"Рим, конечно Рим" или "Итальянское танго" - Людмила Бояджиева

Кристина заметила в толпе озябшую девушку с покрасневшим носом. Ее восторженно блестевшие глаза впились в проходящую красавицу, в её платье, небрежно накинутые меха, искусно разметанные волосы. Вот так, на обочине сияющего потока, должна была стоять она, пожирая взглядом чужое великолепие. Чужое. Платье, меха, да и вся эта роль — чужие. Где-нибудь в московской библиотеке просиживает потертые джинсы её законный суженый очкастый паренек из интеллигентной семьи, не имеющей, как говорят в России, «ни кола, ни двора»…

Сознание ворованного, случайного счастья ещё больше будоражило Кристину. Да плевала бы она на великосветские сборища, родись в одной из роскошных вилл этого города. Не многим веселее, наверно, чем школьные дискотеки. Если привыкнуть. А привыкнуть просто невозможно. В банкетном зале все сияет от пышных гирлянд серебряного и золотого «дождя», от игры света, превращенного умельцами в волшебные переливы северного сияния. Будто расплавленные изумруды, сапфиры, рубины насыщают воздух радужным мерцанием, бурлят в пенящихся струях небольших фонтанов, окрашивают все вокруг феерической радостью детской сказки. А цветы, бриллианты, великолепные наряды!.

Превратившись в наблюдательницу, Кристина старалась запомнить все, чтобы потом «вешать лапшу на уши» московским знакомым. Жаль только — никто не поверит, да и кому это вообще интересно, — в чужом пиру похмелье… Ну, улыбнулся и поцеловал руку Кристи мэр Рима, ну, отвесил ей комплимент сам хозяин дворца, ну, провожали её восхищенными взглядами графы, парламентарии, художники, банкиры… И что? Суета сует… Исчезающая, как мираж, блестящая шелуха…

— Ты, детка, имеешь сегодня колоссальный успех. Я только и успеваю объяснять, что ты моя гостья из России, работающая в Риме фотомоделью. Бьюсь об заклад, что танцоры просто не дадут тебе ни минуты отдыха.

— Танцоры? — Кристина не сразу сообразила, что речь идет о развлечениях после ужина. Ведь она попала на бал!

— Ты очень рассеяна. Спящая красавица. Не волнуйся, я подмечаю всех, кто положил на тебя глаз. В случае неудачи с Вествудом мы толкнем тебя в объятия вон того красавчика, что смотрит сюда, — Бэ-Бэ с очаровательной улыбкой кивнула высокому брюнету в монокле. — Несколько экстравагантен, но зато именит, как черт, и, кажется, богат. Если не делает вид, пройдоха.

— Не пойдет. Мне больше по душе мэр.

— Хороший вкус, но, увы, он занят. У него трое детей, двое внуков и, кажется, четыре любовницы. Кроме того, он очень верный муж и, кажется, импотент.

— А грустный певец, тот, что похож на Пьеро?

— Гомик. И зануда. Строит из себя скорбного недотрогу, да так и высматривает среди толстосумов, кто бы его трахнул.

— Небогатый выбор для ищущей большого чувства девушки! — вздохнула Кристина. Она ещё пыталась шутить, чувствуя, как от самого присутствия Элмера где-то рядом, в шумной толпе, у неё начинают леденеть пальцы, а в душе тревожной сиреной завывает тревога.

… Столик Антонелли оказался на почетном месте, недалеко от эстрады. Кристина имела возможность наблюдать, как ловко перехватывает Вествуд покидающих сцену знаменитостей, чтобы перекинуться парой слов перед камерой.

— Добрый вечер, Стефано, и дорогие синьорины! Разрешите, я подсяду к вам на минуту, после того, как отсниму бомонд? Да, кстати, Кристина, ты сегодня настолько блистательна, что я просто не могу пропустить эффектные кадры. — Элмер подозвал оператора и не успела девушка моргнуть глазом, как оказалась под внимательным оком камеры. — А вот и наша восходящая звезда из Москвы. Стремительная карьера не случайность для Кристины Лариной. Взгляните сами, и вы убедитесь, что слухи о красоте русских девушек не преувеличены. Вы уже около года живете в Италии. Что вам понравилось у нас больше всего? — Элмер обратился к зардевшейся от неожиданности Кристине.

Она недоуменно пожала плечами, ни секунды не задумываясь над столь очевидным ответом:

— Рим, конечно, Рим!

— Я думаю, многие узнали цитату из полюбившегося во всем мире американского фильма «Римские каникулы», — обрадовался Элмер. — Ну, что же, слова принцессы, сыгранной блистательной Одри Хепберн, стали поистине формулой любви наших гостей к «вечному городу».

Кристина не очень вникала в треп Элмера. Она знала, что из отснятого на балу сохраняются мизерные лоскуты, а она, скорее всего, вообще исчезнет из этого репортажа.

— Дорогой, мы ждем тебя после завершения трудового дежурства. Хотелось бы кое с чем тебя поздравить, — ехидно напомнила Бэ-Бэ убегающему к новым собеседникам Элмеру.

Антонелли не оставляли в покое. К их столику засвидетельствовать свое почтение подходили люди — сплошь знаменитости и богачи, а когда заиграл оркестр и пары потянулись в освещенный круг, у Кристины, действительно, не было отбоя от кавалеров. Она не запоминала их лица, титулы, имена. Она просто неслась по волнам музыки, чувствуя, как кружится голова от шампанского.

В этот вечер она выпила непривычно много — нельзя было пропускать тосты Стефано и его друзей. Настроение резко поднялось и в какой-то момент, пошатнувшись в объятиях очередного кавалера, Кристина поняла, что невероятно пьяна.

— Тебе достаточно, девочка, — остановил её руку с бокалом Стефано. Перекинемся парой слов с Элмером — и домой. Ведь ты не станешь сегодня затевать с ним эту беседу?

— Напротив. Сегодня или никогда. Мне кажется, сегодня — мой день, и этот парень мне очень нравится. — Кристина призывно смотрела на стоявшего поблизости с группой свои ребят Элмера.

Черт с ней, с любовью, — она хотела просто повторить ту ночь. И разрушить легенду о ледяной деве. Выйдя из-за стола, Кристина подошла к компании телевизионщиков и, слегка отстранив Риту, потянула Элмера за руку:

— Прошу тебя, один танец с «восходящей звездой».

— Извини, дорогая, — он слегка обнял за плечи Риту и пошел за Кристи в светящийся круг.

— Да ты сегодня «тепленькая». Наваливайся на меня, не стесняйся. А то сломаешь каблук, — он крепко прижал её к себе.

Его одеколон, его сигареты, его руки! Поток радости и желания смыл все преграды, Кристина прильнула к широкому плечу, тепло дыша полураскрытыми губами в шею:

— Я хочу тебя. Сейчас же. Сегодня.

Ему, казалось, передалось её волнение:

— Прекрати. Я не каменный, все заметят. Не могу огорчать Риту.

— При чем здесь она? Тебе нужны деньги? Стефано дает мне приданое. Он хочет, чтобы мы были счастливы.

— Не говори глупости! — взорвался Элмер. — Я люблю эту женщину. — В голосе Элмера прозвучала внушительная вескость.

— Нет, не любишь. Ты не умеешь любить. Ты можешь только хотеть. А хочешь сейчас меня! — завопила Кристина и, оттолкнув от себя Элмера, показала на его вздувшиеся в паху брюки.