Повседневная жизнь осажденного Ленинграда в дневниках очевидцев и документах - Коллектив авторов

управления напомнил, что контролерами должны работать люди грамотные и энергичные, острые, неподкупные, предельно преданные нашему строю и кристально честные.

Я подумала: а он руководствуется этим принципом, подбирая кадры для управления? Секретарем у него работает З-ва. Я знала ее с 1930–1931 годов, когда она работала техническим секретарем в Московско-Нарвском РайКК – РКИ. Когда я увидела там впервые эту маленькую горластую женщину, мне сразу захотелось повернуть обратно и отложить свои вопросы до прихода Мещерского, председателя парттройки, который был в тот день на заседании бюро райкома партии. Секретарем райкома партии был в те годы легендарный герой Гражданской войны Иван Иванович Газа.

В 1931 году З-ва ушла на другую работу, и больше я ее не видела. И вдруг встретила здесь – такая же грубая, крикливая. Говорят, что просители боятся заходить к ней со своими насущными вопросами. И еще говорят, что она далеко не неподкупный работник.

28 августа 1942 года

Война как меч над головами людей нашего поколения. Живем как на вулкане. Она наложила отпечаток на каждого человека нашего времени. Японская, Первая мировая, Вторая.

Когда я совсем распухла от голода и еле волочила ноги, я дотащилась до поликлиники. Там увидела немолодого человека, вернее старика, с протезом вместо ноги. Он ждал своей очереди к врачу. Завязался разговор о войне, блокаде и голоде.

– Да, – сказал человек с протезом, – одну мою ногу немец забрал в 1914 году, теперь, очевидно, за другой пришел.

9 сентября 1942 года

Многие не эвакуировались из Ленинграда, потому что не хотели срываться с насиженных мест, оставлять нажитые за долгую жизнь вещи. Думали: «Авось уцелеем, выживем». Привязанность к обжитому углу, к вещам погубила многих. Их нельзя осуждать! Это такое естественное человеческое чувство – привязанность к обжитому месту, к родному дому, к дорогим тебе вещам, с которыми связано так много воспоминаний.

20 сентября 1942 года

Как омерзительны эти сытые, пышно-белые «талонщицы», вырезающие в столовых и магазинах карточные талоны у голодающих людей и ворующие у них хлеб и продукты. Это делается просто: «по ошибке» вырезают больше положенного, а голодный человек обнаруживает это только дома, когда никому уже ничего доказать нельзя.

10 октября 1942 года

Райком договорился с обкомом партии и с гороно: мне дают командировку в Рыбинск на три недели. Еду как сопровождающая эшелон с учебниками, тетрадями и теплыми вещевыми посылками для ленинградских ребят, эвакуированных в Ярославскую область. Через пару дней уезжаю.

Сегодня узнала, что при торготделах исполкомов создаются бюро учета нормированных товаров и туда заберут всех контролеров из учбюро. Это правильно. Я давно пришла к выводу, что они не должны работать при учбюро: получается сращивание, а не действенный контроль.

А. М. Буянов[19]. «Все силы отдам борьбе за дело партии…»

«Сейчас же явиться в райком?.. Партийное собрание в ЛГУ ‹…› Основная задача – создать бодрое настроение, твердость духа ‹…› Затопил в трех квартирах печи ‹…› Готовимся к открытию стационара для партактива на 40 чел ‹…› В 11 часов первыми пришли из РК я и инструктор С-ва, которую еле довел ‹…› По пути на В. О. на улицах насчитал 12 трупов ‹…› Предстоит очистить от нечистот и убрать трупы из общежития 8-го ремесленного училища… Видел профессора Дмитрия Ивановича Дейнеку ‹…› Назначен комиссаром районной чрезвычайной комиссии по наведению санитарно-бытовых условий и очистке города ‹…› Обворовали мою квартиру ‹…› С утра отобрал шесть человек в партизанский отряд. Народ в большинстве истощенный, выглядит устало, настроение неопределенно ‹…› Самочувствие паршивое – вены надуваются на сгибах рук и ног и под глазами, все тело зудит и ноет ‹…› Началась подготовка нового призыва ленинградцев на строительство оборонных рубежей ‹…› Наши славные огородницы творят черт знает что ‹…› Радио передает штампованные обычные агитки ‹…› Вызывают на работу в военную прокуратуру ‹…› Допрашиваемая избрала тактику опытного врага ‹…› Назначен помощником военного прокурора Ленинграда по спец. делам ‹…› Нет, немцам жизнь оставлять нельзя. Стереть эту расу начисто ‹…› Да неужели начинаются припадки помешательства?»

22 июня 1941 года

– Вставай, из райкома просят к телефону.

Выругавшись по адресу райкома, сквозь сон начинаю брюзжать, что не дают отдохнуть в выходной.

– Алло! А что случилось? Что? Сейчас же явиться в райком? Хорошо, буду без промедления.

В 8 часов в комнате райкома собралось большинство секретарей парторганизаций. Предложено перейти в дом партактива на 5-ю линию, дом 15, и ждать указаний райкома.

Во дворе у каждого спрашивал, не знает ли он, с какой целью сделан вызов. Суждения, догадки, но толком никто ничего не знает. В воздухе проносятся наши самолеты… Напряжение с каждым часом растет. ‹…›

На клочке бумаги из записной книжки записано: «В 12 часов дня Молотов выступил по радио. Война с Германией. Коммунисты посланы на предприятия и заводы. В 14 часов провел митинг на фабрике имени Желябова». Вот и все.

С фабрики еду домой. Там новость. Приехала дочурка Тома и ее мама в доме отдыха «Петергоф». После шести лет размолвки – мирный обед вместе: Тома, Катюша и Шура, мои жены. Первая – мама Томы, вторая – подруга и спутник жизни. Неожиданный семейный мир в первый день войны. ‹…›

21 января 1942 [года]

Приступил к работе инструктором РК. Знакомлюсь с сотрудниками парторганизаций вузов и научно-исследовательских институтов. ‹…›

В большинстве партийных организаций партийную работу ведут отдельные члены. Занимаются вопросами текущего порядка, главным образом, помощью ослабленным. Питание. Карточки. Топливо. Вода. Свет. Быт. Бесплановость. Взаимопомощь проводится слабо. Дисциплина формальна, и по существу ее нет.

Состоянием и подготовкой кадров не занимаются. Есть настроение обреченности, упадок уверенности в свои силы. В организации холод, темнота, беспорядок, уныние. Отдельные люди держатся уверенно и вселяют дух уверенности в остальных.

Сам я разбит и еле-еле передвигаюсь. Главное, держаться во что бы то ни стало. Креплюсь – помогает. ‹…›

Партийное собрание в ЛГУ. Присутствовало: членов 46, кандидатов: 15. ‹…› В прениях дана следующая картина состояния организации:

В. Евгения Михайловна отметила, что:

«Настроение студентов обусловлено вопросом прибавки хлеба. Ряд студенток бросили посещать госпиталь, заявляя: “Мы сами госпиталь”, “Раненых кормят лучше, теперь они нам должны помогать, а не мы им”. Подобные настроения носят массовый характер. Некоторые высказывают “теорию” пассивного героизма, главное – выжить, стоять в очередях и пытаться перенести лишения. Академические занятия посещаются плохо. На лекциях присутствуют от 3 до 15–17 чел. Студенты говорят: “Сидеть дома целесообразнее, стоит ли тратить силы и ходить на занятия при существующих трудностях”.

15 и 17 января лекции были сорваны, так