Перед рассветом - Василий Анатольевич Криптонов

— Где? — не понял я.

Мы как раз объезжали лужу, и вокруг я не видел ровным счётом ничего, заслуживающего внимания.

— Оно. — Света ткнула пальцем в боковое стекло. — Оно… пахнет. Хорошо.

— Это? — Я скептическим взглядом окинул забегаловку за окном. На четыре столика, стоящих снаружи — двое посетителей, и те явно принесли самогон с собой. — Да ничего особенного. Закусочная.

— За-ку-соч-на-я, — повторила Света. — Хочу туда.

— Ну… Хорошо. Как скажешь.

Я приткнул автомобиль у края дороги, и мы вышли наружу. Свете уже не требовалось опираться на мою руку. Она как будто плыла вслед за запахом. Довольно тяжёлым, надо сказать — теста, жаренного в масле, — но аппетитным.

Запах остро напомнил мне промышленные кварталы родного мира. Большую часть своей жизни их обитатели питались дешевой синтетикой. Но время от времени, как правило в день зарплаты, могли себе позволить посетить закусочную. Вот примерно такую, как эта. Пахло возле этих заведений ровно так же.

Света обогнала меня и первой вошла в дверь. А когда я попытался войти следом, на моё плечо взлетел Джонатан и пронзительно крикнул.

— Чего тебе? — посмотрел я на фамильяра.

Джонатан повернул голову и уставился на что-то через дорогу. Я тоже посмотрел туда. На той стороне улицы, в первом этаже дома напротив, висела вывеска: «Рыба».

Всем своим видом Джонатан буквально кричал: «Ты обещал мне селёдку!»

— Ладно, — вздохнул я и сунул Джонатану купюру. — Иди. Сдачу принесёшь.

Джонатан молча сжал деньги клювом и, сорвавшись с места, перешёл в полёт. Над дорогой промелькнула белая стрела и, ударившись в окно рыбного магазина, как будто бы исчезла.

Я только головой покачал. Ну и пересудов завтра будет в Чёрном городе…

Войдя в закусочную, я понял, что пересудов будет даже больше, чем думал. Света замерла перед прилавком, изучая взглядом нехитрый ассортимент. Её, в свою очередь, буквально пожирали взглядами трое забулдыг и рыхлая тётка за прилавком.

— Ишь ты. Курсанточка, — услышал я голос одного из пьяниц. — А чегой-то босая? Эй, красавица! Неужто вам обувка не положена?

— Тише ты, дурья твоя башка! — просипел другой. — Жить надоело⁈ Она из императорской академии, неужто формы не видишь? Не вздумай ей слова сказать! Магией в землю закатает.

Света, к счастью, не обратила на забулдыг ни малейшего внимания. А когда подошёл я, все и вовсе онемели. Тут уже вдобавок к форме Императорской академии присутствовал молодой князь Барятинский, местная знаменитость.

— Ты всё-таки голодная? — спросил я Свету.

Она вытянула палец.

— Хочу это! И это! И… и вот это! Что с этим делают?

Когда она посмотрела на меня, у неё в глазах стояли слёзы.

— Сейчас научу, — успокоил я и посмотрел на тётку. — Суп у вас есть какой-нибудь?

— Бульон, — сказала та. — Куриный. — И, подумав, добавила: — Ваше святейшество.

— Давайте бульон. А потом посмотрим.

— Что такое бульон? — дёргала меня за руку Света. — Зачем нам бульон? Я хочу бульон?

— Хочешь, — заверил я.

Глава 15

Мы сели за столик. Через минуту женщина принесла тарелку бульона, посыпанного рубленой зеленью, и ложку. От тарелки поднимался пар.

— Пищу сначала набирают в рот, потом пережёвывают и глота…

Света схватила тарелку и в несколько глотков выпила через край всё, что в ней было. Валящий от тарелки пар её совершенно не смутил.

Женщина изумленно открыла рот.

Тарелка брякнула о стол. Света с горящими глазами вытерла губы тыльной стороной ладони.

— Я хочу другое! — капризно заявила она.

— Понял… — пробормотал я.

И, вместе с обалдевшей буфетчицей, отправился к прилавку за пирогами, на которые изначально указывала Света.

Казалось, что она не наестся никогда. Здоровенные пироги исчезали один за другим. С мясом, с картошкой, с повидлом, снова с мясом, с грибами… Я ещё дважды вставал за добавкой, с удивлением ощупывая взглядом живот девушки — который, по моим прикидкам, должен был уже раздуться, как у беременной на последнем месяце.

Но пироги, казалось, падали в чёрную дыру, где исчезали бесследно.

Забулдыги позабыли о выпивке и беззастенчиво наблюдали за схваткой стройной хрупкой девочки со всеми пирогами вселенной. Света же с каждым проглоченным куском как будто светилась всё ярче. Впрочем, не «как будто». Пока ещё её свечение не бросалось в глаза стороннему наблюдателю. Но оно определённо сделалось гораздо ярче, чем было утром.

— Всё-о-о, — протянула Света и, отодвинув тарелку с последним пирогом, повалилась лбом на стол.

— Точно не будешь? — осторожно спросил я.

— Не мо-гу, — со стоном ответила Света.

Я потянулся к пирогу. Тоже успел проголодаться…

Невесть откуда взявшаяся рука Светы вцепилась мне в запястье. На меня уставились горящие глаза.

— Они бывают ещё?

— Кто? — не понял я.

— Эти. Пи-ро-ги.

— Да конечно, бывают! И много чего ещё бывает. Например, приличные рестораны с гораздо более здоровой и вкусной пищей. Просто ты мне слова не дала сказать — не то, что отвезти тебя куда-то.

— Тогда ладно, — успокоилась Света.

Отпустила мою руку и позволила доесть последний пирог. Он оказался с капустой.

Н-да, ларчик-то, оказывается, просто открывался. На это и намекала Мурашиха — что, мол, в койку девчонку затащить успел, а накормить не удосужился. Могла бы, между прочим, и подсказать! Или сама накормить — но нет ведь, поспешила выпроводить. Мисс гостеприимство Чёрного города, блин.

С другой стороны, бабку понять можно. Живёт небогато, а по линиям вероятности, надо полагать, видела, сколько слопает незваная гостья.

Света теперь отнюдь не выглядела умирающей. Щёки у неё порозовели, глаза разгорелись.

— Прибавилось сил? — спросил я, вытерев пальцы о салфетку.

— Нет, — огорошила меня Света и зевнула. — Я устала.

— Да ясен день. Я бы тоже устал после тонны пирогов…

Тут в закусочную сквозь закрытое окно ворвался Джонатан Ливингстон. Подняв крыльями локальный ураган, он приземлился на стол и высыпал из клюва на тарелку несколько монет.

— Государю императору — ура! — прокомментировал фамильяр свои действия.

Раздался звон разбившегося стекла. Это один из пьянчуг уронил на пол рюмку.

— Богом клянусь — пить брошу, — донёсся до меня хриплый панический шепот.

— Уходим, — решил я.

— Я не могу! — запротестовала Света. — Мне тяжело…