимо, решил бы, что он спит. Любой, только не Сергей.

Он взял курс к подъезду в котором скрылся Гарин.

Пройдя стену на уровне третьего этажа, он вспомнил, что 207 была на шестом. На лестничном проеме он увидел Виктора.

Тот сидел на корточках в темноте за мусоропроводом и казался совершенно неподвижным. На полу перед ним лежала «бабочка» и пистолет. Такую здоровую «пушку» Сергей видел только в кино, пистолет был явно иностранный, а не обычный Гариновский ПМ, очевидно Виктор решил увеличить калибр для слишком живучего клиента. Тут же Сергею пришла в голову простая мысль: черт, а как он его пронес? Ведь выходил-то из машины Виктор вообще без оружия.

На руках Виктора поблескивали тонкие хозяйственные перчатки, на голове красовался берет, туго обхватывающий голову, а джинсы оказались заправленными в кроссовки. Гарин был готов к работе.

Сергей вошел в него, не натолкнувшись на стену.

Раз, два, три, четыре, пять — вышел зайчик погулять. Тут охотник выбегает — прямо в зайчика стреляет. Детская считалка крутилась у Виктора в голове по замкнутому кругу. Раз, два, три…

— Привет, — произнес осторожно Сергей.

Приехали? Раз, два…

— Нет еще.

Три, четыре… Следи внимательно…

— Я хочу посмотреть, как все будет.

Вышел зайчик… Следи за подходами, умник… погулять…

— Я пошел, успехов.

Тут охотник выбега…

Сергей выскользнул и, кинув прощальный взгляд на статую, именуемую Виктор Гарин, прошел через стену дома.

Проблему представляли животные. Они чувствовали его невесомое «я» и привлекали внимание. Кошки, обычно, шипя, бросались, поджав уши, в атаку, а собаки, подняв шерсть дыбом, начинали зло остервенело лаять. Поэтому он, увидев сверху парня, выгуливающего лохматого терьера, осторожно облетел их, снижаясь. Шум сейчас был не нужен никому. Вечер был слишком прекрасен для шума.

Он упал почти к земле и вдруг ощутил какое-то колебание рядом. Сергей повернулся, пытаясь разобраться.

Метрах в десяти от дома начиналась ограда детского сада, утопающего в зелени и странное колебание шло оттуда. Он немедленно полетел к нему. Он прошел через ограду, несколько деревьев, пронзил стену веранды и, выскочив на свободу, увидел парочку, занимающуюся любовью. Они любили друг друга прямо на верандной деревянной скамье; парень лет двадцати, с болтающимися по земле штанами и симпатичная девушка, с расстегнутым на небольшой груди платьем и поднятым подолом. Лица обоих были пропитаны наслаждением, девушка тихо постанывала, а парень хрипел, как гидравлический насос. Получалось у них мило и в такт. Рядом с лавкой валялись пустые бутылки из-под вина и множество растоптанных окурков.

Сергей немного с удовольствием понаблюдал за ними, но смотреть не стал, потому что это было бессмысленно. Обычно, у людей, занимающихся любовью, в головах пусто совершенно, животные инстинкты полностью подавляют все человеческое. Сергей развернулся, собираясь назад, как вдруг понял, что колебание, позвавшее его сюда, исходило не от парочки. Оно ровно и стремительно пульсировало метрах в пяти от веранды в ближайших, скрытых во мраке кустах.